Домовенок "Тоша"

15

     Паша так и остался стоять возле витринного окна своего кабинета, когда Гарик покинул помещение, тихонько прикрыв за собой дверь. Он смотрел на танцующих парней, плавно изгибающихся под музыку на танцполе, и вспоминал о той встрече с Александром. Тогда Саша так и не смог ему ничем толком помочь, да и сам Павел не знал, чего хотел. Может покоя, тишины, чтобы этот озорной шалун оставил его в покое, перестал бить посуду, но никак не приручать его.       — Да ну, мне ещё ручного домовёнка не хватало! Вот глупости! — посмеялся тогда Воля, разговаривая по телефону с Харламовым, — нужно просто убрать его из моей квартиры, что бы духу его тут не было. Пусть другие соседи с ним развлекаются, если им это интересно.       Но своё обещание Шепс всё-таки выполнил, насколько это было возможно по мере желаемого Паши. Он создал брелок — амулет, который мог привязать и удержать домового, о котором Саша и рассказывал. Теперь только оставалось каким-то образом подкинуть его кому-нибудь из соседей, и пускай они нянчатся с ним сами. На том и порешили, выбирая квартиру жертвы. Димка — алкоголик, да и Александр сразу определил, что именно в этой квартире жил и погиб Шастун, значит она не подходит. Воля не мог объяснить, почему он сделал именно такой выбор, и почему откидывал остальные квартиру за квартирой, не находя нужного, подходящего варианта. Но всё же где-то в глубине души, ему было жаль Шастуна и не хотелось, чтобы он снова страдал. Решение пришло само собой, упав, как снег на голову. Однажды он приехал с Харламовым эв квартиру, и застал в подъезде ругающихся соседей. Этот пьянчужка Поз опять затопил семейство Поповых. Бедолаги только сделали ремонт и Арсений пытался что-то растолковать пьяному Позову, который едва стоял на ногах. Арсений Сергеевич, был образованный, интеллигентный мужчина, как раз то, что Паше и было нужно. Они переглянулись с Гариком, и без слов поняли друг друга. Харламов сказал, что сможет устроить всё в течении трёх суток, и пообещал, что проблем не каких не возникнет, так что можно не беспокоится и спать спокойно. И действительно, по истечению трёх суток домовой больше к Паше не приходил и не шкодничал. Павел уже вздохнул спокойно, наслаждаясь тишиной и домашним уютом. Он не раз спрашивал своего друга, как он так всё ловко провернул, что никто не чего не заметил, ведь замуровать амулет в чужой квартире в тайнике не так-то просто. Но Гарик, смеясь, отшучивался: тебя это не должно волновать, я обещал, я сделал, а как — это уже не твои хлопоты… И последующие несколько лет жили все тихо и мирно, а душа домовёнка покоилась с миром в замурованном амулете, пока пьянчуга-Димон снова не затопил семейство бедолаг Поповых, и Арс чисто случайно не наткнулся на тот самый тайник, когда отвалилась штукатурка.       Но, к сожалению, Паша этого знать не мог, эта история ему была совершенно не известна, и теперь, увидев парня у себя в клубе, мужчина естественно перепугался. Мало того, что он вновь появился после нескольких лет спокойной жизни, мало того, что снова будет дебоширить в его квартире, так он ещё и до клуба его добрался. Непорядок! Нужно было срочно что-то предпринять и решить нависшую над ним проблему. И, естественно, он сразу обратился за помощью к Харламову. Ну конечно, а к кому же ещё, как не к нему? Он же замуровывал амулет, он тогда посоветовал обратиться к Александру Олеговичу, да и только он был в курсе этой маленькой Пашиной тайны. Теперь, стоя в пустом кабинете, он обдумывал, что же делать дальше, как правильно поступить, чтобы не накосячить. Ну найдёт Гарик со своими парнями Шастуна, привезет его сюда, если конечно найдут, и что дальше?!! Город большой, Шаст мог пойти куда угодно, да и времени прошло не мало с того момента, как он покинул его клуб. Да и если они его найдут, если допустить, что домовёнок не воспользовался своей способностью становиться невидимым, дальше что….       