Обратная волна |Лиза Ира|

40 глава

Последний раз я уступаю, но кто же всё-таки
Управляет нами: ангелы или демоны?
Я хочу узнать, как очиститься, и что значит прозреть.
Увижу ли я твою боль?
Увижу ли я твою любовь?
Но борьба со всеми демонами требует времени,… она требует времени.
Ангелы – они горят всей душой за нас.
А мы? Готовы ли мы расправить крылья и взлететь?
Демоны – они сжигают нас изнутри.
А мы? Хотим ли мы упасть обратно?
Для меня так важно,
Чтобы мы всегда были едины и не разлетелись на осколки
Dishwalla

Утро пятницы выдалось холодным и дождливым, сама природа оплакивала утрату семьи Андрияненко, навевая на всех грусть и наводя на размышления о смерти, одиночестве и собственной уязвимости.
Лиза, несмотря на то, что заснула довольно поздно, проснулась рано, все ее мысли были заняты похоронами, которые должны были пройти сегодня вечером. Головная боль не отпускала ее ни на минуту, все тело было напряжено, но глаза так и не тронули слезы. Лиза спрашивала себя, может быть, с ней было что-то не так, или ее эмоции и чувства копились внутри и ждали подходящего часа, когда она останется наедине со своей болью и позволит себе, наконец-то, расслабиться? Выбросив беспокойные мысли из головы, Лиза переоделась и отправилась на кухню сварить себе кофе, но не успела она добраться до лестницы, как нос защекотал запах свежеваренного колумбийского кофе, видимо, кто-то уже опередил ее. Значит, она была не единственной кого в этом доме мучила бессонница.
За кухонным столом с чашкой кофе в руке сидела Вирджиния, а перед ней лежал большой конверт. Увидев эту картину, Лиза развернулась, намереваясь незаметно сбежать обратно наверх, но не успела она сделать и шага, как Джинни повернула голову и увидела ее.
– Доброе утро, дорогая, – тихо поздоровалась она.
– Доброе, – буркнула Лиза в ответ и направилась к шкафу за кружкой. Наливая себе кофе и добавляя в него молоко и сахар, она спиной ощущала на себе пристальный взгляд Джинни. Не желая получить нож в спину, Лиза повернулась к мачехе лицом и, прислонившись к столешнице, отпила глоток, возвращая пожилой женщине напряженный взгляд.
Джинни откашлялась. – Знаешь, Лиза…, – нерешительно начала она, нервно водя пальцем по краю кофейной чашки.
О Боже, началось, подумала Лиза и про себя закатила глаза.
– Я знаю, мы с тобой не всегда…«хорошо ладили»… – Женщина замолчала и раскраивающе улыбнулась. Лиза ничего не ответила, равнодушно глядя на мачеху; она была уверена, что этот разговор ни к чему хорошему не приведет, и поэтому изучающее смотрела на Джинни, ожидая самого худшего.
– И теперь, когда Владим… теперь, когда твой отец ушел, я полагаю, нам не надо больше претворяться. – Пожилая женщина посмотрела на Лизу и снова улыбнулась, надеясь и ожидая от старшей дочери Андрияненко хоть какую-нибудь реакцию, возможно, даже примирение, но вместо этого ее взгляд наткнулся на холодное безразличие, чему она была не сильно удивлена. – Ладно. Во всяком случае, – она взяла конверт, – твой отец хотел, чтобы вы с Мэдисон прочитали это. – Джинни протянула конверт Лизе, которая медленно подошла к ней. – У его адвоката есть и другие документы, которые нуждаются в твоей подписи, но он хотел, чтобы именно эти два я передала вам лично. – Сказала она загадочно. Лиза нахмурилась и, распечатав конверт, достала из него еще два. Они были подписаны широким грубым подчерком отца, на одном было написано – «Лиза», на втором – «Мэдисон».
– Вы можете прочитать их, когда вам захочется. – Вирджиния встала. Их глаза встретились, и женщины обменялись долгими и тяжелыми взглядами.
