К черту любовь! |Лиза Ира|

18 глава

Ее губы были полными, чуть сухими, но нежными. Лишь одно не давало покоя в момент нашего поцелуя – мне казалось, что это как-то неправильно. Неправильно, потому что я не ощущала ровным счетом ничего. Просто ничего. С тем же успехом я могла слушать радио – мой эмоциональный фон от этого бы не поменялся. У меня не было ни эйфории, ни чувства возбуждения… Честно, я ощущала себя, будто выбираю картошку в супермаркете – абсолютно никак. Поэтому, мне показалось честным это все прекратить. Глупая была затея. Я же понимала, что не испытываю к Маше ровным счетом ничего, кроме, возможно, теплого дружеского отношения. Так за каким хером я решила начать с ней целоваться?!
Понимая, что девушка уже прижимает меня к себе сильнее, я решила все остановить. Поэтому, не затягивая, я прервала поцелуй и отстранилась. Маша открыла глаза и посмотрела на меня с каким-то беспокойством:
— Все в порядке? Что-то не так?
— Не так, — нехотя кивнула я, понимая, что отнекиваться бессмысленно.
— Прости? – Машины брови поползли вверх. – Я сделала что-то не то?
— Нет-нет, — замотала я головой, хмурясь от осознания собственной глупости. Зачем я вообще согласилась на этот чертов поцелуй, у меня что, проблем в жизни недостаточно? – Дело не в тебе.
— Обожаю эту фразу, — как-то горько усмехнулась Маша, отстраняясь от меня.
— Извини, — я попыталась улыбнуться. – Просто мне кажется, что это как-то… неправильно. По отношению к тебе. Ну, понимаешь, я не… Не… — как сказать человеку, что я в нем не заинтересована, чтобы при этом сохранить его достоинство? Меня этому не учили.
— Я тебе не нравлюсь, — закончила за меня Маша, кивая сама себе.
— Ну, не то чтобы прям… — я хотела подобрать какие-то более мягкие слова.
— Да ладно, Ира, — снова прервала меня девушка, — мы взрослые люди. Я нормально это приму. Расслабься.
— Извини. Если ты хочешь, чтобы я ушла, то…
— Ты серьезно? – усмехнулась Маша, глядя на меня из-под своей челки. – Не говори ерунды. Все в порядке, правда. Извини, что я… В общем, давай забудем, окей? И вернемся к работе, по рукам? – девушка выглядела спокойной, и я даже поверила, что она нисколько не обиделась на меня.
— По рукам, — улыбнулась я, пытаясь успокоиться из-за этой маленькой «Санта-Барбары».
— Отлично, тогда давай снова приступим к работе, — Маша подмигнула мне и отошла, занимая прежнее положение с фотоаппаратом.
Она снова начала задавать мне разные вопросы, периодически щелкая камерой. Вопросы были и о моей бывшей проститутошной девушке, как я ее называла, об Оксанке, и о многом другом. Но финалом стал совсем неожиданный вопрос.
— Расскажи мне о Елизавете.
Я уставилась на девушку в недоумении. Надеюсь, она имеет в виду не Андрияненко, а, например, Елизавету Первую?
— Какой Елизавете? – я почти молила небесные силы, чтобы вопрос был из области знания истории России.
— Владимировне, — усмехнулась Маша. – О твоем руководителе.
— Эм… А что мне нужно о ней рассказать? – смутилась я, стараясь не смотреть в камеру. Благо, что в бокале все еще было вино, которое я тут же допила.
— Ну, расскажи, как тебе работается с ней. Какой она руководитель? Какая она? – Маша продолжала смотреть в «глазок» камеры и не двигалась с места.
Черт, это, кажется, был самый сложный вопрос, и осознание этого удивило даже меня саму.
— Ну… — протянула я, стараясь выглядеть, как можно более спокойной. – Она… мой руководитель…
— Ир, — Маша отодвинула от лица камеру и посмотрела на меня, — ее тут нет, не волнуйся. Просто скажи, что ты думаешь. Дальше студии это не выйдет. Я обещаю.
Не скажу, что меня это тут же успокоило, но стало как-то проще. Поэтому я вздохнула и кивнула.
— Хорошо. Значит, Елизавета Владимировна… — я на секунду задумалась, а потом продолжила. – Она хороший руководитель. Она знает и любит то, чем занимается. Она ответственная. Трудоголик. Она очень сильная, властная и… интересная… — добавила я, удивляясь, что использовала именно это слово. – Она сложная, иногда отстраненная, и часто… грустная.
— Грустная? – Маша в первый раз прервала мое краткое устное эссе на тему Андрияненко.
— Ну, мне так иногда кажется. Она часто выглядит задумчивой, какой-то… как я и сказала, отстраненной. Ну, не то чтобы часто, но я иногда подмечаю, — пояснила я.
— Хорошо, что еще?
— Еще? – я задумалась. – Еще она бывает настоящей сукой. Она язвительна и саркастична. У нее очень своеобразное чувство юмора, — усмехнулась я сама себе, вспоминая недавние шутки Андрияненко о бедном менеджере Олеге, который впал в ее немилость после того, как вместо файлов с фотоотчетом прислал свои личные фотографии, перепутав папки. – Ценит профессионализм. И еще… она очень требовательная. К себе и окружающим.
— Отлично… — пробормотала Маша, отстраняясь от фотоаппарата и глядя в маленький экранчик на камере. – Думаю, на этом мы закончим. Ты просто супер, правда. Мне кажется, это будет что-то совершенно невероятное, — девушка искренне улыбнулась, и я не смогла не улыбнуться в ответ.
