Я видел наше счастье

3. Два его кошмара

Ему кажется, что он сходит с ума.

Тайп теперь боится засыпать по ночам, потому что там, в дебрях подсознания, таится то, что пугает его до усрачки: невероятно нежный и любящий Тарн, которому он сам отвечает взаимностью. Или же те кошмары, что сломали его жизнь и о которых он вообще не хочет вспоминать. Никогда. И он не знает, что для него сейчас более пугающе.

Поэтому он идет на насилие над организмом и решает вообще не спать.

Первая ночь дается ему относительно легко, только под утро начинают сильно слипаться глаза, но Тайп стойко борется с этим чувством. Ну и что, что потом он весь день был как пыльным мешком из-за угла стукнутый - зато не видел этого блядского Тарна с его никому не нужной любовью!

Вторая ночь - уже сложнее, он, наверное, влил в себя пару литров энергетиков, чтобы продержаться до утра. Ну и что, что Тарн на него как-то странно косится, словно хочет что-то спросить, но Тайп одним угрюмым взглядом дает понять: не тронь - убьет.

Но на третью ночь он уже не справляется и сваливается в темную яму недосыпа, что сулит ему самые страшные кошмары.

- Дядя, дядя, разве там есть стадион?

- Прямо за этим заброшенным домом. Огромное поле, где ты сможешь поиграть в мяч. Дядя проводит тебя.

Снова это ощущение беспомощности и бессилия, когда ты - маленький и слабый, а еще и очень глупый, потому что не понимаешь, куда и зачем тебя ведет этот человек, мерзко и довольно улыбаясь. Эта улыбка должна была успокоить маленького мальчика, но производила обратный эффект: это был оскал хищника, который наконец подобрался к своей жертве.

Тайп мычит, не в силах выдавить из себя ни звука, потому что вся его душа болит о том мальчике, что был таким доверчивым. Он кусает губы, но не в силах прокричать: беги, спасайся, не верь никому, Тайп!

Потому что он и есть этот мальчик.

Он и есть жертва этого хищника.

Лицо монстра он не видит, вместо него - жуткая тьма, которая словно пытается его затянуть к себе, но Тайп всячески сопротивляется, пытается отбиваться и кричать:

- Пожалуйста, отпусти меня! Не надо! Не трогай меня!

Его руки что-то опутывает, он не может пошевелиться - только бессильно дергается в попытках освободиться.