Наконец, Джинни закусила губу и тихо прошептала: – А ведь он любил тебя… и гордился тобой. Может, он не знал и не умел это показать,… но это то, что он чувствовал. – Подарив на прощание Лизе печальную улыбку, мачеха вышла из кухни, оставив падчерицу наедине с собственными мыслями.
***
Слабый солнечный свет проникал в окно спальни Лизы, которая переодевалась в черный брючный костюм для похорон отца. Сегодня его душа должна была, наконец-то, обрести покой. Вчерашний вечер на удивление прошел гладко и спокойно, лишь только несколько родственников, не сумев справиться с эмоциями, впали в истерику. Вирджиния проплакала весь вечер, Лиза и Мэдди были единственными, кто оказались в состоянии держать себя в руках, и помогали остальным справиться с горем.
По мнению Лизы, самым худшим из всего этого была встреча с родственниками и друзьями семьи, которых она не видела много лет. Если бы ей каждый раз давали доллар, когда кто-нибудь спрашивал ее, где ее муж, или за удивленный комментарий, как она выросла и стала такой красоткой, то у нее в кармане набралась бы уже пачка банкнот. Всем было прекрасно известно, что она была в семье черной овцой, и ей нравился этот образ. Она намеренно не поддерживала связь с кем-либо из своего детства, в отличие от Мэдисон, поэтому, видеть своих скучных родственников с их дурацкими комментариями, было для нее настоящей мукой. Единственным радостным моментом за весь вечер было, когда она начинала рассказывать им о том, что никогда не была замужем и впредь намерена придерживаться этого пути. Ужас, написанный на их лицах, стоил всех ее страданий. Какими же глупыми иногда бывают люди, в другой раз она бы рассмеялась над ними, но сейчас это было совершенно не уместно.
Лиза взглянула на себя в зеркале и поправила воротник рубашки. Прощание должно было начаться через несколько часов и завершиться в церкви. Не в силах уснуть, испытывая волнение и страх, Лиза встала довольно рано. Она пыталась расслабиться и вернуть себе былую уверенность и самообладание, но это было трудно. Лиза и не предполагала, что это окажется такой сложной задачей; ее обуревало слишком много мыслей и эмоций, она чувствовала себя так, словно несется на американских горках.
Основной причиной ее беспокойства было письмо отца. Лиза перевела взгляд от зеркала на помятые листы бумаги, лежащие на комоде, где она оставила их вчера ночью.
Даже в самых смелых мечтах, Лиза не предполагала, что Владимир Андрияненко способен написать такое откровенное, сердечное письмо своим дочерям, особенно ей. Она бы не удивилась, если бы узнала, что это трогательное письмо за него писал кто-то другой. Однако, подчерк и содержание письма, моменты, которые он описывал и о которых никто не знал, кроме нее, убедили Лизу, что это письмо писал ее отец. Из-за своих сомнений она чувствовала себя немного виноватой, но с другой стороны, рассудила она, это было настолько удивительным, чтобы быть правдой, что невозможно было без колебаний поверить в нее.
