Я тоже хочу!

5. В предзимье.

В предзимье...

Шень пересёк границу миров в середине осени. В то время когда деревья горят желтезной, роняя красные листья как капли густой крови. Не много не мало. Сейчас же все листья уже опали....

— Нам стоит отправить в тот город кого-нибудь, в этом есть и наша вина. — договорив, Юэ Цинъюань ожидал согласия от остальных глав пиков.

— Я пошлю туда своих учеников, — сразу подхватил Му Цинфан.

— Это будет наилучшем решением, — поддержала единственная представительница женского пола среди наставников.

— Что же, тогда на том и порешали, на сегодня всё. — сказал Шисюн всех присутствующих, но его оборвали.

Лю Цинге неожиданно для всех вскочил со своего места, оглядывая глав пиков и задерживая взгляд на Цинхуа.

Он начал глаголить:

— Как я помню, Цинхуа раннее говорил о том, что Шень Цинцю ушёл в закрытое медитирование на неопределённый период. Мы с Бинхэ не поверили в это, поэтому тот демоненок то и дело искал его, обмениваясь со мной информацией.

— Что ты хочешь сказать этим? — возмутился хомяк.

— А то, что недавно это демоническое отродье Бинхэ пришёл ко мне весь в слезах повторяя одно — "его больше нет"! — крикнул Цинге.

Конечно, то, что они после чуть не подрались из-за того, что ученик хотел заявиться на собрание глав и самолично высказать накипевшее каждому, он не рассказал.

На лицах глав был шок. Конечно, они понимали, что Цинцю был самым необычным из них и его странная связь с Цинхуа была тоже, к слову, необычной. Но из-за чего она возникла на самом деле никто не знал. Просто в один момент двое таких разных людей стали словно братьями, называя друг друга непонятными прозвищами, используя странные жесты и говоря о неизвестных вещах.

Поэтому когда Брат Самолёт поведал о том, что Брат Огурец ушёл медитировать и сказал об этом только ему, поверили все. Все, кроме этих двоих — Цинге и Бинхэ.

— Цинхуа, что это значит? — спросил Юэ Цинъюань.

— Шень Цинцю ушёл медитировать. — выдал уже довольно напуганный хомяк.

— Не ври! — чуть не опрокинув стул, Цинге встал.

Юэ Цинъюань нахмурил брови. Он и сам переживал за младшего брата и его успокаивало лишь то, что Цинхуа знал, где Цинцю. Но сейчас вскрылось нечто неожиданное.