Разукрась мой чёрно-белый мир

- Останься.

Ещё пару секунд жмётся рубашкой о дверь, но всё же выходит и встречает две пары удивлённых взглядов.

— Здравствуйте, — процедил Фэнг сквозь зубы и наклонил голову в приветстветственном знаке. Она мило улыбнулась, поправляя на плече, по всей видимости, новую брендовую сумочку.

Но, кажется, мужчине было фиолетово на сына: кивнул и пошёл под руку с Лолой дальше по коридору, не обронив ни слова. И что это было? Юноша сделал шаг и проследил за скрывающимися фигурами. К глазам подступила влага, а что-то необъяснимое внутри заставляло сердце качать кровь всё быстрее. Выразить свои чувства он не мог, то ли ему так плохо из-за количества выпитого, то ли мозг всё быстрее обрабатывал информацию и выдавал давно очевидный факт: семьи больше нет. Будет ли отец притворяться по приезде матери? Почему именно она его любовница? Почему это всё происходит с ним, когда-то добродушным ребёнком, которому сейчас приходится наблюдать измены и ссоры, всю гниль, что копилась в этом доме. Фэнгу не верится, что годы пролетели вмиг, а единственное, что осталось неизменным — так это он, который верил в лучшее и скорое воссоединение, а сейчас стоит у ворот с табличкой «Очнись, как раньше уже не будет». Будто кто-то взял и вылил скопившееся на крышу дома, а чёрная тягучая смесь испачкала все окна, всё здание, его самого. Парень наклонился и поднял зеленоватый волос, покрутил, но пелена солёной жидкости помешала рассмотреть его чётче, да и потребности в этом всё-таки не было. Тонкий волосок порвали пополам, затем ещё, но он выпал из рук, вновь падая на пол. Его терпение порвалось точно так же. Быстрым шагом он направился к кабинету, даже не постучался, как его всегда учил отец, а просто-напросто ворвался, злостно глядя на них.

— Фэнг, вышел отсюда! — с ошарашенным лицом проговорил мужчина и сразу встал, приближаясь к сыну. — Сколько раз я говорил тебе стучать в дверь перед тем, как войти?

— А сколько раз мать плакала перед тобой, умоляя, чтобы ты ей не изменял? — синеволосый тяжело дышал, смотря в заметно постаревшие глаза.

— Да как ты смеешь? Ты ещё будешь учить меня как жить? Молоко на губах не обсохло. Не думал, что скажу это уже повзрослевшему наследнику, но ты наказан, иди в свою комнату, поговорим потом.

Он хотел было развернуться обратно к сидящей на столе женщине, но старший взял первую попавшуюся грамоту в рамке и кинул под ноги, разбивая вдребезги. Зеленоволосая вскрикнула от шума, подорвалась на месте и встала за мужчиной.