Содержание письма не касалось какой-то одной темы, в нем отец высказывал ей все, что никогда не мог сказать вслух. «… Мне стыдно, что я пишу эти слова на листе бумаге, прости, но я слишком труслив, чтобы сказать о своих чувствах к тебе прямо в лицо…», – вспомнила она его слова. Не отрывая глаз от исписанных бумаг, Лиза потянулась за ними, чтобы снова прочитать слова, которые будут долго преследовать ее…
«… Когда-то, ты была моей любимой маленькой девочкой… Я не знаю, когда это изменилось, но во всем я виню только себя…»
«… Уже слишком поздно, чтобы все вернуться назад и попытаться исправить ошибки и поступки, которые я совершил или не совершил… то, что сказал, или не сказал… заглушить боль, которую я причинил тебе преднамеренно или по собственному эгоизму и глупости…»
«… Я верю, что никогда не поздно признать свою неправоту и сказать «прости»… и я должен сказать тебе это, Лиза…»
«… Я всегда был гордым и скрытным человеком, не способным показать и открыть свои подлинные эмоции и чувства… Полагаю, что это и твоя беда то же, в этом ты слишком похожа на меня…»
«… На протяжении многих лет я наблюдал за тобой, как ты превращаешься в красивую, сильную, умную женщину… и, хотя я никогда не говорил тебе, даже сейчас мне трудно выразить это словами, но я горжусь тобой…»
«… Я вижу, внутри тебя боль и пустоту, и это разрывает мне сердце… у тебя есть так много, что ты можешь предложить и дать другому человеку… пожалуйста, не трать свою жизнь попусту, не закрывай свое сердце, не сдерживай свои чувства, как это делал я. А не то, в один прекрасный день ты пожалеешь об этом, как теперь жалею я…»
«… Я так хочу вернуть назад все, что сделал неправильно, и сделать это правильно. Но я не могу. Уже слишком поздно. Слишком поздно для меня, но еще не слишком поздно для тебя, Лиза…»
«… Открой свое сердце. Не бойся любить и быть любимой. Это мое предсмертное пожелание тебе… Я так люблю тебя, моя драгоценная дочь…»
Силы покинули ее, и Лиза дрожащей рукой положила письмо обратно на комод. Вытерев влажные глаза рукой, она снова посмотрела на свое отражение в зеркале.
Почему именно сейчас, папа? Зачем сейчас мучить меня этой жестокой честностью? Подумала Лиза.
Внезапный стук в дверь напугал ее. Обернувшись, она увидела бледное не накрашенное лицо Мэдисон.
– Привет, – поздоровалась младшая Андрияненко, входя в комнату. На ней до сих пор была надета повседневная одежда.
– Привет, – ответила Лиза спрашивая себя, неужели она тоже выглядит так плохо.
– Почему ты уже одеваешься? – Спросила Мэдисон, садясь на край кровати и наблюдая за старшей сестрой.
– Не знаю… наверное, от нечего делать, – равнодушно пожав плечами, ответила Лиза, и, взяв в руки расческу, начала расчесывать влажные после мытья волосы.
Мэдисон сидела и молча смотрела на Лизу, как вдруг у нее возникло чувство дежа вю, словно она перенеслась в прошлое на 15 или 20 лет назад… Эта ситуация показалась ей такой привычной и комфортной. Она зачарованно наблюдала за Лизой, задаваясь вопросом, когда и как она потеряла связь со своей любимой старшей сестрой. Когда-то они были так близки друг с другом, но чем старше они становились, тем больше ей казалось, что Лиза все дальше и дальше эмоционально дистанцируется от нее. Это всегда беспокоило Мэдисон, и она до сих пор пыталась понять, почему тоже самое произошло у нее с братом.
– Ты читала письмо? – Спросила Мэдди, нарушая тишину и бросая взгляд на бумаги, лежащие на комоде. Она была глубоко тронута письмом отца, и хотела знать, как оно повлияло на ее всегда сдержанную сестру.
– Да… я прочитала его, – кратко ответила Лиза, продолжая расчесывать волосы, глядя в зеркало. Она знала, что Мэдди хочется поговорить о письмах, но прямо сейчас она была не готова это обсуждать. Слова отца засели у нее в голове, она до сих пор пыталась переварить эту информацию, и ее прерывистый сон был тому доказательством. Лиза чувствовала себя незащищенной и злой, она была не уверена, что готова открыть свои чувства… если вообще откроет.
– Трудно поверить, не так ли? – Сказала Мэдисон и, не обращая внимания на молчаливое недоумение сестры, повернулась и задумчиво посмотрела в окно.
– Во что именно? – Спросила Лиза с оттенком гнева.
– Не знаю… полагаю, во все это. – Мэдди пожала плечами. – Не могу поверить, что он написал нам письма, не говоря уже об их содержании…
– Иди лучше готовься. Мы должны быть в церкви через несколько часов, – перебила сестру Лиза.
