С чистого листа

Глава 18.

ГЛАВА 18.
В пути начал накрапывать мелкий дождь, Коул крепкой рукой обхватив меня за талию, придвинул ближе к себе, потянул полы плащ-накидки, укрывая плечи, грудь и ноги.
— Замёрзла? — тихо спросил он, склонившись.
Я обернулась и удивлённо взглянула в его ясные, чистые глаза, в которых отражалось искреннее участие.
Надо же, почти всю дорогу молчал и вдруг нежданная забота.
Знать бы, что ты за человек, Коул, и как мне к тебе относиться.
Ничего не ответив на его вопрос, я задала свой:
— Долго нам ещё ехать?
Из деревни в замок в прошлый раз мы добрались гораздо быстрее, сейчас же были в пути уйму времени.
— Уже скоро, — с досадой в голосе произнёс парень.
Он заставил коня перейти на галоп, ударив пятками в его бока.
Дождь усилился, и в деревню мы въехали уже изрядно промокшие.
В открытой кузне что-то ковал Роб, заметив нас, он опустил молот и, облокотившись о дверной косяк, долго глядел вслед пронзительным взглядом. Чувствовала его тяжесть, пока дорога не свернула влево, и мы скрылись из виду, а вскоре въехали во двор Тиры.
Дом встретил нас нетопленой печью и тишиной. Этого и следовало ожидать, ведь на двери висел увесистый амбарный замок. Благо, у Коула имелся нужный ключ, чтобы его отпереть и впустить меня в дом.
Хорошо хоть в сенцах поленница была заполнена сухими дровами.
Немедля скинула плащ и бросилась в кухню топить печь, упустив из вида, что Коул покинул дом.
Отогрев холодные руки у огня, я подвинула к печи стул, скинула сапоги и протянула ноги к теплу, надеясь, что чулки высохнут прямо на ногах, не оголяться же мне перед Коулом.
Кстати, где он? Только теперь заметила, что в комнате его не было. Может, остался в гостиной?
— Коул! — позвала я, но тишина была мне ответом.
Ушёл в деревню искать Тиру? Но что-то мне подсказывало, что он ее не найдёт.
Не похоже это на Тиру. Дом заперт, печь не топлена, заглянула в чугунок — пусто. Вот. Еда не сготовлена.
Где же ты, Тира?
Громкий стук дверью о стену известил о возвращении Коула.
В кухню он вошёл бесшумно, так как успел разуться и снять плащ у порога.
— Бабушка уехала в соседнее селение, — опередил он мой вопрос. — Серьезно заболела ее сестра, староста отвёз Тиру туда. Он только что вернулся, говорит, что Юли плоха, и бабушка Тира осталась около нее. Он поедет за ней только в конце недели. Так что ждать нет смысла. Завтра вернёмся в замок.
— Завтра?
— Хочешь промокнуть и схватить лихорадку? Дождь усилился. Переночуем здесь. Переждем непогоду.
— Но я не могу остаться на ночь. Как же Рассел?
— Рассел? — хмыкнул парень, приблизившись. — Вы так близки?
— Для тебя это имеет значение?
— А не должно? Не забыла, что я твой жених?
— Помню, — спокойно ответила, немного опустив юбку и продолжая греть ноги у печи. — Так же помню, по какой причине ты назначил меня своей невестой.
— Намекаешь на то, что я тебя вынудил согласиться?
— Отчего же вынудил, скорее разжалобил, и моя сердобольная душа не смогла отказать, когда на кону жизнь невинного дитя.
— Но ты предпочла бы стать женой Рассела, а не моей женой, — не спрашивал, а утверждал Коул, стоя передо мной с окаменевшим лицом.
— Я не желаю никому смерти, господин Рассел мне нравится и мне тяжело наблюдать за его мучениями. Он не заслужил такой смерти. Даже если это невозможно, я буду пытаться его спасти. Разве не для этого мы приехали сюда?
— Я просто хотел, чтобы ты была рядом, чтобы мы провели день вместе. Уверен, если бы бабушка что-то знала, она бы рассказала мне раньше. Ведь под угрозой была и моя жизнь тоже.
— Странный ты человек, Коул, — встала и подошла к нему почти вплотную, закинув голову назад и пытаясь в полутемной комнате рассмотреть его лицо и заглянуть в глаза. — Что ты хочешь от меня? Чтобы я спасла твою жизнь и жизнь ещё не родившегося ребенка? Я готова. Иначе не смогу спокойно жить дальше, но и жизнь Рассела мне дорога. И если ты желаешь меня отговорить от затеи спасти господина, у тебя ничего не получится. Я не отступлюсь.
— Ты его любишь? — Коул требовал ответа, удерживая меня за плечи.
— Да. Нет. Не знаю.
Действительно, я даже никогда не задавалась этим вопросом, а потому и не смогла на него однозначно ответить.
Что я испытывала к Расселу? Любовь, основанную на жалости или жалость, основанную на любви.
Я переживала за него, не могла смириться с несправедливой участью, которая, словно злой рок, нависла над родом Харибор. Неистово желала Расселу жить долго и счастливо и готова была приложить массу усилий, чтобы не позволить проклятью свершить несправедливое наказание невиновных.
