Доживем до понедельника

4

- Кто-нибудь звонил? - поинтересовался Мельников.

- Звонили... - Полина Андреевна не оживилась от вопроса.

- Кто же?

- Зрители.

- Кто-кто? - переспросил Мельников.

- Зрители кинотеатра "Художественный" - терпеливо объяснила мать. - Спрашивали, что идет, когда идет, когда бронь будут давать... У них 291-96, а у нас 241-96... вот и сцепились.

- Ну, это поправимо.

- А зачем поправлять? Не надо! Человеческие голоса услышу, сама язык развяжу... а то я уж людскую речь стала забывать!

Мельников засмеялся, покрутил головой.

- Мама! А если баню начнут спрашивать? Или Святейший Синод?

Старуха, не обратив внимания на эту издевку (над кем и над чем, спрашивается?), продолжала свое:

- Тебе не повезло. Тебе очень не повезло: в свои 76 лет твоя мать еще не онемела... Она еще, старая грымза, хочет новости знать - о том, о сем... Вот ведь незадача! Ей интересно, о чем сын думает, как работа у него, как дети слушаются... С ней бы, с чертовой перечницей, поговорить полчаса - так ей бы на неделю хватило... всё-ё бы жевала...

- Мама, но там не театр, там обычные будни. Я не знаю, что рассказывать, ей-богу... - Он честно попытался вспомнить. - Говорил я тебе, что к нам пришла работать Горелова? Моя ученица, помнишь, нет? Наташа Горелова, выпуск семилетней давности... Бывала она здесь...

Полина Андреевна просияла и повернулась к сыну всем корпусом:

- Ну как же. У неё роман был с этим...

- С Борей Рудницким. Ну вот тебе и все новости. - Мельников направился в свою комнату. - Нет, еще одна: сегодня ей сорвали урок...

Теперь он у себя.

Здесь властвуют книги. Верхние стеллажи - под самым потолком. Это не нынешние подписные собрания сочинений со знакомыми всем корешками, - нет, у этой библиотеки еще довоенный базис, старые издания - в большинстве.

На стене одна репродукция - с известной картины "Что есть истина?" Николая Ге. Диспут Понтия Пилата с Христом: для римского прокуратора Иудеи в слове "истина" - труха, но Сын Божий, хоть и близок к мукам Голгофы, а слова этого уступать не намерен...

Старенькое пианино с канделябрами, диван, рабочий стол. На столе, в сочетании, понятном одному хозяину, лежат том Шиллера, книжка из серии "Библиотека современной фантастики" и давно сделавшийся библиографической редкостью (а некогда еще и способный схлопотать своему владельцу беду!) журнал "Каторга и ссылка"...