Мэдисон резко повернулась. – Почему ты все время это делаешь? – Потребовала она.
– Делаю что?
– Как только я касаюсь чего-то личного, ты обрываешь меня и затыкаешь мне рот, – обвиняюще, возмутилась Мэдисон, сверкая серыми глазами.
За последние несколько дней они испытали и накопили слишком много отрицательных эмоций, обе были напряжены и чрезвычайно нестабильны. Именно по этой причине Лиза не хотела ничего сейчас обсуждать.
Брюнетка, глубоко вздохнув, положила расческу на комод. – Послушай, Мэдди…, – начала она и, подойдя к сестре, присела рядом. – Я просто не хочу говорить об этом сейчас, ладно? – Уполяюще, прошептала Лиза нежным голосом, нехарактерным для себя.
– Ты никогда не хочешь об этом говорить, Лиза. Ты никогда не разговариваешь со мной! – Заявила Мэдисон, пристально глядя в скрытные синие глаза сестры. Ее не обманул притворно-умиротворенный тон Лизы, ее старшая сестра была мастером манипуляций,… но она устала быть на расстоянии вытянутой руки.
Лиза вздохнула и закатила глаза. – Мэдиииии…, – протянула она.
– Это правда, и ты это знаешь! Ты всегда используешь свое настроение, как оправдание не говорить о таких вещах! – Мэдисон на мгновение замолчала. – Ты не доверяешь мне, Лиза. Ты говоришь, что доверяешь, но это совсем…не так.
Слова отца эхом пронеслись у нее в голове, Лиза резко встала и направилась к двери. – О чем ты хочешь поговорить со мной, Мэдди? А? – Она развернулась к младшей сестре, на ее усталом лице были все признаки раздражения. Очевидно, Мэдисон была настроена решительно, поэтому ей ничего не оставалось, как приготовиться к бою.
– Обо всем!… Слышишь, обо всем! Я знаю, ты расстроена, я знаю, что ты рассержена! Поговори со мной! Расскажи, что ты чувствуешь, черт возьми!
– Хорошо. Ты хочешь, чтобы я сказала тебе, как я зла на отца за то, что вместо того, чтобы сказать нам о своих чувствах прямо в лицо, он вынужден был написать их на бумаге, потому что был трусом? Отлично!? Я скажу тебе это! – Сердито воскликнула Лиза, размахивая руками. – Ты хочешь, чтобы я сказала тебе, как поражена, узнав, что ему уже как 10 лет было известно, что он болен, но он даже не потрудился сказать нам правду? Как он намеренно заманил нас двоих работать на него, распределив между нами наши обязанности, потому что знал, что ему не долго осталось?
Мэдисон молча сидела, позволяя Лизе выплеснуть накопившуюся ярость, с каждым сказанным словом выражение лица сестры постепенно начало меняться. Гнев уступал место печали и разочарованию. Наконец, руки Лизы опустились, и она продолжила уже более спокойным тоном. – Ты хочешь услышать, как мне больно,… что мой отец извинился передо мной за то, что написал, что любит меня,… потому что не мог заставить себя сказать это, глядя мне в глаза…? – Лизы хмуро посмотрела на Мэдисон, ее глаза потускнели, теперь в них отразились боль, неверие и скорбь, которые, как и подозревала младшая Андрияненко, таились глубоко внутри нее.
– Итак… теперь ты счастлива? – Тихо спросила Лиза.
– Мммм… это хорошее начало, но этого не достаточно, – возразила Мэдисон.
Лиза фыркнула. – Нет, конечно, тебе этого не достаточно, но это все, что ты получишь! А теперь нам надо готовиться к похоронам, – отрезала она и, достав туфли из шкафа, хлопнула дверью, словно говоря, что разговор на этом закончен. Мэдисон почувствовала, как сестра снова отгораживается от нее глухой стеной.
