Карамельный латте

Глава 7.

— Привет, — прошептала она. 

— Привет. Это тебе, — он протянул ей букет ромашек. 

— Спасибо, — девушка осторожно приняла цветы. 

— Извини, что не приезжал и не звонил... 

— Да я все понимаю, все хорошо. Такое бывает. 

 Он прижал её к себе крепко и поцеловал в висок. 

— Прости, миледи, — прошептал Горошко. — Прости меня. 

 Девушка всхлипнула. Он снова был с ней... 

 — Но наши же фанаты, они же были такими понимающими, такими хорошими... Почему так произошло? — Серёжа дрожал. 

Автограф сессия произошла просто отвратительно. Парень был в панике. Он сидел на лавке на улице недалеко от торгового центра. 

— Серёж, все хорошо, успокойся. Ты в этом не виноват, — розоволосая гладила его по голове. — Такое иногда случается. Все будет хорошо. 

 Серёже хотелось в это верить. Ведь до начала фильма, когда его объявили на комиконе как актёра в роли Разумовского, фанаты одарили его такой любовью и поддержкой, что он и мечтать о таком не мог. А сейчас... 

— Все в порядке? Хорошо себя чувствуешь? — спросил Рома, садясь на лавочку рядом с другом. 

 Серёжа посмотрел на него очень грустно. 

— Ролик мы записали, поэтому можешь ехать домой, — проговорил Котков.

 — Ладно, — устало согласился тот и встал с лавки. Горошко дошёл до ближайшей мусорки и закурил. 

— Если с ним что-то случится, позвони мне, — обратился мужчина к Ане. 

— Хорошо, — кивнула девушка. 

 Дорога до квартиры Морозовой была в тишине. Они оба молчали. Она хотела как-то его поддержать, но не умела такого делать, за что было тошно от себя. 

Небо темнело. На улице пошёл дождь. Сверкнула молния. Корж спал на своей лежанке, довольно посапывая. Аня заваривала чай, а Сергей просто сидел на стуле в кухне, уставясь в одну точку. 

— Серёжа, — начала было девчонка и замолчала. Горошко посмотрел на неё. Очень грустно.  — Не вини себя, — Аня встала рядом и прижала его голову к своей груди зарываясь руками в волосы. Он обвил свои руки вокруг её талии. Парень горько заплакал. Впервые. Футболка Морозовой впитывала слезы Горошко. Аня тоже заплакала.— Если хочешь плакать, то я буду плакать тоже, — просипела розоволосая.