Отпусти прошлое 18+

19 глава

Наши дни

Дженни

Все выходные я проработала в больнице, поэтому не видела Тэхена с четверга. Упрямо твержу себе, что все к лучшему, хотя по мне этого не скажешь. Сегодня понедельник — первый из трех дней, когда Джин на работе, а Тэхен дома. Он в курсе, что Джина нет, но, судя по тому, как мы расстались в четверг, вряд ли ему есть до этого дело. В глубине души я ждала, что он объяснит, чем я провинилась, скажет, что его так раздосадовало. Однако последнее, что я от него слышала, — стук захлопнувшейся двери.
Теперь понятно, почему он шесть лет ни с кем не встречался.
Тэхен явно понятия не имеет, как обращаться с женщиной. Странно, ведь он производит впечатление человека порядочного. Поведение Тэхена во время и после секса идет вразрез с его характером. Такое чувство, что осколки того, кем он был когда-то, проглядывают сквозь того, кем он пытается стать.
Если бы любой другой мужчина так со мной обошелся, это было бы в первый и последний раз. Я не согласна терпеть то, что терпят многие мои подруги. Однако по-прежнему ищу ему оправдание, как будто подобное можно чем-то оправдать.
Боюсь, я далеко не такая бескомпромиссная, как о себе думала.
Подозрение это тут же подтверждается. Едва я выхожу из лифта, как сердце подпрыгивает, потому что к двери скотчем приклеена записка. Я подбегаю и рассматриваю ее. Просто свернутый лист бумаги. Снаружи — ничего. Разворачиваю.
«Мне нужно кое-куда съездить. Если хочешь присоединиться, зайду за тобой в семь».
Я несколько раз перечитываю записку. Она явно от Тэхена и явно адресована мне, но звучит настолько буднично, что на секунду я начинаю сомневаться, действительно ли в четверг произошло то, что произошло.
Однако он тоже был там и знает, чем все закончилось. Знает, что я либо обижена, либо рассержена.
Поскорее захожу в квартиру, пока не начала ломиться к Тэхену и орать на него.
Складываю вещи и еще раз перечитываю записку, анализируя все — от почерка до выбора слов. Потом, вне себя от злости, комкаю бумагу и швыряю в сторону кухни.
Я злюсь, потому что знаю, что поеду с ним.
Я просто не в состоянии отказаться.