– Господи,… ты хоть представляешь себе, как ты на него похожа? – Сказала Мэдисон, чувствуя, что находится на грани открытия чего-то важного, вот-вот, и ей станут известны истинные чувства сестры, и, хотя она знала, что ступает по тонкому льду, она не желала отступать… пока.
Лиза застыла, ее младшая сестра понятия не имела, какое воздействие на нее произвели ее резкие слова. На языке так и крутился острый ответ, но она во время сдержалась и надела туфли.
– Ты никогда никому не говоришь, что ты чувствуешь… и что думаешь… Ты всегда все держишь внутри себя… никогда ничего не объясняешь… никого к себе не подпускаешь. Я не понимаю, как ты можешь все это держать внутри себя. Неужели, тебе никогда не хочется взорваться? – Никакой реакции. – У тебя нет возлюбленного… у тебя нет близкого друга… у тебя есть только я, и, при этом, ты никогда не говоришь со мной, поэтому я задаюсь вопросом, как ты еще не сошла от этого с ума и не закричала? Невозможно все всегда держать в себе!
Лиза, наконец, повернулась и посмотрела на сестру мрачным взглядом с небольшой усмешкой на лице. – А кто говорит, что я никогда не кричу? – Ответила она и направилась к комоду за расческой.
Мэдисон еле сдержала себя, чтобы не закричать от отчаяния. Если она намеревалась прорваться через эту стену льда, которой Лиза окружила себя, спрятав за ней свои эмоции, то она должна была бороться с ней по грязному, ударив ее ниже пояса.
– Знаешь… о чем действительно я хочу с тобой поговорить… об Ире.
Лиза медленно обернулась к сестре и метнула в нее холодный взгляд. – Нет … черт возьми, нет… Мы не будем это осуждать… Ни в коем случае! – Заявила она, качая указательным пальцем.
– Почему нет!? – Настаивала Мэдисон, решив рискнуть всем и пойти ва-банк. Лиза повернулась к ней спиной, снова игнорируя ее. – Я знаю, что между вами что-то происходит… Я чувствую это.
Лиза молчала, жестко расчесывая волосы.
– Почему ты не хочешь поговорить со мной об этом, Лиза? – Тихо спросила Мэдисон и, встав с кровати, подошла к сестре. Лиза не ответила ей, но вместо того, чтобы сдаться, Мэдди решила пойти еще дальше. – Ты просто развлекаешься с ней, или здесь нечто большее? Ты… в нее влюблена? – Спросила она.
Лиза застыла, тело напряглось. – Мэдисон… НЕ НАДО, – предупредила она сквозь зубы низким угрожающим голосом.
– Что не надо?
– Не НАЧИНАЙ… Я НЕ хочу обсуждать это… не сейчас!
Гнев волнами сходил от Лизы, но Мэдди было уже не остановить. – Мы должны обсудить это, Лиза! Ты должна, наконец-то, разобраться и покончить с этим!… Если, конечно, ты не планируешь с ней развлекаться до конца своих дней?! – Саркастически предположила она, но никакой реакции не последовало.
Мэдисон не была уверена, откуда ей было известно, что Лиза и Ира до сих пор повернуты друг на друге – она просто знала это. Странное поведение сестры и вечно смущенный взгляд Иры всякий раз, когда они встречались, подтверждали ее подозрения. И теперь, увидев Лизу с плотно сжатыми кулаками, услышав ее отказ обсуждать их отношения, она еще раз уверилась в своей правоте.
– Лиза,… неужели ты хочешь быть похожей на нашего отца? Не хочешь быть честной и открытой, даже с родными и близкими, которые любят тебя? Ты сама только, что сказала, что он был трусом. Это то, кем ты хочешь быть? Такое будущее ты себе уготовила?
И снова ее слова остались без ответа; Лиза стояла с закрытыми глазами, молясь про себя, чтобы земля разверзлась у нее под ногами и поглотила ее.
