Хён, спасёшь меня?

7. Откровения

— Ликс..., ты ревнуешь?
— Нет...
— Это из-за моего поцелуя?
— Сказал же нет! Для тебя это ничего не значит..., поэтому нет, — Феликс совсем не думал, что говорит, но он уж точно не хотел обидеть Хёнджина
— Ничего не значит...? Я думал, ты меня знаешь...
— Знаю но...
— Но?
— Просто Чан Бин он...
— Так это из-за него? — Хён звонко начал смеяться, встав с кровати и подойдя к Феликсу, положил руки ему на плечи.
— Что? — Фел смотрел на него из-под лба и дул губы от раздражения и обиды.
— Ликс, какой же ты милый... Я не могу. Знаешь, иногда ты до смерти пугаешь меня своими выходками. Этот поцелуй...
— Нет-нет-нет, не начинай, всё забыли! — Феликс быстро отошёл от Хёнджина и убежал к двери.
— Эй, почему?! Я хочу всё разъяснить!
— Потом поговорим..., возможно! — Феликс убежал в свою комнату, закрывая красные щёки ладонями.
Внезапно всё стало так спокойно. Хён и ребята дома. Всё так же, как и раньше. Единственное, что сейчас его заботит, это шоколадный торт, который обещал ему Хёнджин и тот поцелуй. Фел уже не думал ни о какой войне и "зверях", он просто был счастлив...
Феликс подошёл к зеркалу и вдруг застыл на месте, перестав моргать. "Красные волосы развиваются на ветру..., долг, обязанность..., сладкий шоколадный торт..., красный... я должен сражаться... должен умереть..., бездарность..., кроваво красный..." Зрение Феликса вмиг пропало, он, как будто оказался в другом мире...
— Что это..., пожалуйста, замолчи..., — в его голове звучал чужой голос, такой манящий и казалось бы, родной, но до жути пугающий. Он никогда не был в таком состоянии и сильно испугался. "Что значат все эти слова? Почему красный...?" Феликс просидел в шоке минут десять и когда его заплывшие глаза вернулись в нормальное состояние, он увидел себя, казалось сошедшего с ума и обезумевшего, в зеркале. Испуганный мальчик часто дышал, и его тело погрузилось в гипервентиляцию. На голове Феликса, среди светлых, цвета свежей соломы, волос была видна тонкая красная нить. Это он подумал, что это нить, но приблизившись к собственному отражению, понял, что это волос... его красный волос, каких у него никогда не было. Феликс ещё долго сидел перед зеркалом, вытирая рукой предательские слёзы, пока Хёнджин стоял на кухне и готовил ему тот самый торт... шоколадный.
— Что делаешь, Хёнджин? — подбежал к нему радостный Чонин.
— Я обещал Феликсу шоколадный торт к его возвращению, вот и решил приготовить для всех. Он сказал, что Минхо раньше готовил вам его.
— Минхо? — Чонин с вопросом посмотрел на Хёнджина.
— А?
— Кто такой Минхо?
— В смысле...? Ну, Минхо, который каждый бой праздновал тортом и угощал вас, — Хёнджин отвлёкся от готовки и положил венчик на столешницу.
— Но... у нас никогда не было никого с таким именем. Обычно Феликс сам готовил нам этот торт...
— Что...? Но он сказал мне... он что просто придумал это?
— Не знаю..., но здесь никогда не было никого с таким именем. По крайней мере, я на этом острове дольше Феликса и никого такого не знаю.
— А как же Синьёрис? Феликс сказал мне, что он достался ему от Минхо и кулон тоже...
— Может ты перепутал что? Практически никто из ангелов не знает ничего о прошлых владельцах особого оружия, — Чонину нужно было уходить и, похлопав Хёна по плечу, он развернулся, удаляясь вдаль. Уже не так активно, но Хёнджин продолжал готовить, думая обо всём услышанном.
Феликс наконец пришёл в себя, но произошедшее ещё целый день не давало ему покоя. Он старался не выходить из комнаты, чтобы не встречаться взглядами с Хёнджином, но иногда всё-таки это было нужно и, когда он видел его в коридоре, сразу же прятался за угол. Феликс был разбит. Лёжа на кровати, он смотрел в потолок и думал о том голосе в голове, красный волос он постоянно поправлял и прятал. Кто-то постучал в дверь комнаты, от чего Феликс вздрогнул и сел прокричав: "войдите". Парень, всё это время заставлявший его смущаться, зашёл с куском торта на тарелке.
