Весь этот вечер, что я провел дома, образы Джерарда заполняли мои мысли, как бы я ни пытался избавиться от них. Казалось, чем больше я давил на свое подсознание, чтобы избавиться от всего этого, тем больше оно сопротивлялось, даже раз в десять сильнее. Я буквально видел его перед собой в одном полотенце.
Я ненавидел тот факт, что я больше не в состоянии контролировать свое сознание. Я хотел вычеркнуть из памяти некоторые воспоминания о Джерарде, лишь бы все было хорошо. Однако я знал, что даже если я прибегну к весьма изощренным способам это сделать, я ничего не исправлю. Все остается в силе: Джерард привлекал меня в тот день. Вообще-то, что уж тут скрывать, он всегда привлекал меня в том или ином смысле. Я восхищался его умением рисовать. Мне нравилось, как он говорит, его французский акцент, который появлялся, когда он этого хотел, его глубокий певучий голос. Мне нравились его рассуждения о мире и обо всем. Я думал, что он просто очень классная личность. Но все изменилось после того, как я увидел его полуголым и еще после того, как он был настолько близко. Меня притягивало к Джерарду больше, чем эмоционально. Я уже не мог оставаться с ним просто друзьями, мои визиты приобрели иной смысл. Какая-то маленькая часть меня отчаянно требовала большего, и это было как раз то желание, которое было мне пока непонятно.
Я не только не понимал этого, но еще и отказывался это понимать, да и вообще отрицал саму идею существования этой части себя. Я просто не мог свыкнуться с той мыслью, что я могу хотеть Джерарда в сексуальном плане. Это было просто невозможно! Во-первых, потому что он мужчина, а меня никогда в жизни не привлекали мужчины. Я был уверен, что большинство моих школьных друзей - крутые и веселые, и мне было приятно тусоваться с ними, но у меня никогда не возникало мысли трахнуть их. Но, опять же, я ведь и Джерарда считал крутым и веселым. Может, если я увижу тех школьных друзей в одном полотенце, мои взгляды изменятся? Я не хотел думать о том, о чем я мог бы подумать. Да и не было у меня времени, чтобы пересмотреть и оценить все мои старые чувства, когда голова была забита таким количеством новых.
Но я, все же, не думаю, что мое желание переспать с Джерардом было совсем невозможно. Точнее, не совсем не так – дело в том, что это странное чувство определенно было чем-то большим: он уже достаточно открылся мне - показал свои картины, позволил приходить домой каждый день, дал ключи от дома и, совсем скоро, собирался научить рисовать меня самого. Я не так уж и хорошо знал его, но подобрался к нему очень близко. И, когда я увидел его белую кожу, голую и, буквально выставленную напоказ, это что-то вызвало внутри меня. До меня вдруг дошло, что есть огромное количество способов показать человеку свою любовь. С моими друзьями все было совсем не так – мы давали друг другу пять, похлопывали по плечу, и, если мне везло, или же было по-настоящему грустно, то происходили короткие объятия. Такие же дела обстояли с моей семьей. Моя мама была самой ласковой из всех моих родных, но, даже она не так уж и часто обнимала меня. Неловкость из-за моего взросления отдаляла её от меня все сильнее. Правда, это было не так уж и плохо. Я не хотел всякой этой фигни, чтобы она меня обнимала и прочие телячьи нежности. Однако из-за этого, я уже начал забывать, какими волшебными свойствами обладают прикосновения. Джерард обнял меня уже в первые дни нашего знакомства; он уже тогда показывал мне свою симпатию, ничего не скрывая. Друзья делали «что-то типа этого». Конечно, есть и другие способы выразить свои чувства, без помощи рук, вы можете снова и снова проявлять эмоции, и, при этом, чувствовать себя голым. Или же вы действительно можете таковым оказаться вместе с кем-нибудь, и много узнать об этом человеке, используя тело как способ увидеть всю историю. Но, мысль о том, чтобы делиться своими чувствами (еще и облажаться, когда будешь это делать) и, особенно без одежды, - даже если вокруг больше никого и не будет, - все равно заставляла меня дрожать.
