Приключения Ольхолапа

Глава 10

Солнце медленно уплывало за горизонт по волнам неба, превратившееся в огненное зарево. Коты молча брели по подлеску. В животе Ольхолапа урчало от голода. С того самого момента, как солнце поднялось на самую верхушку неба, все тело молодого кота болело от напряжения. Они уходили всё дальше и дальше от родных земель. И котик даже не сразу понял, что боль в животе вызвана голодом. Казалось, прошло много рассветов с тех пор, когда он с товарищами лакомился едой Двуногих.
– Думаю, нам нужно остановиться и поохотиться, – предложил Кротоус. – Скоро стемнеет.
Песчаная Буря в нерешительности перевела взгляд на молодого воина.
– Сначала нужно пересечь Гремящую Тропу, – ответила она. – Лучше это сделать до заката, а потом и поохотимся.
Впервые за все время Ольхолап почувствовал едкий привкус в воздухе. Сначала его уши уловили отдаленный грохот, и ученик было подумал, что собирается гроза, но алое небо было ясным и чистым. Смрад напомнил ему о Чудище, которое поглотило Двуногих, и Ольхолап догадался, что так пахнет и Гремящая Тропа.
– Но я сейчас с голоду помру! – запричитала Огнелапка. – Давай сначала поохотимся, ну, пожалуйста?
Песчаная Буря задумчиво пошевелила усами и, наконец, произнесла:
– Ладно. Признаюсь, я и сама немного голодна.
Едва она закончила говорить, как Огнелапка стремительно нырнула в подлесок и, прежде чем кто-либо успел опомниться, уже вернулась с безжизненной полевкой, болтавшейся у кошечки в пасти.
– Отличная охота! – одобрительно кивнула Песчаная Буря.
– Одному Звездному племени известно как она это делает! – пробормотал Кротоус.
Ольхолап искренне восхищался блестящей охотничьей сноровкой сестры, и в то же время пытался подавить предательскую колючку зависти, которая как репей пристала к нему. Подавить зависть было еще тяжелее, когда Кротоус предложил: – Не хочешь поохотиться со мной?
– Эм... конечно. – Ольхолап догадался, что его бывший наставник уверен, что в одиночку юному коту ничего не светит. «Как будто я снова ученик!» – думал Ольхолап, углубляясь за Кротоусом в рощу, поросшую кустами орешника.
– Постарайся вспомнить, чему я тебя учил, – наставительно произнес Кротоус, – Сосредоточься на небольшом участке земли. Вроде как, это тебе помогает.
«Да ну?» – эхом отозвались мысли Ольхолапа. Молодой кот прищурился и принялся внимательно следить за опавшими листьями и веточками под ближайшим кустом орешника. Принюхавшись, он уловил запах мыши, а вскоре и заметил существо, почти скрытое от взора кота кучкой опавших листьев.
Судорожно пытаясь вспомнить все, что когда-то ему говорил Кротоус, Ольхолап пополз вперед. Мышь, казалось, и не ведала об охотнике, продолжая деловито возить своим острым носом по трухе. Ольхолап помедлив, бросив быстрый взгляд на ветку над головой. «Достаточно ли здесь места для прыжка? Или я снова коснусь ветки и распугаю всю дичь?».
Пока он раздумывал, мышь на мгновение замерла, а затем сорвалась с места. Она бы удрала, если бы Кротоус вовремя не обрушился на неё и не прикончил одним ударом лапы.
– Попытайся снова, – предложил Кротоус, которому явно надоело охотиться со столь нерасторопным товарищем. – Пойду посмотрю, может, мне удастся поймать белку.
Он ушел, оставив мышку Ольхолапу. Молодой кот снова решил попытать счастья. Вскоре он заметил черного дрозда, что-то клевавшего в траве у куста. Ольхолап моментально принял охотничью стойку и медленно пополз вперед, уверенный, что на этот раз точно не подведет своего бывшего наставника. Он представил, как возвращается обратно к соплеменникам с гордо поднятой головой да с крупной птицей в пасти. Его лапы начали дрожать от волнения, когда он приблизился к дичи.
И тут одна из его передних лап предательски подогнулась, и он потерял равновесие. Птица упорхнула с хриплым криком.
«Лисий помет!» – выругался Ольхолап, осознав, что угодил лапой в небольшую ямку в земле, скрытую островком зеленой травы. «Могло случиться с кем угодно, – успокаивал себя котик, а потом уныло подумал: – Но это должно было случиться обязательно со мной!»
Он принюхался, надеясь уловить еще запахи дичи, но из-за ореховых кустов уже показался Кротоус с упитанной белкой в пасти.
– Не повезло? – сочувствующе протянул бывший наставник Ольхолапа. – Ничего. Можешь взять эту белку. И про мышь не забудь.
Когда они вернулись к тому месту, где их соплеменники устроили привал, Ольхолап заметил, что Песчаная Буря уже с аппетитом поедает жирного голубя, а Вишнегривка поймала двух мышек.
– Ух ты! – воскликнула Огнелапка, завидев брата. – Ты поймал мышку!
– Не я. Кротоус, – коротко ответил Ольхолап, положив мышку на землю. Он чувствовал себя бесполезным, чем когда-либо.
К тому времени, как коты поели, солнце уже зашло, и под деревьями сгустились тени.
– Уже поздно, – подала голос Песчаная Буря. – Если мы хотим пересечь Гремящую Тропу этим вечером, нам нужно поторопиться.
