Moon never makes error

2 chapter

Тэхен начал жить от прогулки под покровительством луны до следующей возможности выпустить сущность. Он считал дни перед большой охотой, когда отец покидал резиденцию на сутки. Считал дни и терпеливо ждал. В этом он преуспел: год за годом стиснув зубы, тренируя выдержку во время наказаний, обладал титановым терпением.
Конец всегда радовал.
Было дурманяще обретать свободу, а чужак постоянно находящийся рядом, но вне досягаемости, облегчал чувство вины, душащего омегу ночами из-за нарушения правил. Чужак был альфой, выяснить это не представляло сложности: только сильный пол мог беспрепятственно вливаться в связь со всеми себе подобными, пользоваться чужими воспоминаниями и давать приказы на ментальном уровне. Омеги даже не могли остановить вторжение в их сознание, не говоря о чем-то большем.
Так, Тэхен терялся догадками о личности чужака. Омега лелеял надежду, что это Намджун, сын вожака, который скрывая свою личность, ночами бегал с ним мили за милями. Тэхен, влюбленный, гнал все доводы разума, что Намджун, как и все остальные выдающиеся охотники стаи, уходил за добычей. Разум был слаб перед горячо влюблённым сердцем, так же, как Тэхен с дрожащими коленями при виде Намджуна.
Незнакомец, которого омега именовал Намджуном, всегда был рядом, но никак не выдавал свое присутствие. Тэхен постоянно находился под защитой и в компании не особо разговорчивого спутника. Он оберегал омегу, указывал короткий путь в нелегких участках, давал советы, но случались по-особому мирные ночи, когда омега не получал ни единого послания. Эти ночи порой оставляли чувства уединения больше, чем та, проведенная меж обвалившихся деревьев.
Из-за отсутствия обратной связи Тэ был лишен шанса поблагодарить волка за свое спасение, и эта неправильность ситуации нервировала правильного омегу. За помощь нужно благодарить — этому он был обучен с детства. Оставшийся без выбора, он даже пытался поймать зайца в виде дарования, но этих ушастых с белым мехом на белом снегу было сложно отследить. Они никак не поддавались омежке, получившему очень мало опыта в охоте из-за раннего отречения от вылазов со стаей. После его нескольких откровенно провальных попыток поймать хоть кого-то, волк подкинул ему брыкающегося зайца, которого принято носить к маленьким щенкам в логово, чтобы они тренировались на них.
Тэхен был готов отчаянно завыть, когда в голове взорвался голос:
— Ты за ним так долго носился. Поражён твоим упорством.
Стыд и разочарование в себе поедали его заживо. Хотелось казаться умельцем, но в итоге получилось как всегда.
Тэхен опустошённо сел у берега реки, в которой несколько месяцев назад чуть было не лишился души. Теперь ее поверхность не была застелена слоем твёрдого льда, близилась весна, морозы смягчились, позволив луне осветить поток реки прекрасными мягким светом, в паре с журчанием воды. Омега успокаивался, завороженно наблюдая блестящими глазами за полной луной. Белые ушки стояли торчком, хвост время от времени мирно дергался. Волк в темноте леса, надежно скрывающей его от чужих глаз, поймал импульсы волчицы и тихо фыркнул, поцокав зубами в конце. Омеге неистово хотелось задрать голову выше, прижать эти очаровательные уши к макушке, уверенно опереться о землю лапами и выть до скончания ночи. Воем опустошить душу, отделаться от обид, накопленных годами, от страха остаться в стороне до последнего выдоха, от отвращения к себе самому, к чудаковатости, заставляющей всех от него отворачиваться и окутывающую его в полное одиночество среди своих.
Тэхен медленно опустился, его блестящие глаза лениво следили за течением реки.
— А еще эта метка от незнакомца из враждующей стаи, — пронеслось в мыслях. Тэхен переместил голову на лапы, холодная земля обморозила челюсть. Теперь хотелось не выть, а тоскливо скулить. Шерсть на загривке встала дыбом, уши зашевелились, услышав уже открытое фырканье волка. Несмотря на осторожность и готовность то ли к бегству, то ли к схватке, Тэхен лежал мирно.
Присутствие волка беспокоило, но не тревожило.
Пока.
***
В следующий раз на прогулку Тэхен вышел не хотя. Мышцы неприятно зудели, кости, казалось, не встали на свои места после превращения и блуждали под шкурой, хвост постоянно дергался, временами лихорадочно просекал воздух взмахами. Обостренные органы чувств стали работать на все обороты, внешние раздражители причиняли боль своей красочностью, ясностью.