***
Когда я уже была дома, то, сидя на кухне и заваривая чай, поняла то, что если бы Маша не прервала меня, то, пожалуй, я еще бы часа два могла говорить о Андрияненко. И это осознание меня несколько… не то, чтобы напугало, скорее, скомпрометировало. Как и то, почему я ничего не почувствовала, когда меня целовала Маша, но когда я целовалась с Андрияненко, то было ощущение, что моя кожа плавится. Ведь я знала, что нравлюсь Маше, она это и говорила, и намекала на этот факт, но… Мне было все равно. Да, приятно, но не приятнее, чем, например, когда Андрияненко делает мне редкие комплименты. Даже если они замаскированы под какую-нибудь шутку. Это какая-то извращенная вариация мазохизма? Что за херня?
***
Я знала, что мне аукнется этот творческий вечер с Машей, но не знала, что так скоро. На следующий день я опоздала на работу. Просто попала в пробку – на выезде случилась авария и вместо трех полос на дороге осталась одна. Но опоздала всего на двенадцать минут. Двенадцать! И я даже не могла предположить, что это станет настоящей проблемой.
Когда я зашла в коридор, а оттуда в свой кабинет, я старалась передвигаться бесшумно – может, Андрияненко и не заметит, что я опоздала? Но куда там, только я уместила свою задницу на стул, положила сумку под стол, как двери в кабинет начальства распахнулись, а сама Андрияненко, похожая больше на разъяренную фурию, появилась в дверном проеме.
— О, Ирина Игоревна, — на удивление сладким голосом обратилась ко мне боссиха, — я уже и не думала, что вы появитесь на работе. Вы меня удивили-таки. А что так рано? – женщина плечом оперлась о дверной косяк и сложила руки на груди.
— Я… Извините, — пробормотала я, стараясь вжаться в стул. – На дороге пробки просто…
— Ко мне в кабинет, — холодно сказала она и, уже оборачиваясь, добавила, — и вчерашние документы не забудьте. Надеюсь, вы их доделали.
Черт. Черт! Эти документы нужны были сегодня только к обеду, она же сама вчера об этом сказала! Черт!!! Я трясущимися руками поправила довольно короткое платье, понимая, что мне не избежать выговора от начальства. Ведь я уже знала заранее, что Андрияненко бесполезно объяснять, что она сама сказала про обед. Она наверняка ответит, что нельзя тянуть до последнего, что все должно делаться вовремя и так далее. И она, конечно, была права, но вчера у меня были дела. Она тоже ушла рано, а я и так задержалась. Черт.
Я выдохнула и направилась в кабинет Андрияненко, заранее готовясь к нотациям о моей безалаберности.
Когда я зашла внутрь, начальница стояла сбоку, нажимая на кнопки кофе-машины. Услышав, что я вошла, женщина обернулась, и одна ее бровь изогнулась в вопросе.
— Где документы?
— Я… — я старалась перевести взгляд и смотреть куда угодно, только не на нее. Выбрала ножку кресла. – Они еще не готовы. Я не успела доделать.
— А-а-а, — понимающе кивнула Андрияненко, сложив на груди руки. – Понимаю. Были слишком заняты.
— Вы сказали, что они нужны к обеду, вот я и подумала…
— Подумали, что можно протянуть до последнего и побежали развлекаться, — не дала мне договорить Андрияненко, цокнув языком.
— Нет, я просто…
— Что? Не терпелось «помочь» великому фотографу? Надеюсь, ей понравилось? Вы же бесценный помощник, — столько яда в словах Андрияненко я никогда не слышала. Мне даже стало не по себе. Особенно от того, что и дураку было понятно, на что она намекает.
Поэтому я решила в кои-то веки постоять за себя. И, вскинув подбородок, ответила:
— Вообще-то, не ваше дело, чем я занимаюсь во внерабочее время!
Ее глаза свернули так, что я на секунду подумала, а не убьет ли меня разрядом молнии. И когда Андрияненко оказалась нос к носу со мной, поняла, что решение постоять за себя было не совсем обдуманным. Честно, в первое мгновение я даже подумала, что она меня ударит или пнет — столько гнева было в ее взгляде. Но уже через секунду я почти утонула в ее темно-серых глазах – там была такая смесь возбуждения с какой-то всепоглощающей яростью, что я ощущала себя почти загипнотизированной. И думала в этот момент только об одном: «ВОЗЬМИ МЕНЯ. Возьми меня прямо сейчас». И Андрияненко, будто прочитав мои мысли, одной рукой повернула ключ в замке двери, а другой развернула меня, прижимая к деревянной поверхности.
Я чувствовала, как ее горячие пальцы уже привычно задирают мое платье, как она резко снимает белье и входит в меня. Ощущала, как ее вторая рука держала меня за волосы, чуть оттягивая голову назад. Чувствовала, как она тяжело дышит мне в шею, буквально вдалбливая мое тело в дверь. Я была почти уверена, что мы расшатаем петли.
Она брала меня также, как и раньше — уверенно, сильно, даже грубо, а я в свою очередь все также плавилась от каждого ее движения, от прикосновений, жаркого дыхания. Я упиралась одной рукой в деревянную лакированную поверхность, а вторую занесла назад, запуская ее в волосы Андрияненко. Когда мои пальцы коснулись мягких волос, то я почувствовала, как начальница напряглась, замерев на несколько секунд, даже дыхание затаила, будто мое прикосновение ввело ее в какой-то ступор, но уже через мгновение она продолжила свои движения во мне.
_________________________________
1570 слов
+1 место