Со своей стороны, Мэдисон жалела, что у нее под рукой нет чего-нибудь тяжелого, чем бы она хорошенько могла огреть свою сестру по голове.
– Ты еще не устала от одиночества? – Смело продолжила Мэдисон нападать на Лизу. – Не устала видеть вокруг себя пустоту, изо дня в день, каждую ночь?
Лиза напряглась и резко втянула в себя воздух сквозь крепко стиснутые зубы. – Ты привыкаешь к этому, – наконец, ответила она. – Ты ко многому привыкнешь, если знаешь, что так надо. – Мэдди медленно покачала головой, глядя на сестру в печальном изумлении. – Но это только мое мнение… ты не должна его принимать. – Лиза замолчала.
Мэдди шагнула к сестре. – Чего ты боишься, Лиза?
– Я не боюсь! – Возмутилась Лиза, поворачиваясь к Мэдисон, в ее глазах смешались гнев и потрясение.
– Чушь. Ты боишься. Ты боишься до смерти. Почему? – Лиза крепко стиснула челюсти, отказываясь отвечать на этот вызов, но Мэдисон продолжила свое наступление. – Ты боишься, потому что что-то чувствуешь к Ире?
Лиза закрыла глаза. Замолчи, Мэдди, черт возьми, просто заткнись!
– Ты думаешь, что, возможно, влюблена в нее?
Веки сжались еще плотнее, Лиза до боли стиснула зубы… Заткнись заткнись заткнись заткнись!
– … Лиза?
– ЧТО?! – Наконец, взорвалась Лиза, распахнув глаза и опалив младшую сестру чистой яростью.
– Ты влюблена в Иру!? – Не страшась, потребовала Мэдди, отказываясь сдаться.
– ДА! Понятно?! ДА! – Закричала Лиза, потерпев поражение. – Теперь ты ДОВОЛЬНА?! Это то, что ты хотела услышать?
Мэдди отступила на шаг, слова сестры, в буквальном смысле, лишили ее равновесия. Она стояла и потрясенно смотрела на нее с открытым ртом. Конечно, она подозревала о чувствах Лизы, но услышать признание от нее лично, это было ошеломительно.
– Что еще ты хочешь услышать, Мэдди? А?! Как я несчастна?! Как горю в агонии?! Что я не могу перестать думать о ней… не могу не вспоминать ее голос, прикосновения, запах…?! – Лиза дрожала от переполнявших ее эмоций. Глаза защипало от подступивших слез, она из последних сил сдерживала себя, чтобы не убежать. – Ты хочешь услышать, что… каждый раз, когда я закрываю глаза… все, что я вижу перед собой это ее лицо…? – Закончила Лиза тихим, дрожащим голосом, полным сердечной муки, и проиграла битву со слезами. Соленые капли просочились сквозь темные ресницы и заструились по щекам, однако Лиза быстро спрятала лицо в руках, смущенная своей вспышкой и нехарактерным для себя потерей самообладания.
Мэдди мгновение потрясенно стояла и смотрела на Лизу, не зная, что сказать на это откровение. Наконец, она осторожно коснулась ее плеча. – Лиза… это же замечательно… почему ты не хочешь этого увидеть? Почему ты так боишься любить ее?
– Я не боюсь! – Упорно стояла на своем Лиза.
– Лиза… ты ведь со мной разговариваешь, – напомнила Мэдди сестре. – Ты думаешь, я тебя не знаю? Ты думаешь, что я ничего не вижу? – Добавила она, встав прямо перед Лизой. – Почему для тебя так страшно, быть влюбленной в кого-то?… Почему?
– ПОТОМУ! – Закричала Лиза, отстраняясь от Мэдди, которая продолжала стоять и терпеливо ждала. – Я чувствую, как… теряю над собой контроль, когда нахожусь рядом с ней, но при этом… я не могу удержать себя в стороне от нее!… Я не могу остановить себя! – Продолжала говорить Лиза со слезами на глазах. – Я постоянно о ней думаю!… Черт возьми, я чувствую, что схожу с ума! – Задохнулась она и снова закрыла лицо руками, спрятав предательские слезы.
