«Помню только, как рассчитывал дебет с кредитом. Или не рассчитывал я ничего... Чёрт, никогда у меня ещё не было таких страшных провалов в памяти (я как будто бы напился до беспамятства). Так... Ну, допустим, что там были дебет с кредитом. А что я тогда делал до этого? Не мог же я целый день посвятить выполнению одной простейшей кассовой операции? Я каждую неделю прохожу через эту процедуру – она не занимает у меня больше двадцати минут (включая все побочные действия вроде сверок с документами на конечном этапе)».
Дэниел мчал по автомагистрали Кросс-Бронкс на своём черном велосипеде, сжав до побеления костяшек длинные, выгнутые в сторону водителя ручки руля и почти не обращая внимания на пролетавшие мимо него машины. Солнце уже начинало отбывать в свой привычный путь за горизонт, когда он наконец вышел из дома Дарлены. Вышел, не почерпнув ничего из того, о чем он пытался почти три часа с лишним беседовать, понимая необходимость вовлечения в этот неприятный и неинтересный ему разговор. Определенно он был человеком, до сознания которого при сопутствии некоторых определенных условий (как-то воззвание к его совести, например) могли достучаться. Но он не был тем человеком, который бы смог, откликнувшись на просьбу другого, взять и без особых усилий побороть свою упертую натуру, привыкшую в жизни руководствоваться только теми принципами, которые бы не ограничивали её собственные душевные порывы. И в тот раз, когда расстроенная Дарлена решилась поколебать движение их совместной с Дэниелом лодки, спокойно до того шедшей по течению в затянутую туманом безвестность, он не смог настроить себя на то, чтобы хотя бы осознать степень серьезности претензий, предъявляемых к нему со стороны той, которую он, несмотря ни на какие трудности во взаимопонимании, продолжал в течение многих лет со спокойной совестью целовать, обнимать и называть своей девушкой. Он принял тот факт, что Дарлена была чем-то недовольна. И хотя Дэниел также осознавал, что главной причиной этого недовольства был он, его это ничуть не смущало. Как только он покинул большой викторианский дом, в котором жила Дарлена со своей семьей, из его головы тут же вылетела единственная мысль, к которой он возвращался всё время их с Дарленой беседы. Мысль о том, что ему не нравится находиться рядом с человеком, заставляющим его лишний раз копаться в запутанном клубке собственных чувств.
«Может ли вообще такое случиться, чтобы память избирательно удалила конкретные участки воспоминаний, не затронув при этом другие? Или она решила сыграть со мной какую-то злую шутку, которую я ещё не успел раскусить? И если всё так, то не значит ли это, что я перестал контролировать своё собственное сознание?
ВЫ ЧИТАЕТЕ
...If one of them is dead
Mystery / ThrillerОфисный клерк Дэниел, занимающий чуть ли не самую низшую должность в компании, страдает первой стадией шизофрении, из-за чего ему каждый день приходится принимать выписанные психиатром таблетки. Однажды, заработавшись до поздна, он последним покидае...
