прости меня за чувства

Начало исправления судьбы

Итак, меня зовут, Верховенская Виктория, мне 22 года и я могла бы стучать молотком в зале суда, но стучу палочками по ударной установке.   Родилась в Питере, родители мечтали сделать из меня юриста, а в частности мать, лелеяла мечту, что я буду судьей, как она. Мой отец, думаю, единственный кто любил меня, но мать колотил постоянно. Запойный алкоголик. Он умер, когда мне было десять, а мать долго не горевала и нашла себе нового мужика. Блять, Дима этот, тот еще гандон. Матушка моя, фактически жила на работе, да, ей и без этого было плевать на мое существование. Когда дома никого не было, мой отчим, у которого явно протекал чердак, любил включать тестостерон и мог пиздить за любой придуманный повод. Думаю, лет с тринадцати, я начала больше времени проводить на улице, или на каких-то спортивных секциях, главное чтобы не появляться дома.

Занималась я очень долго каратэ, мне прям нравилось. Пыталась заняться боксом, тогда мне было около четырнадцати и меня бесило, что я не могу отчиму в ответ втащить, потому на подобных видах спорта я могла позволить себе это дело, причем легально.  Мать как реагировала на побои? Да никак, говорила, что я вру и меня мои уличные друзья бьют, а я, мол, на Диму спихиваю, чтобы его выгнали. Короче, он же наплел матери, что я пытаюсь его выжить из этого дома, потому что он единственный, кто меня воспитывает, а я балованная сука, которой такое не нравится.   Ну, я стала характер проявлять, мать не оценила. Первые татуировки и пирсинг ей не понравились, но мне тогда было шестнадцать и смелость в голову ударила, так что я просто делала ей все на зло, и отчим больше не пугал, ведь была ситуация когда он хотел опять пиздануть меня за плохую оценку, но успел только замахнуться, а я губу ему рассекла, после этого он меня не трогал и ходил повторял, что мне в Кащенко пора.   После окончания школы я сбежала от них и выдохнула, они, думаю, тоже. Я играла с друзьями в рок-группе, музыка мне всегда была интересна, только вот не то фортепьяно, на которое меня мать в пять заперла, а ударные или гитара.   Работала диджеем, так что в основном моя жизнь начинается ночью. Меня не особо устраивает такой образ жизни, ибо ну, я здраво понимаю, что долго не протяну.  Проект для меня как последний шанс вытащить себя из болота, потому что я скорее всего сторчусь или меня кто-то прибьёт из-за характера конченого. 
                             ***
Она держала в руках последнюю сигарету, жадно затягиваясь едким дымом. Скоро, нужно будет выходить, по крайней мере, так сказала миловидная ассистентка. Верховенская думала лишь о том, как проживёт без ежедневной дозы никотина на проекте. Для человека, который получает свой серотонин исключительно, благодаря табачным изделиям, эти несколько месяцев будут как китайская пытка. Если, конечно, она сможет продержаться до финала. Сейчас нужно будет выйти и сказать нечто эпичное.

Абсолютно пустые зелёные глаза уткнулись в носки грязных кроссовок, пока их владелица до мелочей продумывала свой выход. Все должно было быть идеально, чётко по сценарию в рыжеволосой голове. 
- Верховенская, Ваш выход. - все та же приятная ассистентка прокричала в рупор, заставляя девушку с тяжёлым вздохом встать с места. Она взяла свои скромные пожитки и двинулась к месту съемки. Уже шагая по аллейке, Верховенская слышала все жуткие вопли, хотя все ещё находилась на достаточном расстоянии от очага событий. Чужие крики, были больше похоже на фоновый шум попсового боевика. Ругань и нечленораздельная речь слились в одну какофонию, которая никак не привлекала. Желание оказаться в эпицентре этого перформанса, становилось намного меньше с каждым шагом. 
Перед ступеньками на сцену, девушка без особых усилий подняла черный чемодан одной рукой, дабы операторы засняли этот момент. Лицедей живущий в теле юной особы, уже вовсю играл на камеру.
- Меня зовут Виктория, и теперь я папа этой тусовки. - выдала та первую фразу, которая пришла ей в голову, пусть и звучало до абсурда банально, но здесь главное была подача. Рыжая поправила шевелюру глядя в камеру и спрыгнув со сцены, твёрдым шагом двинулась дальше, мимо груды мусора, которая ранее была портретами бывших участниц шоу. Она поджала губы, оглядевшись вокруг, уже прикидывая насколько девушки, ждущие её впереди были с ебанцой, ну или также хорошо играли свою роль.   Сейчас, от беснующихся девушек, её отделяли лишь огромные ворота из светлой древесины. Вдох и громкий выдох. На лице расцветает кривая ухмылка, как часть хорошо продуманного образа и теперь каждое её движение буквально кричало о том, насколько она в себе уверена. Здесь было как с собаками - лучше не показывать им, что боишься, а то почувствуют слабость. Пугали ли другие участницы Викторию? В какой-то мере. Мертвецки пьяные люди вызывали у неё неприятные ассоциации и заставляли старые воспоминания вылезать из ящика, который она спрятала глубоко в недрах своего сознания.