Мармарис

Их сила в чувстве, не в самих них

Ты уедешь навсегда в блистательную страну, где всходит солнце и где звезды спустятся с неба, чтобы поздравить тебя с приездом. АП

У этой ночи нет конца, эту темноту не рассеет даже взрыв солнца, потому что личное солнце Хенджина уже погасло. От этого холода не спастись, хоть десяток костров разведи — не согреться, потому что тепло Хенджин чувствовал в глазах, которые все еще закрыты. Хенджин будто бы навеки заточен в непроницаемый ледяной кокон, изнутри окрашенный в цвет, который знаменует самое страшное, и боится вылезти, потому что снаружи его может ждать новость, после которой он не оправится.

Хенджин опирается ладонью о дверь, медленно опускается на скамью, все пытается понять, бьется ли его колотившееся рядом с омегой как бешеное сердце. Часть этого сердца уже умерла, окаменела в момент, когда он только прибыл сюда, услышал то, чего никому не пожелает. Он сидит на скамейке в коридоре, в котором хотя бы раз в жизни сидит каждый человек, в нос бьет резкий запах лекарств, в горле засуха, в глазах океан застывших слез, который никогда не выйдет за берега, а то, что топит хозяина изнутри — никто не узнает. Хенджин поднимает глаза и видит, что стена перед ним белоснежная, как и потолок, как и вымытый хлоркой пол, как и волосы того, кто за одной из этих стен. Хенджин, который никогда ничего и никого не признавал, ничему не верит, не знает, кому именно молиться, но губами шевелит, одно и то же имя повторяет. Он просит не трогать омегу, вернуть его жизнь, если надо забрать альфу, потому что Хенджин успел пожить, все увидел, даже любовь попробовал. Потому что он готов отдать Феликсу все свое оставшееся время, лишь бы и тот вкусил, лишь бы наконец-то начал по-настоящему жизнь чувствовать. И пусть омега научил его бояться, Хенджин ему это прощает, ведь он боится всего лишь пару месяцев, а Феликс боялся всю жизнь. Хенджин и до омеги жил, не боялся закатов, которые ознаменовывали бы встречу с его личным кошмаром, не молил небеса о вечном покое. Хенджин не знает, каково это, когда собственный дом не является безопасным местом, когда самый родной — чудовищнее врагов, когда там, где другие находят тепло и отдушину, у Феликса одно отчаяние и стена непонимания. Феликс еще ничего хорошего не видел, и Хенджин не хочет смиряться с тем, что она всегда забирает тех, кто не успел. Пусть она спутает свое расписание, пусть оглохнет и не внемлет просьбам Феликса умереть, забудет о нем, потому что мольбы омеги не подлежат рассмотрению. Потому что Феликс не знал истинного вкуса жизни, чтобы быть объективным и от всей души хотеть умереть. Если бы Феликс попробовал настоящую жизнь, если бы вкусил радость, он бы никогда не молил о смерти. Судьба должна дать шанс Хенджину показать Феликсу такую жизнь, в которой он не допустит и мысли об уходе. Хенджин научит его радоваться рассветам, ведь они будут означать новый день, полный улыбок, открытий и тепла. Он научит его наслаждаться едой, доверять людям, подарит ему свое сердце, которое уже и так перевязал ленточками и готовился вложить в его ладони. У Хенджина не было шанса, ему не дали показать Феликсу смысл, и он с этим не смирится. Он обхватывает руками голову и, уткнувшись взглядом в пол, продолжает молиться. У него в кармане коробочка с уже готовым кольцом, которое он мечтал сам надеть на палец омеги, и альфе хочется выплюнуть свое сердце. Зачем ему оно, если тот, кому он его отдал, возвращаться к нему не хочет? Хенджин достает коробочку, открывает и смотрит на переливающийся под искусственным светом камень. Самые красивые бриллианты мира не затмят блеск его глаз, и Хван Хенджин отдал бы свою жизнь, чтобы эти глаза снова заблестели.