Звёздное небо|tomarry|

Бесконечная иллюзия

Его камера относительно небольшого размера. Чтобы попасть сюда, ему пришлось пройти тысячи извилистых ступенек, воняющих влажным камнем и солью, в сопровождении двух авроров, которые вели себя как статуи и смотрели куда угодно, только не на Гарри. От побега из камеры его защищает блестящий барьер на металлической двери и тяжелые оковы, блокирующие магию; благодаря им вся магия Гарри заперта в его теле, как в клетке, неспособная проникнуть во внешний мир.

Воспоминание о его палочке всё ещё прченяло боль.

Как его замечательную подругу разломали пополам.

Сухой клерк сначала сообщил, что его исключили из Хогвартса с приговором, а потом просто разломал её. Пополам. Лишь несколько искр, последний крик его подруги и недоверчивый взгляд Гарри.

Не было большой церемонии, просто в уединении министерского зала, где никто другой не мог ее увидеть, без каких - либо специальных ритуалов - палочка Гарри была уничтожена, и ее останки не были возвращены ему, а просто брошены в огонь.

Он хотел бы иметь такую роскошь, как у Хагрида, - сохранить хотя бы часть. Не то чтобы он ею воспользовался, но, может быть, она могла бы утешить его в таком холодном и страшном месте, как Азкабан.

Сначала он не чувствует дементоров так сильно. Он ощущает их присутствие, это жуткое ощущение, как паутина льда, оплетающая сердце, но оно не так настойчиво и всепоглощающее, как он ожидал. Может быть, потому, что вокруг еще много людей — отрабатывают барьеры в его камере. Они оставляют одежду на смену и показывают, где два раза в день появляется поднос с едой. Затем они уходят, и Гарри остается один.

Он смотрит в маленькое зарешеченное окошко, размером с раскрытую ладонь, сквозь которое лишь тянущийся вокруг сумрачный океан. Он смотрит на него, пока за решеткой не появляются слизистые губы дементора. Он больше этого не делает. Он также не может избавиться от ощущения, что гнилые губы растянулись в самой ужасающей улыбке в мира.

Он вздрагивает от одной мысли и прячется в тонком одеяле на койке, натягивая его на голову и закрывает глаза.

Время идет медленно. Тупо пялиться на стену, завтракает, тупо пялиться на стену, ужинает, спит, а на другой день утро разнообразит ледяной душ.

Он стоит голый, трясущимися босыми ногами. Душ включается сам по себе, и Гарри одевается в ту же матию, как и накануне, только вместо пота пахнет химикатами. Он изучает грубую бесцветную ткань и со вздохом выходит из маленькой ванной комнаты (Ах, эта роскошь) к ожидающему охраннику.