Когда все двинулись в путь, шкуру Ольхолапа вновь закололо от ощущения, что за ними кто-то следит. По пути он внимательно разглядывал подлесок, вдоль которого они шли, почти уверенный, что кто-то наблюдает за ними из его глубины. Он подумал, не рассказать ли о своих подозрениях Песчаной Буре, но, даже как следует принюхавшись, он не смог различить ничего странного, так как запахи его соплеменников заглушали все вокруг. «Чего доброго подумают, что я выдумываю, – сказал он себе, пытаясь отмахнуться от неприятного ощущения. – А может, это и вправду так».
Рев становился все громче, и вскоре ноздри кошек заполнил едкий смрад, заглушив лесные запахи. Не прошли путники и несколько лисьих прыжков, как деревья начали редеть, а потом и вовсе исчезли. Их сменила полоска колкой травы, которая граничила с Гремящей Тропой.
Ольхолап уставился на твердую каменную поверхность Тропы. Его сердце бешено колотилось, казалось, оно готово выпрыгнуть из груди. Никогда ещё молодой кот не видел ничего столь ужасающего. Чудища проносились в обоих направлениях, так близко, что ветер из-под их лапищ трепал шкуры котов и обдавал их невообразимой вонью. Когда Чудища бежали, они издавали противный пронзительный шум, как будто разговаривали друг с другом. У большинства из них было по два пылающих глаза, которые прорезали темноту перед ними.
Затем Ольхолап заметил Чудище всего с одним глазом, которое казалось опаснее других.
– Одноглазое Чудище! – взвыла Огнелапка, прижимаясь к боку Ольхолапа. В голосе сестры Ольхолап услышал отзвуки собственного страха.
– Вам понадобится вся ваша храбрость, – спокойно мяукнула Песчаная Буря. – Мы должны пересечь тропу, прежде чем полностью стемнеет. Идемте со мной и помните, что вам сказала. Никто не пересекает тропу пока я не подам сигнал!
Ольхолап сделал глубокий вдох и собрал все свои силы. Он закрыл глаза и вызвал в памяти котов из своего видения. «Я делаю это ради вас, – полный решимости он снова открыл глаза. – Если мы должны пересечь тропу, мы это сделаем».
Он последовал за Песчаной Бурей и встал в одну линию со своими соплеменниками у самого края Гремящей Тропы. Он никогда не думал, что окажется так близко к визжащим и проносящимся мимо с бешеной скоростью Чудищам. Шум звенел у него в ушах, ветер и смрад окутывали его – он не понимал, где находится. Чудища неслись так быстро, что он не мог разглядеть их лапы, лишь размытые черные пятна. От визга Чудищ болели уши, а их горящие глаза, казалось, ослепляли, стоило взглянуть в них.
– Но бойся, – прошептала ему Песчаная Буря, стоявшая рядом с ним. – Если мы правильно выберем время, Чудища нас и не заметят.
Ольхолап хотел ей верить, но запах и голос старшей кошки говорили о том, что и ей страшно.
Чудища неустанно носились в обе стороны, так что у котов не было возможности, чтобы безопасно перебежать. Ольхолап представил, как эти массивные черные лапы давят кота, переламывают все кости, вдавливают безжизненное тело в твердую смердящую поверхность.
Внезапно что-то вылетело из одного из Чудищ. Оно зловеще свернуло в глазах-лучах Чудищ и полетело прямиком к Кротоусу. Песчаная Буря тоже это заметила.
– Нет! – взвыла палевая кошка и бросилась на Кротоуса, толкая его подальше от тропы. Оба воителя потеряли равновесие и откатились в сторону, в то время как летящая штуковина ударилась о край тропы и разлетелась на кучу блестящих кусочков.
– Спасибо! – выдохнул Кротоус, еле поднимаясь на лапы. – Ты спасла мне...
Он оборвался. Ещё одна сияющая штуковина из другого Чудища летела в сторону котов, со свистом рассекая воздух.
– Бежим! – заорала Песчаная Буря. – Назад, к деревьям!
Никому не пришлось повторять дважды. Никто не собирался проверять, что это за штуковины на собственной шкуре. Ольхолап лишь услышал глухой удар о землю, когда удирал вместе с Огнелапкой в спасительный приют деревьев. Сначала он испугался, что они потеряют друг друга в сгущающейся темноте, но спустя мгновение они все вместе сгрудились в зарослях папоротников. Все дрожали и тяжело дышали.
– Едва лапы унесли! – выдохнула Песчаная Буря. – Если хотим вернуться домой живыми и невредимыми, то не стоит рисковать сейчас и пытаться пересечь тропу еще раз в темноте. Мы разобьем лагерь здесь.
По шкурке Ольхолапа пробежала волна облегчения оттого, что ему не нужно возвращаться к Чудищам с горящими глазами. Он пытался не думать о том, что переход тропы утром не менее страшен и опасен.
Все были слишком измотаны, чтобы сделать себе настоящие гнездышки для сна. Они лишь заползли поглубже в заросли папоротников и свернулись клубочками, тесно прижавшись друг к другу.
Ольхолап был благодарен за вздымающийся теплый бок сестры с одной стороны и за посапывающего Кротоуса с другой. Но стоило сну захватить его, как он вновь почувствовал на себе пристальный взгляд неизвестного преследователя, от которого неприятно покалывало шкуру.
***