Шоубойз

~18~

Толпа фанаток, дежуривших у ограды, сделала Кавагути похожим на темную грозовую тучу, готовую разверзнуться громом и молниями. И даже при всем этом он не смог запретить Югэну поселить Зунга в доме. Большинство юношей отнеслись к новому жильцу с весельем, кроме, пожалуй, Тацу Мисоры. Вечно отрешенный от реальности юноша, как обнаружилось, смертельно боялся свиней - пусть даже карликовых. Едва завидев Зунга, энергично цокающего копытами по полу, Мисора залез на стол и пронзительно завизжал:

- Уберите это чудище отсюда! Кто его впустил?

- Это всего лишь карликовая свинка, - хохотал Югэн, наслаждаясь его испугом. - Чего ты трясешься, Мисора?

- Всего лишь? Да это вонючий рассадник заразы. А еще свиньи всеядны и, если ты забудешь его покормить, то он может сожрать у нас уши и носы, пока мы спим!

- Какой ты глупый, Мисора! Если Зунг начнет жевать твое ухо, то, думаю, ты сразу же проснешься. Так что нечего беспокоиться.

Переспорить Югэна не удалось, и карликовая свинка осталась жить в доме, несмотря на негодование Тацу Мисоры.

Миновало десять дней. За это время все они успели привыкнуть к почти круглосуточному визгу поклонниц за окнами. Кажется, они создали что-то вроде караула: когда одна смена уходила домой, то ее сменяла другая, отдохнувшая и бодрая. Всякий раз, когда юношей увозили куда-нибудь на микроавтобусе - на очередное интервью или фотосессию - девочки и девушки чуть ли не бросались под колеса, надеясь привлечь внимание своих кумиров. Поначалу Химмэль ужасался, опасаясь, что однажды одну из них все же задавит, но потом, как ни странно, привык.

За все время он, к своему облегчению, ни разу не оказывался наедине с Югэном. Пусть их отношения до сих пор оставались не разъясненными, Химмэль все равно не хотел теперь в них разбираться. Много всего было намешано в его чувствах к нему - и гнев, и влечение, и ревность, и даже зависть. Стоило только вспомнить о тех минутах, проведенных в «комнатке свиданий», как все его душевное равновесие мгновенно испарялось, оставляя ему только смятение. Вот почему Химмэль старательно избегал всякой возможности уединения с ним. И только во сне, когда сила воли не заглушала воспоминания и желания, он вновь и вновь оказывался в объятиях Югэна.