Мармарис

Тишина покинутости стояла здесь, как прудовая вода

Вернувшись в спальню, Феликс долго не может уснуть из-за гудящих в голове мыслей и с трудом засыпает только на рассвете. Он просыпается в полдень из-за шума за окном, потянувшись, сползает с кровати и видит, как детвора от пяти до восьми лет носится по двору с Азуром, за ними, выкрикивая ругательства, бежит охрана.

— Что за хуйня? — затягивает шторы Феликс и идет в душ.

Закончив с утренними процедурами, он по привычке просит себе черный кофе и выходит во двор, где визги и погоня не прекращаются. Феликс стоит на лестнице, жмурится из-за бьющего по глазам солнца и, потягивая из большой кружки дымящийся кофе, наблюдает за детьми, которых наконец-то собрали на главном дворе. Дети, виновато опустив глаза, топчутся на месте, пока один из охранников по телефону кому-то что-то объясняет. Феликсу не особо интересно, кто эти дети и что здесь происходит, он допивает кофе, собирается вернуться в дом, чтобы приступить к обдумыванию своего положения, но, заметив въехавший во двор бмв, останавливается. Из бмв выходит уже знакомая роскошная брюнетка и, поправив серый вязанный кардиган, постукивая высокими каблуками по камню, двигается к нему.

— Я смотрю, ты обжился, — останавливается рядом с омегой девушка, смеряет недовольным взглядом его пижаму и растрепанные волосы. Пижаму Феликсу пришлось одеть после ночного инцидента. Отныне он вообще, не обмотавшись в тряпки, никуда не выйдет — не заслужили разные волки вида его роскошных ног.

— Мне уже пора обжиться, потому что я тут, кажется, надолго, — пожимает плечами Феликс в ответ на ее замечание, не может скрыть улыбку, заметив, как смешно кувыркается на траве самый младший из детей.

— Тетя Мия, — бежит к девушке маленький акробат, — мы же сами можем уйти, не зовите их.

— Не можете, хулиганы, — поглаживает его кудрявые волосы Мия.

— Кто они? — все-таки любопытство берет вверх, и Феликс сдается.

— Из приюта недалеко. Хенджин его содержит.

— В Кале дети в приютах надолго не остаются, их сразу забирают, — удивляется Феликс.

— Самому младшему четыре года. Самому старшему восемь. Они все из одной семьи и их никто не берет, — тихо говорит девушка, кивая в сторону двух мальчиков и девочки.

— Бред какой-то, они же все равно дети, — с трудом давит поднимающееся внутри возмущение омега.