— Я испёк обещанный торт, попробуешь?
— Спасибо... оставь, я потом съем... — отвернувшись от Хёнджина, сказал Феликс. Хён подошёл к нему ближе и сел рядом.
— Я хотел поговорить с тобой. У тебя что-то случилось?
— Давай потом...
— Давай сейчас.
— Я устал, не хочу...
— Чан Бин не более, чем ангел, о котором я должен заботиться и, которого я так же, как и вас всех должен охранять.
— Все равно не хочу так... — Феликс сказал это очень тихо, продолжая смотреть в пол.
— Не будь таким жёстким собственником, Ликс, хотя..., это даже мило. Если я начну говорить хоть что-то про наш поцелуй, ты сразу сбежишь, и, как мне тебя ловить?
— Хёнджин, я не ребёнок, а ты говоришь со мной так же, как и с остальными здесь!
— Фел, ты просто милый. Я не воспринимаю тебя, как ребёнка. Неужели ты не видишь разницы? Ребёнку я не уделял бы столько времени, как тебе..., ну если это конечно не наш будет ребёнок, — шутка Хёнджина была неуместна, и лицо Феликса налилось краской, то ли от смущения, то ли от злости.
— Ненормальный..., всё равно! Я не ревную.
— Ты хочешь знать, почему я поцеловал тебя или нет?
— Хочу...
— Потому что. Я. Тебя. Люблю. И я на более чем сто процентов уверен, что это взаимно, — он ещё ближе пододвинулся к Феликсу и посмотрел ему в глаза.
— Да, но... — Феликс бы очень хотел не сдерживать свои эмоции, но кое-что ещё сильно волновало его.
— Но-о?
— Я не могу так, Хён..., — на глазах Феликса начали выступать слёзы.
— Почему? — грустно спросил Хёнджин.
— Ты уже стал для меня человеком, из-за которого я боюсь умирать, а если я ещё и начну любить тебя..., какой из меня ангел, если я боюсь смерти... я ужасно слаб, я всех подвожу... Чан Бин сказал...
— Не слушай, что сказал Чан Бин. Разве ты меня уже не любишь? Ты разве не думал об этом? Я же писал тебе в письме...
— В последнем? Я не успел его дочитать, тогда на нас напали...
— Ясно... Ликс, в любом случае ты должен понять одну вещь, неважно, ангел ты или человек, ты имеешь право на выбор, и ты не должен умирать ради спасения мира. Спасай свои чувства и тогда ты спасёшь именно тот мир, который тебе дорог. Я очень люблю тебя... и я безумно хочу с тобой встречаться, безумно хочу тебя поцеловать. Ты тот, кто принёс мне счастье, поэтому... не отказывай мне так рано.
— Я тоже тебя люблю, но мне, правда, страшно. Я был рожден, чтобы сражаться и... — Феликс снова опустил голову вниз и перебирал пальцы между собой, пока Хён не взял его за руку.
— Феликс нет. Это не так.
— Хёнджин, ты не понимаешь. Минхо передал мне Синьёрис...
— Минхо - это Минхо, а ты - это ты. И на счёт этого Минхо..., ладно, это не сейчас. Феликс, пожалуйста, я просто хочу наслаждаться жизнью рядом с тобой. Ну, почему мы с тобой придумываем эти обязательства и заботы? Я люблю себя рядом с тобой и хочу, чтобы ты жил! Я хочу, чтобы ты жил ради меня и, я не дам тебе умереть, даже если мы не будем парой! — Хёнджин смотрел на Феликса серьёзным, но одновременно мягким взглядом, взглядом, который он готов был видеть вечно, взглядом, который он боялся забыть, взглядом, который Феликс боялся огорчить собственной смертью...
— Я люблю тебя... очень люблю... — после его слов Феликс поднял обеспокоенный взгляд, и медленно приблизился к его лицу, положив руку на его щёку.
— Я хочу тебя поцеловать, — сказал он шопотам и, по его щеке скатилась одинокая слеза. Феликс томно дышал, опаляя горячим дыханием его лицо и набравшись смелости, прильнул к аккуратным розовым губам Хёнджина.