Тэхен не успел даже дойти до темного леса, осторожными короткими шагами преодолевая расстояние, его остановил голос, уже ставший знакомым:
— Возвращайся обратно, — приказ был прямым. Безапелляционным. Тэхен на миг растерялся, замер в нерешительности, глядя прямо перед собой, с заплывшим сознанием. Он чувствовал себя под дурманом. Мощным, захватившим все тело и разум так, что не контролирующий себя омега, чувствовал беспомощность, качаясь в волнах этого состояния. — Слушайся меня, возвращайся к себе. Я приду за тобой.
Тэхен выполнил то, чего от него требовали. Под пристальным наблюдением он достиг своего дома. То, что волк переступил их границу и, не боясь, расхаживал по территории Серых, давало понять, что он один из них. Омега ликовал. Впервые за всю жизнь он искренне благодарил Луну за выпавшую возможность.
Видимо от слабости, омега забыл о горячей ревности хладнокровных альф, возможно, поспешил со своими выводами, которые с высокой вероятностью приведут к неизбежному разочарованию.
Но в данный момент, невзирая на усиливающуюся боль в теле, радовался, улавливая тяжелые шаги волка за спиной, слыша запах альфы, постепенно заполняющий все клеточки организма. В центре хаоса, творившегося с ним, ясной оставалась лишь мысль об обещании волка, который был известен верностью слову.
***
Чуткое родительское сердце не давало покоя папе-омеге Тэхена. Тот был сильно встревожен прогулками чада, но и понимал, что без этих вылазок омега не справится совсем. Оттого успокаивал свое изнывающее нутро, постоянными доводами. Хотя этой ночью выдержка его дала слабину, и, накинув пальто на острые плечи, он покинул дом. Долго ходить не пришлось. Белоснежная волчица медленно поплелась ему навстречу со стороны леса, папа-омега заметил на миг внушительную тень за сыном, но та молниеносно скрылась в ночной темноте. Обеспокоенный родитель метнулся к омежке, тут же забыв о минутном видении.
Волчица в объятиях папы забилась в припадке и пала на землю, уже обратившись юношей. Затащить худощавое тело сына в дом не составило особого труда. Родитель еще долго кружил около постели Тэхена, молил Луну, чтобы та оберегала их.
Но этой ночью Луна не была благосклонна ни к папе-омеге, ни к его сыну.
Ближе к полуночи, подтвердив ужасающиеся предположение папы, Тэхен потек, раскрыв очаровывающий нежный запах, что несомненно вскружит голову занятых волков стаи. Старший омега ещё несколько десяток минут расхаживал по комнате, пока второй признак течки не стал заметен. Теперь сомнений не было - его сын потек, пачкая смазкой простыню под собой и лихорадя от нахлынувшего возбуждения.
Невзирая на поздний час, папа Тэ постучался в дверь вожака. Встретил его сонный омега вожака, но после услышанной новости пошел будить мужа.
Мужчина, услышав о случившемся, нахмурил густые брови и долго стоял, усиленно размышляя.
Он, как и все остальные, годами отмахивался от существования Тэхена. Теперь полотно пало вниз, открыв неприятную картину и неся с собой серьёзную проблему.
Вожак повел по лицу огромной ладонью. Даже в его богатой опытом жизни не наблюдались омеги, потекшие к наступлению весны истинной течкой, не имея партнеров для спаривания. Если бы не эта чертова метка, уродующая всю омежью шею, вожак приказал бы одному из воинов, пусть даже занятому, провести течку с ним, но эта метка чужака связывала ему руки окончательно.
— Мой муж уехал в Город за заработком, вернётся с наступлением весны, я переживаю за безопасность сына, — подал голос папа Тэ, нарушив ход мыслей вожака.
— Я… — вожак взглянул на омегу перед собой, можно сказать, пораженный идеей. — Отправлю Намджуна к вам, будет сторожить твой дом до скончания течки.
— Насколько бы не было велико доверие к нему, но он все же зрелый альфа с сильной природой…
— И это будет ему в помощь, к тому же, он не видит никого кроме своего истинного, Намджуну никто не нужен кроме Сокджина, — горделиво сказал вожак.
Папа Тэхена поджал губы, но слегка опустил голову и подался назад, ссутулившись. Спорить с вожаком у него нет ни права, ни статуса, остается лишь слушаться и доверять, тому ведь виднее.
***
Тэхен, окутанный в одно одеяло, бегал, босыми ногами наступая на снег. Он лихорадил, тело его, ставшее в сотню раз чувствительнее, иглами пронзалось от каждого прикосновения одеяла к нежной коже. Омега еле сдерживался от душераздирающего крика. Но он держался, весь слабый, дрожащий, бежал за спасением.
Его глаза ничего не видели, он двигался к знакомому запаху альфы. Когда цель была достигнута, он еле смог остановиться и встал вкопанным, смотря со слезами на глазах на могучего Намджуна. Тот, получив приказ от отца, прямиком направился к дому Тэхена, но омега, встретивший его посреди дороги почти голый, распускающий сладостранный аромат, заставил остановиться в двух шагах от мелкого тела.