Смотреть на бегущие по лицу Лизы слезы, это было все равно, что наблюдать, как тает глыба льда. Мэдисон снова нерешительно шагнула вперед и обняла сестру за талию, предлагая ей свою поддержку. Впервые она наблюдала, как Лиза потеряла свое хваленное самообладание, дав волю своим эмоциям, и впервые сестра позволила себя кому-то утешить.
Возможно, следующая волна унесет с собой ее страх?
На какое-то время в комнате повисла тишина. Наконец, Мэдди отстранилась и сказала: – Ты не сходишь с ума, Лиза… Ты просто влюблена в нее.
– Но я не могу быть в нее влюблена, Мэдди, я НЕ МОГУ!… Неужели ты не понимаешь? – Мэдисон непонимающе смотрела на Лищу, наморщив лоб. Брюнетка покачала головой. – Я не хочу, чтобы это был просто глупый, случайный перепих – я не хочу этого… только не с ней, она не заслуживает этого!
Мэдисон пожала плечами и вопросительно развела ладони. – Значит, ты не позволишь этому случиться…?! – Сказала она, до сих пор не понимая, в чем проблема.
– Я не могу!
– Почему?!
– Я не хочу нуждаться в ней, понятно? – Закричала Лиза, и Мэдисон посмотрела на сестру в полной растерянности. – Я не хочу, чтобы она была мне необходима! – Гневные слезы побежали по щекам, и Лиза прижала руку ко лбу. – Я не хочу больше никого разочаровывать – этого в моей жизни было достаточно! – Мэдисон молча продолжала хмуриться, тучи медленно начали рассеиваться перед ней. – Я не хочу больше рисковать своими чувствами… Я не хочу думать о том, что будет, когда она, в конце концов, поймет, что наши отношения совсем не идеальны, что мы не созданы друг для друга,… или что ей этого не надо,… что Я не та, кто ей нужен!
Ага… Наконец-то, мы добрались до сути проблемы, подумала Мэдисон.
– Я не хочу никого впускать в свое сердце, только для того, чтобы быть опустошенной… снова. Я не могу проходить через это еще раз! – Закончила Лиза дрогнувшим голосом и закрыла глаза, слезы струились по ее щекам.
Мэдисон молчала, обдумывая, что сказать. Лиза только что намекнула ей на свои прошлые отношения, которые продлились два года. Это было так давно, когда она еще ушла из дома. Но Лиза вернулась, став при этом совершенно другим человеком. Мэдди было известно, что у сестры был роман с женщиной, но между ними что-то произошло, что-то ужасно неправильное, однако Лиза никогда не рассказывала ей о случившимся. Возможно, именно это заставило ее сестру стать такой холодной, отчужденной, не верящей больше в любовь? Неужели эта боль все еще властвует над ней?
– Лиза…, – тихо обратилась к сестре Мэдисон, – что произошло между тобой и Карли тогда? – Она знала, что может поплатиться за свой вопрос головой, но при этом у нее было ощущение, что все проблемы Лизы как-то связаны с таинственной незнакомкой, с которой та жила.
Лиза потрясенно уставилась на Мэдисон. – Что?
– Ты слышала меня, – ответила младшая Андрияненко, игнорируя недоверчивый взгляд Лизы. – Я знаю, что она обидела тебя – это же очевидно – но что именно она сделала, из-за чего ты потеряла веру в любовь, превратившись в такого холодного и бессердечного человека?
Лиза тихонько хмыкнула, вытерев рукой предательскую влагу на глазах. – Да, она причинила мне боль – разве этого недостаточно?
– Мне нет. Что бы она ни сделала, это важно, потому что из-за этого ты несчастна. Всегда несчастна с тех пор. Думаю, что я только сейчас это поняла…, – задумчиво добавила Мэдисон.