Что он с ним будет делать, где будет держать и как контролировать — это оставалось открытым вопросом номер один. Конечно, если Гарик дозвонится Шепсу, и Александр сможет подъехать, то можно было бы попросить новый амулет, или что-то типа того для удержания. Но дело в том, что с тех времён многое переменилось, и Саша переменился, вернее, нет, он вырос, стал сильнее, мощнее, его магия, способности выросли, и обвести вокруг пальца его уже никто не сможет. Вот в этом-то и была проблема, обученный на собственном горьком опыте, он не станет помогать, если поймёт, что тут присутствует злой умысел, корысть, или это просто кому-то может навредить. Паша давно его не видел, но слышал очень много. Парень стал знаменитым, о нём очень много писали, его показывали по телевизору, про интернет можно было вообще ничего не говорить… Когда они встречались в последний раз, Сашу интересовали только Самарские реалити-шоу, Александр снимался на телевидении города Самары. Однако из самых известных шоу, организацией которого занимался Шепс, «Готовы на всё», аналог нашумевшего проекта «Дом 2». Его шоу можно было увидеть на телеканале «СКАТ». Попутно он увлекался музыкой, и Шепс выступал в ночных клубах Самары, как диджей, под псевдонимом Aleks Energy.       Листая страницы интернета, Воля не раз, усмехаясь, удивлялся, заметив, что Сашка добился успехов в качестве модели. Он успел поучаствовать не в одном модном показе, фотосъемках — снимал модные показы, открытия заведений и организовывал несколько собственных проектов с участием знаменитостей Москвы. Некоторое время Шепс увлекался вокалом, и даже планировал выпустить диск. Воля слышал о том, что Александр занимался написанием сценариев, а во время студенчества писал готические рассказы. Паша даже видел и прочитал некоторые книги, написанные в жанре фантастика и стихи.
***
      Харламов вернулся уже ближе к закрытию клуба, на танцполе почти никого не было, и последние полупьяные клиенты стояли возле барной стойки, допивая свои горячительные напитки, VIP комнаты были покинуты последними парочками и пусты;       — Паш, ну что, куда мальца определим, может временно в одну из комнат отдыха пока что положим?!.. Он сейчас без сознания, ребята немного перестарались. — Гарик, зайдя в кабинет, в первую очередь подошел к минибару, плеснув себе дорогого коньяка в пузатый стакан и выпив содержимое залпом, и стал рассказывать Воле о проделанной работе.        — Санёк сможет приехать только завтра к вечеру, так что нужно пацана куда-то определить, чтобы не сбежал и не привлекал к себе особого внимания. Ребята сейчас занесут его через чёрный вход, он в моей машине, в багажнике….       — Да ты сума сошёл, Харламыч?! Я же просил найти и привести, а не калечить пацана. Чёрт, ты хоть головой своей соображаешь?! Блядь! Гарик, ну о чём ты думал, а?!! — но договорить он не успел, дверь в кабинет с грохотом открылась, и на пороге возникли два амбала, в руках которых было как на первый взгляд могло показаться бездыханное тело.       — Павел Алексеевич! Куда его?! — спросил один из них, кивая головой на то самое тело.       — Да Бляяя!!! Давайте сюда, на диван кладите и поаккуратнее, не дрова несёте, — мужчины положили Шастуна на небольшой кожаный диван и быстро покинули кабинет, отправляясь заниматься своими непосредственными обязанностями.       — И что мне теперь делать, а, не подскажешь?! Вот нахрена вы его вырубили, хорошо, что ещё не убили…       — Да ладно тебе Пашунь! Не серчай ты так, ну и был бы он сейчас в сознании, и что бы ты с ним делал, а? Он бы мигом стал невидимым, и ищи его тогда свищи! — улыбнулся Гарик, несильно похлопав своего друга по плечу и наливая себе ещё порцию алкоголя.       — И то верно! Спасибо и на этом, — Паша опустился на колени возле дивана, пытаясь разглядеть парня, нет ли каких серьёзных повреждений.       — Ладно! Спасибо тебе за помощь, но, теперь, вали давай, клуб закрывать пора, потом перенесём его в комнату отдыха, в квартиру вести его нельзя, это слишком опасно, пусть побудет пока что в клубе.       — И, Харлам, ты бы не прикладывался к коньяку, чего это ты вдруг накинулся на алкоголь, вроде ж не пьёшь?..       — Ага! С мелкой посуды бля! Тут не накинешься, сам понимаешь, что это вообще-то не законно, вроде как похищение, пусть не совсем человека, но всё же уголовное дело. Я конечно всё понимаю, и готов всегда тебе помочь, но сидеть, вот совсем не хочется…       — Ладно, поговори мне тут, чеши уже, дел ещё невпроворот… — Убедившись, что Харламов ушел и спустился вниз, Павел запер за ним двери на ключ, приглушил свет, оставив лишь лёгкое освещение, при котором можно было едва различить силуэт лежащего на диване. Выпив немного алкоголя, мужчина подошел к Шастуну, опустившись на пол, и стал внимательно осматривать парнишку. Его пшеничные волосы были растрёпаны, капюшон сполз, открывая его молодое красивое лицо. Глаза парня были плотно закрыты, а длинные ресницы чуть подрагивали. Красивые, пухлые, нежно-розовые губы были чуть приоткрыты, и из них вырывалось лёгкое, тёплое дыхание. Паша смотрел на эти губы, едва сдерживая желания прикоснуться к ним своими губами. Парень лежал на спине, толстовка и футболка немного задрались, открывая его взору впалый живот и выпирающие ребра. Этот вид завораживал, бледная нежная кожа манила и притягивала, хотелось касаться её, ласкать целовать. До безумия хотелось провести языком вокруг его маленького, аккуратного пупочка и медленно опускаться ниже, к заветному местечку, к которому тянулась блядская волосяная дорожка от самого пупка и скрытая в недрах брюк.       Паша закрыл глаза, сглотнув ком, застрявший у него в горле. Это девственное тело лежало сейчас перед ним, и он мог сделать всё, что угодно, всё что пожелает, и никто даже ничего не узнает, ведь он может, не так ли… И что ему помешает? Да ничего, дверь заперта, Гарик ушел заниматься закрытием на втором этаже. Больше никого нет, и он без сознания, лежит тут и даже не сопротивляется. А если даже и прейдет в сознание в процессе, ну что ж, в кабинете полная звука изоляция, его никто не услышит. А если бы и услышали, что с того, никто не посмел бы сюда войти, и помешать Воле насладиться этим сладким мальчиком. Даже Харламов. Тем более, дверь заперта. Паша медленно наклонился над лицом Антона, замерев в нескольких миллиметрах от его губ, поймав теплое дыхание своими губами, он был такой нежный, такой беззащитный. Закрыв глаза, мужчина сначала слегка коснулся губ, провёл языком по нижней губе, обвёл верхнюю, чуть прикусывая её. Скользнул языком в приоткрытый рот, провёл по ровному ряду белоснежных зубов, прикоснулся к верхнему нёбу, и кончиком своего языка провёл по языку Антона. Он обхватывал его губы, всасывая их и покусывая, уже не беспокоясь о том, что парень может очнуться и дать хоть какой-то отпор, придя в себя. Руки мужчины блуждали по оголённому животу, задирая его толстовку выше, вместе с футболкой, открывая его взору небольшие, светло-розовые бусинки сосков. Всё тело Воли дрожало от напряжения, и возбуждения в предвкушении сладостного удовольствия. Возбуждённый орган уже не умещался в штанах, просясь вырваться на свободу, подрагивал в натянутой ткани брюк, и истекал естественной смазкой. Паша целовал впалый живот, поднимаясь к таким желанным соскам. Он поочерёдно всасывал то один сосочек, то второй, и снова опускался к пупку, обводил вокруг него, скользил во внутрь и поднимался, проезжал по выпирающим рёбрам, оставляя мокрый след, а потом вновь скользил вниз к паху. Сил терпеть уже никаких не было, Воля торопливо расстегнул ширинку брюк Антона, приспуская их вместе с бельём, и открывая себе взор на красивый, и совсем-таки не маленький член парня. Даже в состоянии покоя он был не хилого размера. Мужчина сглотнул, представляя, какого же размера он может быть в возбуждённом состоянии…       Вобрав его орган полностью в рот, Павел стал его посасывать, обводя языком вокруг розовой, нежной гладкой головки. Он одной рукой поддерживал не возбуждённый орган парня, а другой пытался быстро расстегнуть свои брюки, и обхватить собственный член, который уже чуть ли не дымился от перевозбуждения.       