Нерушима

Глава 14

За эту ночь я плакала так много, сколько ни плакала за всю жизнь. Сейчас у меня не осталось сил даже на всхлипы.
Утром Алекс заходит в комнату с подносом еды. Мой живот урчит, отзываясь пустотой. Я очень хочу есть, но я не могу быть уверена в том, что в еде ничего не подмешано.
— Я не буду это есть, — фыркаю я, показывая на поднос.
— Не будешь — так не будешь. Я лишь заботился о том, чтобы ты не умерла с голоду, — его слова звучат так неискренне, что хочется блевать.
— Заботился? Как-то на тебя это непохоже. Где же тот Алекс, который получает удовольствие, когда я испытываю боль?
Он уходит с подносом, но вскоре возвращается.
— Прямо перед тобой, — парень садится рядом со мной.
Я вдыхаю его мятный запах. Ненавижу его. Парень дотрагивается до моей щеки, поглаживая ее.
— Что ты делаешь? — я отворачиваюсь.
   По телу пробегает дрожь от довольно знакомых ощущений.
— Я думал тебе будет приятно, Мелисса, — говорит он, все-таки убирая руку.
В глубине души у меня ещё есть к нему чувства. И я не могу так быстро от них избавиться. Это невозможно.
— Тебе нравится причинять мне боль? Тебя это что ли возбуждает? — я стискиваю зубы.
Алекс замирает, будто обдумывая мои слова. Он молчит, с его лица сходит самодовольная усмешка.
— Что? — спрашиваю я, мои глаза округляются.
Вместо ответа, он тянется ко мне. Я должна его оттолкнуть, сказать что-то, но я замираю на месте. Мое тело перестаёт мне подчиняться. Я вдаюсь в стену не в состоянии дышать. Его взгляд опускается к моему рту, и я чувствую, как мои губы предательски приоткрываются. Я сжимаю кулаки с такой силой, что ногти впиваются в ладони. Его губы в паре сантиметров от моих. По телу бежит приятная дрожь. Я ловлю себя на мысли, что сейчас между нами невероятное притяжение. Которое манит меня, затуманивая разум. Мои щёки вспыхивают, когда его рука ложится на мою шею. Я чувствую тепло, исходящее от него.
Черт!
   Мои губы соприкасаются с его. Я тону. Не контролирую себя. По щекам текут горячие слёзы, в груди появляется давящее ощущение.
Я не должна.
Но его губы такие знакомые и манящие. Его рука запутывается в моих волосах.
Алекс отрывается и начинает смеяться. Все обрывается. Он дразнит меня. Внутри меня вскипает боль, а на его лице отчетливо видно ледяное спокойствие.
Я начинаю осознавать, что сейчас сделала. Вот дура! Ещё раз доказала ему, что все ещё люблю его. Меня просто распирает от злости к себе. Как я это допустила?
— Судя по происходящему, мысли обо мне, не дают тебе покоя, — шепчет парень, стоя все так же близко ко мне.
Слёзы все ещё текут по моим щекам.
— Ты не в себе, — говорю я, устремляя на него взгляд.
— Брось, Мелисса, нет никого больше. Есть лишь я и твои мысли обо мне, — он усмехается.
— В твоих мечтах, Алекс!
— Тебя не помешало бы перевоспитать, наглая грубиянка, — злобно процеживает парень.
— Кажется, ты что-то путаешь. Перевоспитать нужно тебя!
Алекс достаёт из своего кармана ключ и расстёгивает наручники.
— Это, чтобы у тебя была возможность сопротивляться, а то будет неинтересно, — улыбается парень, смотря на меня своими лживыми глазами.
— Придурок, — я встаю на ноги, растирая запястье. — Знаешь, Алекс, — я медленно подхожу к нему. — Ты тоже думаешь обо мне, — я провожу рукой по его скуле.
— Чушь.
— Зато я так не считаю, — мурлычу я, Алекс хватает меня за запястье.
Но этого я и добивалась. Резким движением я выкручиваю запястье из его хватки, мое колено прилетает ему меж ног. Алекс скручивается. Я хватаюсь за это мгновение, что у меня есть. Я направляюсь к дверному проходу. Я бегу не оглядываясь, а затем грубые руки оттаскивают меня назад.
— Ты не выйдешь отсюда, Мелисса, — рычит Алекс, таща меня вглубь комнаты.
— Стоило попытаться, — выплёвываю я, продолжая брыкаться.
— Мне надоело терпеть твои выходки, Мелисса, — парень отпускает меня.
   Алекс резко хватает меня за горло и прижимает к стене. Мой рот открывается, и наружу вырывается тихий стон.
— Я вижу тебе нравится, — говорит парень, закусывая губу.
— Что тебе от меня нужно? — с трудом говорю я.
Алекс сдавливает горло ещё сильнее.
— Тебе передали вещь, благодаря которой я могу узнать, что же случилось с моими родителями, — вся комната заливается холодом его голоса.
— Может для начала перестанешь меня душить?! — я пытаюсь убрать его руку с моей шеи.
Парень немного ослабляет хватку и убирает руку с моей шеи.
— Мне никто ничего не передавал. И я понятия не имею о чем ты. И даже если бы я знала, что нужно тебе, я бы ни за что не отдала это тебе, лживый ублюдок, — я даю ему звонкую пощечину.
— Нравится бить меня? — он ухмыляется.
— Прекрати!
— А что я сделал?! Это ты сегодня жадно впилась в мои губы.
— Ты специально это делаешь? Да?!
— Что я делаю, Мелисса?
— Провоцируешь меня, — я сжимаю кулаки с такой силой, что мои ногти впиваются в кожу.
— Ты ведь не такая правильная, как кажешься. Тебе, Мелисса, так и не терпится сесть на мой... — он резко замолкает, потому что мой кулак прилетает ему в челюсть.
Может я и не очень высокая и сильная, но сейчас от прилива эмоций я ударила нормально. Я разбила ему губу.
— Какого это влюбится в такого, как я? — парень слизывает с разбитой губы кровь.
— Я тебя ненавижу!
— Кажется, ты была совсем другого мнения, когда прыгала на мне.
— Ситуация изменилась, — я натянуто улыбаюсь ему на зло.
— Не ври. Ты бы с удовольствием сейчас раздвинула передо мной ножки.
Я не выдерживаю и начинаю бить его по груди. Он прижимает меня к себе, блокируя удары. Мое тело вжимается в его. Я пытаюсь его оттолкнуть, но у меня не выходит. Он сжимает мои запястья.
— Не заставляй меня делать тебе больно, — он разворачивает меня.
— Ты уже сделал достаточно, Алекс.
Теперь я стою спиной к нему. Мое лицо прижимается к холодной стене. Он скручивает сзади мои руки и надевает наручники.
— Теперь я понимаю, почему тебя бросили родители, — ехидно улыбаюсь я, а потом мое лицо бледнеет.
Улыбка тут же спадает, когда до меня доходит, что я только что сморозила.
— Тебе следовало бы помыть свой рот с мылом, — голос парня звучит надтреснуто.
Я пытаюсь развернуться, но у меня не выходит. Парень хватает меня за волосы, и мой лоб со всей силой впечатывается в стену. От сильно удара я отключаюсь.