Но была ли это любовь?
Не думаю, не смогла бы я так быстро забыть свою прежнюю жизнь, свои обиды и разочарования и так быстро впустить в израненное сердце светлое чувство любви. Без доверия нет любви, а довериться мужчине я была не готова.
— Почему ты спрашиваешь? — поинтересовалась, искренне не понимая, откуда в его голове такие мысли и отчего они заботят его.
— Почему он, а не я? — Коул сжал пальцы и с силой тряхнул меня так, что я чудом не прикусила себе язык. — Ты заботишься о нем, ты переживаешь за него, ты проводишь с ним ночи.
Не успела я и рта открыть, как Коул приказал:
— Молчи! Правда невыносима. Посмотри на меня. Внимательно посмотри. Чем я тебе плох? Я что, кривой, косой? Ты моя невеста, а господин женат, и этого не изменить. Ты не станешь его женой — это невозможно, только моей. Так посмотри на меня поласковее, обними, не отвергай. Обещаю быть нежным, заботиться и оберегать, — склонив голову, Коул порывисто впился своими холодными и твёрдыми губами в мой рот, я и пискнуть не успела.
Будет нежным? Это он погорячился. Нежности в его напористом поцелуе и близко не было. Его губы сминали мои, как будто хотели насытиться ими, испить до дна. Язык проник внутрь и таранил мой рот.
Вот что с ним делать? Кто этого парня учил целоваться? Разве такими поцелуями можно вскружить девушке голову.
Попыталась оттолкнуть Коула, но он заграбастал меня своими пудовыми ручищами и лишь плотнее прижался к моему телу, дав понять силу своего желания.
Да, я маленькая и хрупкая, но и маленькие мышки умеют больно кусаться, не люблю, когда меня заставляют что-то делать насильно. Сегодня он с поцелуями лезет, не считаясь с моими желаниями, а завтра станет навязывать свою волю, требуя, чтобы я по струнке ходила.
Не выйдет. Не для того я новую жизнь начала, чтобы прежние ошибки повторять.
Коул вскрикнул и отступил, разжав руки и сделав шаг назад, удивлённо моргая, с видом обиженного ребенка, у которого отняли сладкое. Из его нижней губы тонкой струйкой сочилась кровь.
Зубы у меня крепкие, я ими орехи грызла, и это в свои сорок.
— Ты меня укусила? — словно не веря в реальность происходящего, спросил он.
— А ты как хотел? Обнял так, что чуть ребра не переломал, изнасиловал мой рот, а я должна принять это как должное? Не бывать этому. Я сама решаю, где и с кем.
— Но не со мной, — понимающе усмехнулся Коул, отводя глаза. — Прости, — прозвучало неожиданное извинение. — Почему так? Почему меня влечет к тем, кому я не нужен? — тяжело вздохнул парень, опускаясь в кресло, которое ещё хранило тепло моего тела.
— Может, потому что ты бежишь впереди паровоза, — пробубнила себе под нос, но Коул услышал.
— Что? — переспросил он.
— Не надо торопить события. Имей терпение. Жизнь сама всё расставит по своим местам.
— Ну да, если я буду медлить, то тебя уведут прямо у меня из-под носа. Видел я каким взглядом на тебя кузнец глядел, господин тобой увлечен. Ты же мертвого из могилы подымешь. Необычная, добрая, нежная, но в то же время строптивая и притягательная. Таких, как ты, я раньше никогда не встречал, ты как фея из сказки.
Это он явно приукрасил, на фею я нисколько не похожа, скорее уж, на ведьму, вышедшую из Мертвого озера. Черные волосы, зеленые глаза, фигурка хорошая, но ростом не удалась. Всю жизнь с завистью поглядывала на длинноногих девиц. Ножки, конечно, и у меня ничего: ровные и красивые, но от ушей не растут. Мужу на высоких каблуках доставала макушкой лишь до мочки уха, а местным "великанам", чтобы заглянуть в глаза, вынуждена изгибать шею и закидывать голову назад. Ещё и каблуки в этом мире не в моде. Ничего, придется самой стать их законодательницей.
Надо будет познакомиться с местным сапожником.
О чем это я? Молодой человек мне душу изливает, а я о мирском задумалась, перевела взгляд на недовольное лицо Коула. Нахмурив густые брови и сложив руки на груди, он внимательно наблюдал за моим отсутствующим видом.
Неужели так заметно, что я задумалась о своем, о женском?
— Подкинь дров, буду готовить обед, — ловко перевела тему в безопасное русло и громкое урчание в наших пустых животах стало подтверждением правильности моего намерения.
После сытного ужина мы с Коулом молча разошлись по разным комнатам, усердно делая вид, что между нами не было ни его настойчивого поцелуя, ни этого тяжёлого разговора.
Я сняла и развесила на спинке стула ещё влажные чулки, платье зацепила за дверцу шкафа, а сама юркнула под теплое одеяло, предварительно проверив плотно ли закрыта дверь. Едва коснулась головой мягкой, набитой пухом подушки, как тут же от усталости провалилась в крепкий сон под мерные, тяжёлые шаги, доносившиеся из соседней комнаты. Коулу явно не спалось.