Арахабаки заботящийся о Чуе

Глава 7

- Что за книга? - Арахабаки внимательно наблюдал за воспитанником, который увлеченно листал страницы.

- Средневековый роман о прекрасной любви. Рыцарь идет на великие подвиги ради своей возлюбленной, которая выше его по статусу и потому не может выйти за него замуж...

- Но в конце они признаются друг к другу в чувствах и поженятся, несмотря на свое положение и порицание общества! - закончил предложение бог.

- С чего ты взял? Может и нет

- Да так, просто я эту историю уже видел своими глазами! - Арахабаки ехидно намекнул на золотое колечко на пальце Чуи.

- Это... мое дело... - рыжий покраснел и надел перчатку.

- Да, да, я знаю. Я смирился уже со всем, но одного понять не могу. Почему ты снизу?!

- Ну хочу я и все тут! Он такой нежный, такой чуткий...

- Ладно, понял я... Мне кажется или что-то горит?

- Дазай, мать твою! - Накахара подорвался и влетел на кухню, заполненную дымом.

Раздвинув его с помощью гравитации, он отключил плиту и повернулся к непутевому мужу:

- Ты сказал, что просто пойдешь варить макароны! Как ты умудрился чуть не спалить кухню, просто варя макароны?!

- Не знаю. Оно как-то само!

- Аргх, все у тебя само! Так, сегодня готовкой занимаюсь я, а ты иди пыль вытирай! И чтоб не звука, иначе месяц спишь на диване!

Поникший Осаму вышел из кухни, пока Чуя выкидывал подгоревшие макароны и насыпал новые.

- М-да, хорошего мужа ты себе выбрал, что сказать! - Арахабаки с фейспалмом наблюдал за стараниями рыжего. - Ты уверен, что с пылью он не напортачит?

- Нет, но там шанс куда меньше!

- Даже войны не так опасны, как твой возлюбленный, это я тебе как бог говорю!

Поедая за ужином спагетти болоньезе, оба супруга молчали, Накахара от злости, Дазай от задумчивости.

Вдруг шатен встал и приблизился к Чуе, легонько поцеловав макушку:

- Ну прости меня, Чу! Я не уследил, виноват!

- Одним поцелуем прощения за твой косяк не заслужишь! - рыжий продолжал спокойно есть спагетти, когда вдруг заметил хитрую улыбку Осаму.

В следующую секунду тарелки были отодвинуты в сторону, а глава исполкома оказался на столе.

- Так, Чуя, пихни его в живот! Или ниже! Пусть он от тебя отстанет! Чуя? Чуя, не целуй его! Чуя, нет! Чуя, ну твоюж налево... - бог разрушений страдальчески вздохнул.

А соукоку «пили чай» на кухонном столе до самой ночи.