* * *

Ровно в семь раздается тихий стук в дверь. Его пунктуальность меня злит, хотя вообще я не против пунктуальности. Похоже, сегодня меня злит все, что бы он ни сделал.
Тэхен стоит в коридоре в нескольких шагах от порога — ближе к своей двери, чем к моей. Руки — в карманах куртки, голова опущена. Похоже на проявление покорности, хотя, скорее всего, это не так.
— Поедешь со мной?
Голос Тэхена окружает меня. Делает меня слабой. Превращает в воду. Я киваю, выхожу в коридор и поворачиваю ключ в замке. Он указывает подбородком в сторону лифта, как бы говоря, что последует за мной. Я пытаюсь прочесть что-нибудь по его глазам, хотя давно пора понять, что это бесполезно.
Жму на кнопку вызова. Тэхен молчит рядом.
Проходит целая вечность. Лифт наконец-то приезжает, и мы облегченно переводим дыхание. Однако, оказавшись в кабине, вновь не можем дышать.
Уверена, что он на меня смотрит, но глаз не поднимаю.
Не могу поднять.
Чувствую себя глупо. Вот-вот расплачусь. Теперь, когда я стою рядом с ним и даже не догадываюсь, куда мы направляемся, я мысленно корю себя за то, что согласилась поехать с ним.
— Прости меня.
Голос Тэхена звучит еле слышно и на удивление искренне.
Я не смотрю на него. Не говорю ни слова.
Тэхен в три шага оказывается рядом со мной и жмет на «стоп». Мое лицо на уровне его груди, зубы сжаты. Я отказываюсь на него смотреть.
Отказываюсь и все.
— Джен, прости меня.
Тэхен даже не дотронулся до меня, но все равно вторгается. Он так близко, что я чувствую его самого, ощущаю его дыхание. Понимаю, что он действительно сожалеет. Хотя не уверена, что вообще должна его прощать. За что? Он никогда не обещал мне ничего, кроме секса, а именно это он мне и давал.
Секс.
Ни больше, ни меньше.
— Прости меня, — в третий раз просит Тэхен. — Ты этого не заслужила.
На этот раз он касается пальцами моего подбородка и заставляет меня поднять голову.
Я еще крепче стискиваю зубы и изо всех сил стараюсь укрепить свою броню, чтобы не расплакаться.
Я снова замечаю в глазах Тэхена то, что видела в четверг, когда он целовал меня на прощание. Нечто невысказанное. Но единственное, что слетает с его губ, это «прости меня».
Его передергивает, словно от боли, и он приникает лбом к моему лбу.
— Прости меня…
Он кладет ладони на стенку лифта по бокам от меня и прижимается ко мне грудью. Мои руки безвольно висят, глаза закрыты. Хочется плакать, но я отказываюсь плакать при нем. До сих пор не понимаю, за что именно он извиняется, да это и не важно. Видимо, за все. За то, что вовлек меня в отношения, которые, как нам обоим известно, ничем хорошим не кончатся. За то, что не может открыться и рассказать о прошлом. За то, что не может рассказать о будущем.
За то, что уничтожил меня, когда ушел, хлопнув дверью.
Одной рукой Тэхен притягивает мою голову к своей груди, другой крепко обнимает за плечи, прижавшись щекой к моей макушке.
— Не понимаю, что со мной было. Клянусь, что не хотел сделать тебе больно.
Одного раскаяния в голосе достаточно, чтобы мне захотелось его обнять. Я хватаю его за рукава рубашки, прячу лицо на его груди. Так мы и стоим несколько минут, оба совершенно потерянные. Совершенно не привыкшие ни к чему подобному. Совершенно сбитые с толку.
Наконец он отстраняется и жмет на кнопку первого этажа. Я все еще не проронила ни слова, потому что не понимаю, что надо говорить в такой ситуации. На выходе из лифта Тэхен берет меня за руку и не выпускает ее до самой машины.
Я впервые в его автомобиле, и его простота меня удивляет. Джин, например, неплохо зарабатывает и любит тратить деньги на дорогие вещи, но эта машина столь же непритязательна, как и ее владелец.
Какое-то время едем молча. Я устала от тишины, устала от неизвестности, поэтому первое, что я говорю с тех пор, как он меня уничтожил, это:
— Куда мы направляемся?
Звук моего голоса моментально рассеивает неловкость, и Тэхен облегченно переводит дыхание.
— В аэропорт, но не по работе. Я иногда езжу туда, чтобы посмотреть на самолеты.
Он берет меня за руку. Это одновременно и успокаивает, и пугает. Его руки теплые, хочется, чтобы они обнимали все мое тело, хотя мне и страшно от того, насколько сильно во мне это желание.
До самого аэропорта мы молчим. На обочине стоят знаки с надписью «Зона ограниченного доступа», Тэхен уверенно их минует, он знает, куда ехать. Наконец мы останавливаемся на парковке с видом на взлетно-посадочную полосу.
Несколько самолетов выстроилось в ряд в ожидании взлета. Тэхен указывает налево, где один из них начал разгоняться. Он проносится мимо нас, и машину заполняет рев двигателей. Мы смотрим, как судно набирает высоту, пока его шасси не исчезают и ночь не проглатывает его.
— Часто сюда приезжаешь? — спрашиваю я, продолжая смотреть в окно.
Он смеется — так непринужденно, что я оборачиваюсь.
— Похоже на попытку познакомиться, — говорит он с улыбкой.
От его смеха я тоже улыбаюсь. От моей улыбки Тэхен прекращает смеяться.
— Да, часто, — говорит он, отворачиваясь к окну и наблюдая, как следующий самолет готовится к взлету.
Я чувствую: что-то изменилось. Произошла какая-то огромная перемена, и я не могу понять, к лучшему или к худшему.
Он привез меня сюда, чтобы поговорить.
Беда в том, что я не знаю о чем.
— Тэ… — зову я, потому как хочу, чтобы он на меня посмотрел.
Тэхен не оборачивается.
— Это не шутки, — тихо произносит он. — То, что между нами происходит.
Эти слова мне не нравятся. Лучше б он взял их обратно, они меня ранят. Однако он прав.
— Знаю, — говорю я.
— Если не остановиться сейчас, будет только хуже.
На этот раз я не соглашаюсь. Тэхен опять прав, но я не хочу останавливаться. Одна лишь мысль о том, что нашим встречам придет конец, вызывает ощущение пустоты где-то в районе живота.
— Чем я тебя так обидела?
Он быстро переводит взор на меня, и я едва узнаю его глаза — такая за ними ледяная стена.
— Ты тут ни при чем, — решительно произносит он. — Даже не думай, что мое поведение как-то связано с тем, что ты делаешь или не делаешь.
Мне уже чуть легче, однако я по-прежнему не понимаю, что произошло в четверг. Мы оба не отводим глаз и ждем, чтобы другой нарушил молчание.
Не знаю, что там пережил Тэхен, но, судя по всему, нечто ужасное, раз не может забыть об этом спустя целых шесть лет.
— Можно подумать, друг другу нравиться — это плохо.
— Может, и так.
А сейчас я хочу, чтобы он замолчал, потому что его слова приносят мне еще большее страдание.
— Так ты привез меня сюда, чтобы расстаться?
Тэхен тяжело вздыхает.
— Я всего лишь хотел, чтобы мы оба получили удовольствие… но, по-моему, у тебя другие ожидания. Я не хочу делать тебе больно, а если мы не расстанемся… непременно сделаю.
Тэхен опять отворачивается к окну.
Хочется стукнуть кулаком по чему-нибудь, вместо этого я провожу руками по лицу и тяжело откидываюсь назад. В жизни не встречала человека, чьи слова говорили бы так мало. Тэхен прекрасно освоил науку уклоняться от ответов.
— Тэ, этого недостаточно. Как насчет того, чтобы просто все объяснить? Что, черт побери, с тобой произошло?
Он стискивает челюсти так же крепко, как руку, которой до сих пор держит руль.
— Я поставил два условия: не спрашивай о прошлом и не рассчитывай на будущее. А ты делаешь и то и другое.
— Да, ты прав. Делаю. Потому что ты мне нравишься и я знаю, что я тоже тебе нравлюсь. Когда мы вместе, это потрясающе, чему тут удивляться? Если нормальный человек встречает того, с кем ему хорошо, он ему доверяет, открывается, хочет быть с ним. Нормальный человек не станет трахать женщину на кухонном столе, а потом уходить, как будто она полное ничтожество.
Ничего.
Вообще ничего.
Никакой реакции.
Тэхен просто заводит двигатель.
— Ты была права. — Он включает обратную передачу и готовится выехать со стоянки. — Хорошо, что мы с тобой не друзья. Иначе все было бы намного сложнее.
Стыдно от того, в какую ярость приводят меня его слова. От того, что мне так больно. Хотя с ним всегда так. Больно при мысли, что нам чудесно вместе, когда все идет хорошо, и как легко можно было бы избежать плохого, если б только Тэхен перестал бороться с собой.
— Джен… — с раскаянием произносит Тэхен.
Мне хочется вырвать голос у него из глотки.
Он кладет руку мне на плечо, и машина останавливается.
— Дженни, я совсем не то хотел сказать.
Сбрасываю его руку.
— Прекрати. Или признайся, что я не только для секса тебе нужна, или отвези меня домой.
Он молчит. Возможно, обдумывает мой ультиматум.
Признайся, Тэ… признайся… пожалуйста…
Но машина трогается с места.