– Боже, Мэдди! Заткнись, ПОЖАЛУЙСТА!? – Оборвала сестру Лиза и начала тереть виски в отчаянной попытке избавиться от пульсирующей головной боли.
– Нет! Расскажи мне, что случилось! Скажите мне, что такого ужасного она сделала, из-за чего ты боишься заводить с кем-либо нормальные человеческие отношения! – Упрямо воскликнула Мэдисон, решив пробиться к израненному сердцу сестры.
– Она разбила мне СЕРДЦЕ, понятно!? – Громко закричала Лиза, опуская руки. – Я думала, что влюблена в нее, и отдала ей ВСЕ! Все свои деньги, всю себя! И даже тогда, когда она сказала мне, что ей нечего дать мне взамен, я продолжала отдавать ей все, каждую частичку себя! – Синие глаза источали яд, вены на шее вздулись, Лиза выплескивала свой гнев на сестру. – Я все давала и давала, а она брала и брала! И вот однажды, она решила, что с нее хватит, что она больше так не хочет жить. Что я для нее не достаточно хороша! Она уничтожила меня! – Гнев исчез, плечи Лизы поникли. – Я доверяла ей, а она взяла мое сердце и душу и разорвала их в клочья. – Закончила брюнетка и, рухнув на край кровати, обхватила голову руками.
Мэдисон была ошеломлена, и это, несмотря на то, что она имела некоторое представление о том, что тогда случилось. Однако слова Лизы на многое раскрыли ей глаза. Ей захотелось успокоить сестру, но она не знала, что сказать, чтобы унять такую боль? Также как Лиза не очень любила открывать свою душу, Мэдисон сомневалась, что из нее выйдет хороший советчик в такой ситуации.
– Лиза… Я не думаю, что Ира что-то от тебя ждет. Я думаю, что она принимает тебя такой, какая ты есть. Черт, ведь она доказала, что возьмет все, что ты готова ей дать, не так ли? – Сказала Мэдди, на что Лиза начала трясти головой.
– Нет, она хочет больше… ей нужно больше. Я знаю это, – ответила брюнетка, вспомнив, как Ира умоляла ее поехать к ней домой вместе.
– Значит, ей от тебя нужно больше, чем просто секс!… Наверное, она хочет стать тебе ближе,… что и следовало ожидать, – предположила Мэдисон. Она не могла поверить, что ее сестра настолько невежественна в сердечных делах, но с другой стороны, Лиза долгое время не позволяла себе никаких чувств, и сейчас это была для нее неизведанная территория. – Лиза… нет ничего плохого в том, чтобы хотеть и нуждаться в другом человеке, и ожидать того же в ответ. Вот что значит любить… это взаимный обмен. Ты должна открыться и рискнуть еще раз или ты навсегда останешься одна, навсегда. – Мэдисон подошла и, сев рядом с сестрой, накрыла своей рукой ее ладонь. – Ты должна рассказать Ире о своих чувствах… Ты должна поговорить с ней.
Лиза молча сидела, вдумываясь в ласковые и удивительно рациональные слова младшей сестры. – Я не знаю, Мэдди, – наконец, выдавила она, всхлипывая и глядя на сестру покрасневшими глазами. – Я просто не знаю, смогу ли сделать это.
Мэдисон сжала Лизе руку. – Ты сможешь и должна.
Лиза промолчала, задумавшись на мгновение, затем, тяжело вздохнув, встала с кровати, и, открыв дверь спальни, вышла из комнаты, оставив сестру одну.
Теперь Мэдисон было известно, какие страхи мучают Лизу, но она не знала, как ее утешить. Если Лиза сама так сильно сомневалась в собственных чувствах, то чем она могла ей помочь? Мэдди была ошарашена неуверенностью сестры и отсутствием у нее веры в себя. Ее обычно высокомерная, властная и уверенная в себе сестра пугалась и изменяла самой себе, когда дело касалось такой простой вещи как любовь.
С другой стороны… Иногда любовь причиняет боль даже людям с каменным сердцем.
_________________________________
4395 слов