Цветы для Скай
Они были на свидании в булочной, ради которого Найлу снова пришлось пропустить лекцию по литературе.
Он заказал для нее кексы и принес цветы. Немного смятые и замерзшие, немного тоскливые, но живые.
Он спросил ее, хочет ли она быть с ним.
Она сказала, что часто грустит.
Он спросил ее, позволит ли она быть причиной ее улыбки.
Она сказала, что любит его голос и глаза.
Он не знал, значило ли это «да».
Она коснулась его руки. «Да».
Найл знал, что его Небо часто хмурится. Знал, что она часто грустит и жить не может без кофе.
И что она любит полумрак в гостиной, свечи с ароматом шоколада, толстые книжки и звук приглушенного радио, Найл тоже знал.
Может, было кое-что важнее этого.
Может, он ее понимал.
Девушку, которую назвал Скай, потому что ее глаза напоминали небо.
Она заменяла ему настоящее небо. И солнце тоже заменяла. И иногда даже ветер и холода, когда долго не отвечала на его звонки.
Боже, Скай, почему ты всегда так долго не берешь трубку?
Почему не закрываешь окна, Скай?
Почему так боишься сказать ему «да» и сделать слова еще одним средством любви?
Почему говорят только руки? И губы, оставляющие поцелуи на его шее? И взгляд зимнего неба, который заставляет его ежиться от холода?
Этот взгляд значит, что ты влюблена в него, да? Тогда почему ему так холодно, Скай?
Почему ты не греешь его словами и все еще не закрываешь окна?
«Мне часто становится грустно, Найл».
Это не взгляд ее любви и не взгляд ее неба.
Это взгляд ее боли, поэтому ему холодно.
Боль запечатала ее губы, поэтому она говорит руками.
Она пытается простудить свои мысли, чтобы они хоть на мгновение остановились, поэтому не закрывает окна.
«Пусть на месте каждого твоего шрама вырастут цветы, Скай».