Намджун тяжело сглотнул, он хотел снять пуховик и накинуть на этого засранца, но подойти ближе не хватало смелости. Было дурманяще представлять, каков запах течного вблизи, и Намджун, не уверенный в своей силе воли, не решился проверить правдивость предположения.
— Ты действительно пришел, — посиневшими губами заговорил Тэ первым.
— Отец приказал явиться, — словно оправдываясь, изрек альфа.
— Я… — освободив руку из одеяла, омега вытер лицо от слез. Он не плакал, но эти противные, выставляющие его слабым слезы текли сами по себе. — Я готов на все, за время наших прогулок я привык к тебе настолько, что готов заплатить любую цену, чтобы быть рядом. Я поднесу к альтарю всего себя. Мне не нужен статус пары вожака, которым ты непременно станешь, не нужен дом, уважение и даже потомство, тебя одного достаточно, — его маленький нос шмыгнул, слезы капали на землю. Он сильнее сжимал кулачками одеяло. — Можешь жениться на Сокджине, я даже не пискну…
— Какие еще прогулки? — Намджун глубоко вдохнул воздух, забывшись. Этим запах течного лишь глубже въелся, казалось, в самую душу. Намджун медленно провел рукой по лицу, привычка перенятая от отца, старательно избегая взглядом оголенные плечи омеги. Они манили, хотелось провести по ним языком, покусать тонкие ключицы, оставив отметки после себя, ощутить дрожь чужого тела на своих руках и только метка на шее, поставленная не им, отталкивала его и вызывала чувство обреченности… потому что Тэхен занят не им, а чужаком. Альфа покачал головой. Мыслить сейчас было сложно, а течка тем временем набирала обороты, больше заводя истинную природу самца. — Ситуация итак не самая приятная, будь благоразумен вернись домой.
— Ты ведь обещал, — тихо сказал омега. — Все эти ночи ты не зря был со мной…
— У тебя высокая температура, Тэхен, и ты бредишь. Я никогда не был с тобой.
— Это… это был не ты? — Тэхен непослушными ногами отступил, чуть не упал запутавшись в одеяле. — Не ты спас мне жизнь, не ты дал обещание вернуться, не ты все время был со мной? Кто? Кто, если не ты?
— Тэхен, вернись домой.
Омега обессилено упал на холодную землю, все же наступив на край покрывала. Альфа рвано рыкнул, не скрывая отчаяния, и подался вперед, резким движением поднял безвольного, словно тряпочную куклу, на ноги и, надежно укрыв наготу в одеяле, поднял того на руки.
Тэхен тихо плакал, уткнувшись в шею Джуна. Тот бежал, тревожа ночную тишину тяжелыми шагами, чувствуя морозные кисти Тэ на шее, отдавая предпочтение игнорированию этих касаний, и усиленно притворялся глухим, только единой Луне известно, как его душа крошилась на мелкие части от слов, сорванных из посиневших губ омеги, произнесенных еле слышным шепотом:
— Почему не ты? За что ты так со мной, мой альфа? Чем же я тебя не угодил? Хочешь я изменюсь?
Альфа сжимал челюсть сильнее,так, что скрежет зубов глушил его самого, прижимал омегу плотнее к себе и пытался дышать через раз. Каждый вдох — яд, окрашивающий кровь в черный, расширяющий зрачки, заставляющий сердце стучать в разы быстрее. Намджун был слаб против него, но больше его убивал сам Тэ, тихо плачущий у него на груди.
И во мраке ночной не было видно слез, что полосили альфе лицо солеными дорожками.
***
Парочку встретил погрустневший папа омеги на крыльце их дома. Старший омега возвращался домой после тяжелого разговора с вожаком и, заметив Намджуна с сыном на руках, был сильно встревожен и попытался уговорить альфу отдать ему ношу, но тот был непоколебим. В итоге на втором этаже коттеджа, в пропахшей течной спальне омеги он уложил Тэхена на постель. Старший омега не отходил ни на шаг от альфы, следил за каждым движением, он явственно чувствовал в запахе Намджуна возбужденные феромоны и пытался при первой же возможности выпроводить временного гостя.
Альфа на миг застыл, смотря затравленными глазами на сворачивающегося калачиком в ворохе одеял Тэхена. Как только кисть папы Тэ легла на его мощное плечо, тот отвернулся от постели и уверенно вышел из комнаты. После чего понесся по лестнице вниз, и успел лишь бросить пару слов старшему омеге, сопровождающего его до выхода, о том, что он будет сторожить их. В памяти остались лишь улица и дикое превращение в волка. Он даже не снял одежду, которая после клочьями сползала по серой шерсти, и только талисман на шее болтался на груди зверя.