***

В комнату заходит Мейсон.
— Ну что сегодня мне предстоит выдержать? Удары, оскорбления? Ещё что? — истерично смеюсь, дотрагиваясь до раны на лбу, которую оставил мне Алекс.
— Элисон кое-что сделала, — усмешка в голосе Мейсона пропадает.
— И что же такое моя мама могла сделать тебе? —я открываю бутылку воды и принюхиваюсь.
Запаха нет. Делаю небольшой глоток. И на вкус все нормально. Я начинаю жадно глотать прохладную воду, насыщая организм.
— Элисон убила мою маму, — голос Мейсона хрипит.
Я давлюсь водой.
— Что? — у меня перехватывает дыхание.
Такого я точно не ожидала услышать. Я была готова услышать очередной подкол, оскорбление, но точно не это.
Каждый день я все больше и больше офигеваю от этой жизни. Столько старых тайн прошлого вылезает наружу.
Я не знаю всей правды, но что если это так. Какого это услышать, что твоя мама убила человека? Элисон, которая в жизни и мухи не обидела. Может быть от меня опять что-то скрыли? Может Элисон совсем не та, кем кажется.
Я чувствую, как в Мейсоне вскипает ненависть ко мне. Желание отомстить. Он думает, что причинив мне боль, он немного ослабит свою. Но это не так. И сейчас уже все равно ничего не изменить, просто нужно отпустить, смириться с этим.
— Ты поплатишься за неё, слышишь! — он хватает меня за волосы.
— Почему я должна быть ответственной за то, что сделали мои родители?
— Потому что ты их дочь.
— Классно ты придумал, — я усмехаюсь.
Вот это аргумент. Это лишь раскаляет его гнев. И он бьет рукой в стену. И с его костяшек стекают густые капли, плюхаясь на светлый пол. Его глаза полны свирепой и неукротимой ярости.
— Или.. — на его лице появляется противная улыбка. — Мелисса.. Ты можешь просто назвать адрес, где сейчас находятся твои родители. Тогда мой гнев распространится не только на тебя, но и на них.
— Никогда, — с холодной отрешенностью отвечаю я.
Может Элисон и сделала такую ужасную вещь, но это не отменяет того, что она моя мама. И я буду защищать ее до последнего, какой бы правда не была. Тем более я даже не уверена, что Мейсон говорит правду.
Я сижу на стуле в зале. Парень приближается ко мне ближе и вкалывает мне в шею дозу снотворного.
— Скоро ты уснёшь, а когда проснёшься, думаю, что смеяться тебе больше не захочется.
Мои веки становятся невыносимо тяжелыми. Я изо всех сил пытаюсь не закрывать глаза. Я сижу на стуле лицом к небольшому окну. Слышу отдаляющиеся шаги. Мейсон, кажется, ушел. Тут кто-то резко хватает спинку стула и тянет к двери. Я открываю рот, чтобы закричать, но чья-то массивная рука закрывает его. Мои глаза слипаются.
Последнее, что я чувствую, это чьи-то влажные губы на моей шее.