* * *

— А чего ты ожидала? — спрашивает Кэп, подавая мне очередную бумажную салфетку.
Когда мы с Тэхеном вернулись домой, я не смогла заставить себя зайти с ним в лифт и села рядом с Кэпом — ждала, пока он уедет. При нем я старалась держать себя твердо и невозмутимо, а перед Кэпом даю волю чувствам и вываливаю на него все в мельчайших деталях. Неважно, хочет он слушать или нет.
Я сморкаюсь и бросаю салфетку на пол, где уже скопилась их целая куча.
— Я обманывала себя. Думала, смирюсь, даже если Тэхен так и не захочет большего. Надеялась, если не торопить события, он оттает, рано или поздно.
Кэп ставит между нами мусорную корзину для моих салфеток.
— Если малыш не видит, как ему с тобой повезло, не стоит тратить на него время.
Согласна. У меня есть дела поважнее — я найду, как использовать свободное время. И все же мне кажется, что Тэхен понимает, как повезло ему со мной, что он тоже хочет серьезных отношений. Но что-то его удерживает — нечто большее, чем он, я или мы оба, вместе взятые. Знать бы, что именно…
— Я еще не рассказывал тебе свой любимый анекдот? — интересуется Кэп.
Я качаю головой и беру у него еще одну салфетку, радуясь, что он сменил тему.
— Тук-тук…
Не ожидала, что это будет детский анекдот, но подыгрываю.
— Кто там?
— Перебивающая корова.
— Перебива…
— Му-у! — ревет Кэп, оборвав меня на полуслове.
Я в недоумении смотрю на него, а потом начинаю хохотать.
Так безудержно, как давно уже не смеялась.