Пианист в Доме Грусти

11

Между ними что-то нечеловеческое. Ни один из живущих людей не в состоянии почувствовать эти тонкие вибрации, разливающиеся из карих, почти черных, глаз напротив. Он не дышит, даже тонкие ресницы не дрожат, несмотря на заливающий лицо дождь. Из-за холодных капель на его шее мурашки, ровно как и на руках и плечах Уилла. Он мог оказаться самой притягательной статуей из всех существующих, его образу поклонялись бы величайшие мастера, а непревзойденный Давид претерпел бы сокрушительное поражение. В его застывшем взгляде таилось нечто подчиняющее, полностью лишающее всякой воли и рассудка. Глаза заглядывают в самые бережно охраняемые тайны разума, отнимая весь контроль. Он проникает в голову, со скоростью адреналина распространяется по венам и впитывается в кожу. Пленяет жертву за одну жалкую миллисекунду, но сопротивляться этому сравнимо с преступлением, поэтому Уилл самозабвенно поддается.

Чувствует, как стихия вокруг них замедляется, почти останавливает свое движение. Стена за спиной уже не кажется такой холодной, потому что все его существо сосредоточено на невесомых касаниях тонких пальцев к своим щекам. И он вспыхивает, предательски краснеет, потому что не имеет никакой власти над собой. Есть только непреодолимое желание и несколько секунд на глубокий вдох. Майк позволяет ему поймать свое дыхание, но не приближается. Продолжает смотреть своими темными глазами в его сияющие зеленые, в которых бьется вся жизненная сила. Не скрывая, он наслаждается зрелищем, будто это единственное, что осталось в его блеклом существовании.

Несколько сантиметров пространства между ними раскаляются, напоминая дурацкую детскую игрушку – плазменную лампу, которой учитель ловит внимание учеников на первом занятии по физике. Уилл теряется в своих ощущениях и единственное, чего он сейчас хочет – чтобы это расстояние исчезло. Это отражается в его глазах, плещется где-то за хрусталиками, превращая орехово-зеленый в насыщенный изумрудный. Его глаза кажутся удивительно большими, по-детски распахнутыми. Так искренне и доверительно смотрящими, что Майк на секунду отмирает. Из его рта вырывается крохотное облачко пара, но сразу же поднимается, подхваченное сильным ветром.

Когда стало так холодно?

-Майк, - Байерс сглатывает, нервно вцепившись в держащие его за плечи руки. Они крепкие и твердые, передающие его телу невероятное напряжение, которым он наполняется до самых кончиков пальцев.