Парень внезапно дёрнулся и, тихо простонав, попытался открыть глаза, не понимая, где он находится, и что с ним происходит. Перепугавшись, что сейчас Шастун придет в себя, Паша оторвался от его члена, в последний раз проводя от его основания, до самого кончика головки, обводит языком вокруг, и резко поднимается. Не переставая надрачивать себе, он пытается как можно скорее подойти к своему столу, путаясь в собственных брюках и чуть ли не падая. Наконец, оставив свой член в покое, он открывает ящик, достаёт от туда двух кубовый шприц с тонкой, маленькой иглой, в котором была доза очень сильного наркотика. Воля заранее его приготовил на всякий случай, что бы подстраховаться, если вдруг Шастун начнёт буйствовать и сопротивляться. Но, конечно, он надеялся, что до этого не дойдёт, и ему это не понадобится. Но теперь, дикое возбуждение вскружило ему голову, напрочь снося ему крышу. Он думал лишь о том, как бы побыстрее овладеть этим мальчишкой… и трахать его, трахать, трахать до потери сознания, до остановки пульса, так, чтобы искры сыпались из глаз… Порвать это девственное тело, растерзать, не оставить на нём ни единого живого места. Дрожащими руками Павел держал заветный шприц. Даже половины содержимого хватило бы для того, что бы полностью отключить сознание и здравомыслие Антона, тот бы находился в полусонном состоянии, в бреду, но видел всё происходящее, находясь под кайфом, не совсем соображал, но всё чувствовал, а тело было наполовину парализованным. Шевелиться и оказать сопротивление, Шастун бы не смог, но под действием наркотика он должен был не только возбудиться, но ещё его возбуждение увеличилось бы в несколько раз, и чувствительность должна была повыситься.       Вернувшись к дивану, Паша закатил рукав парню, похлопав по сгибу под локтём, он передавил руку чуть выше, и, не пренебрегая опасению передозировки, ввёл в вену всё содержимое шприца. Шастун дёрнулся, широко раскрыв глаза, и хватая ртом воздух. Откинув пустой шприц в сторону, Воля пододвинулся к лицу парня вплотную, пытаясь впихнуть свой член в приоткрытый рот Антона. Но тот, слабо сопротивляясь, попытался увильнуть, отворачивая голову, за что сразу получил очень сильную, и звонкую оплеуху. Тяжёлая ладонь мужчины резко опустилась на щёку, потом также резко вспорхнула в верх, и тут же прилетела второй пощечиной, от удара которой голову вывернуло в другую сторону. Сильно сжав пальцами подбородок, Паша открыл ему рот, повернув голову обратно к себе, впихнул туда свой возбуждённый член полностью, до самого основания. Парень стал давиться и задыхаться, а из глаз покатились слёзы. Только Павел, всё сильнее и быстрее втрахивал его в рот, хватая за волосы, и с силой натягивая его на себя. Он стонал, шипел, издавал непонятные звуки, и, толкнувшись ещё пару раз со всей силой ударяясь яйцами о мокрый от слюны подбородок, которая обильно вытекала изо рта парня, кончил с громким рыком, полу-вскриком, глубоко ему в глотку, сильнее потянув его за волосы на себя, что грозило парню точно остаться без скальпа. Замерев на несколько секунд, мужчина вынул мокрый член, со рта и, сжав его в своём кулаке, стал медленно водить, поддерживая возбуждение.       Не успел Шастун откашляться, проглотив солоноватую вязкую жидкость со специфическим привкусом, как его тут же, резко перевернули на живот, ноги скинули на пол, стягивая штаны с бельём до щиколоток, а тело укладывая поперёк дивана. Антон чуть слышно всхлипнул и простонал, прося не делать этого, пощадить его, но на это ему лишь прилетел сильный удар ладошкой по оголённой заднице. Место от удара горело, а парень уже чуть ли не рыдал, не скрывая слёз, прося мужчину милосердия, пощадить его и не насиловать. Но в ответ прилетали лишь новые удары, каждый из них был сильнее и больнее предыдущего. Паша, быстро надрачивая свой член, приставил головку к сжатой, маленькой дырочке, провёл несколько раз по ней мокрой головкой, и, не утруждая себя смазкой, и даже предварительной растяжкой, резко вошёл полностью, до самого основания.       Шастун вскрикнул, зажмурившись от резкой тянущей, режущей боли. Слёзы градом текли по его щекам, он понимал, что просить, о чём-либо этого человека просто бесполезно. Этот человек его не пожалеет и не пощадит, так что остаётся только терпеть и надеяться на то, что это быстро закончится, и что он вообще доживёт до этого самого конца.       Как только Паша вошёл в него, он не стал ждать, не дал ему немного времени, чтобы привыкнуть. Он стал бешено вбиваться в его узкую, горячую дырочку, разрывая все ткани внутри. Даже действие сильнейшего наркотика не помогало притупить хоть немного эту разрывающую, дикую боль, не говоря уже о возбуждении. Да и какой нормальный здравомыслящий человек может возбудиться, когда его так жестоко насилуют. Шастун сдавленно рыдает, вскрикивает в очередной раз и теряет сознание.