Ощущая внимательный взгляд омеги у двери коттеджа, могучий серый волк кинулся прочь. И только тогда, когда омега тяжелыми шагами поднимался наверх, услышал вой, насыщенный отчаянием. Папа Тэ остановился на миг, его кожа покрылась неприятными мурашками, в голове загудело, и он закрыл глаза, перевел дыхание, после продолжил путь. Боль сородича была неописуемо велика, но его ждал сын, мучающийся течкой.
А течка была действительно мучительной. Тэхен, вспотевший, кувыркался в постели, сжимал простынь в руках, выгибался неестественным образом в минутах острой боли и плакал, плакал, плакал. Редко, в приступе дичайшей боли он тихо, неуверенно звал Намджуна по имени. И альфа, не отходящий далеко, слышал его зов. Слышал, но не мог ничем помочь.
Так шли пять дней боли, слез и бесконечного воя альфы, пока не потек Сокджин. Намджуну, как его паре, пришлось отступить от поста и провести течку с ним.
В этот момент Тэхен взвыл, задыхаясь в рыданиях, а в его голове голоса, сливаясь в единый, твердили о скором пополнении в семье вожака.
К седьмому дню течка прошла окончательно. Омегу перестало лихорадить, он больше не метался беспомощно в постели. Его папа вздохнул спокойно и впервые за прошедшую неделю лёг выспаться. А Тэхен, опустошённый, собирался к выходу. Он в человеческом облике шёл к лесу под полной луной. Не размышлял, не гадал, кем может являться незнакомый волк, что три месяца делил с ним одинокие ночи, бесцельного блуждания. Один раз прогадал, рисковать ещё раз не было сил.
Омега, достигнув кромки леса, стал ждать появления волка. Тот не заставил долго ждать, совсем скоро омега почувствовал чужое присутствие.
— Покажись, я должен узнать, кто ты, — сказал Тэхен, засунув руки в карман куртки. — Выходи, либо больше никогда не увидишь меня, а я никогда не узнаю того, кто был со мной. — Намерения Тэхена были серьезными, об этом не сложно было догадаться. Осанка его была прямой, голос не дрожал, слова уверенно выскакивали из уст, а взгляд, направленный в пустоту, устрашал резкостью.
В гуще леса, в полной темноте первыми засеяли янтарные глаза. По спине омеги пробежался холодок, руки в карманах сжались в кулаки. Он даже отошёл на один неуверенный шаг. Страх медленно подкрадывался со спины, парализуя, превращая живого в мертвого, отнимая волю. Тэхен, незаметно шевеля губами, шептал неустанно: «Это не он». Хотя нужно признать от его слов ничего не поменялось, паника возрастала, чужак приближался. Первым лунный свет осветил его мокрый нос, вслед за ним морду с горящими глазами, а дальше Тэхен не стал разглядывать. Не задумывая, он кинулся бежать. Испугавшись, он несся по сырой земле, пару раз падая на неё, спасался бегством от поедающих живьём янтарных глаз, что до сих пор мучают его ночным кошмаром.
Как только ему удалось шагнуть на территорию Серых, его перехватила сильная рука, что болезненно сжимала плечо.
Задыхаясь от долгого бега, Тэхен поднял взгляд на Намджуна, который продолжал сжимать плечо. Тэхен откинул руку, отошёл на несколько шагов, вцепился взглядом в альфу. Намджун на это лишь сильнее нахмурился.
— Не смей, — сказал омега, заметив намерения собеседника шагнуть в его сторону. Его воротило от исходящего запаха течного Сокджина. По одежде кое-как натянутой на мускулистое тело, по взлахмоченным волосам можно было смело судить, что альфа только из койки Сокджина. От этой истины Тэ делалось тошно.
— Что ты делал за нашей границей, Тэхен? — от строгого голоса альфы все волоски вставали дыбом. Не дождавшись ответа, Намджун полез в воспоминания Тэхена. Голова сразу загудела, в человеческом обличии копание в мозгу было делом неприятным. Отыскав все, что нужно глаза альфы сделались злыми, он мало-помалу приходил в бешенство. — Это можно посчитать за предательство, Тэхен! — повысил он голос до крика. Тэхен вздрогнул. — С чего ты стал бегать к чужакам среди ночи? — альфа ещё глубже копался в воспоминаниях, пока не наткнулся на то, в котором отец Тэхена прямым текстом запрещал выпускать волчицу из… в этот момент Намджун устало вздохнул. — Черт, — выругался он. Почему с этим омегой все так чертовски сложно? — Иди домой, и чтобы ни ногой за черту резервации, — выдавил он из себя. — Ещё раз узнаю о твоих похождениях, убью собственноручно, понял?
Тэхен лишь кивнул. Намджун проводил его до дома, оказавшись в котором Тэхен обессилено сел на пол. В мыслях была лишь звенящая пустота.