Изменение гравитации (ОМЕГАВЕРС)

40

Мидория лениво перелистывал страницы книги, которую не собирался читать. За окном давно стемнело, ему стоило лечь спать, но усталости, вопреки обыкновению, Изуку не чувствовал, поэтому предпочитал на что-нибудь отвлекаться.

Первый страх отступил, теперь он смотрел на всю ситуацию более спокойно. Прошло несколько дней, за это время никто ни разу не ударил его, не произошло ничего ужасающего. И такая тенденция обещала продолжиться.

Омега стеснялся в этом признаваться – пусть и признавался в этом перед Марией, – но он свято верил, что Тодороки придет за ним, что совсем скоро будет рядом, защитит его. Это лишь вопрос времени, когда всё это случится.

Поэтому причин для беспокойства у него не было.

Первое время из своей вечной вредности он отказывался от еды, даже пытался отказаться от воды, но это давалось ему с особым трудом. Отказывался от излишеств, что ему выпадали, не желал читать книг и как-то по-другому развлекаться. Ему казалось, что таким образом он отрекается от этого чужого места, остается где-то там, вместе с Шото.

Но вскоре такая жизнь изрядно ему наскучила. Есть хотелось страшно, а в силу своего безделия и скуки, Изуку уже не мог игнорировать эти ощущения. Он смотрел на фрукты, что ждали его на столе, и порой срывался, с жадностью их съедая.

Редкие разговоры с Марией ничуть не занимали его, так ещё и

происходили крайне редко. Большую часть времени Мидория был совершенно один.

Он мог выходить, слышал голоса людей, возможно, при желании даже смог бы перекинуться с ними парой фраз, если бы на это у него хватило смелости. Все быстро перестали его замечать, будто его просто не существовало, будто он стал частью интерьера или чем-то обыденным, никто не смотрел на него с ядом в глазах, никто не бросал жутких фраз. Изуку чувствовал себя спокойно.

Но говорить с этими людьми он не хотел и предпочитал скрываться в комнате, чем бессмысленно прогуливаться по коридору. Там обычно было ещё прохладнее, чем в комнате, а последнее время его постоянно знобило.

Это утомляло.

Часы тянулись медленно, каждая минута проходила тяжело. Мидория мог скрыться от реальности в своих мыслях, в своих фантазиях о Шото, они были его личным, приватным миром, куда никто кроме него проникнуть не мог, там он прятался от всех своих бед.