Moon never makes error

7 chapter

Ставший высокочувствительным нюх в кромешной темноте улавливал омежий аромат, Чонгук, находившийся на тонкой грани сна и бодрствования, застонал от нежной неги, что томительно разливалась по всему телу от одного запаха Тэхена. Чон проснулся от своего же стона.
Тело, покрытое испариной, тряслось от жары, грудь со вздутыми мышцами быстро вздымалась от сбитого дыхания, альфа чувствовал каждое покалывание на кончиках пальцев, каждую капельку пота, стекающую вниз. Чон открыл глаза и прошептал проклятие себе под нос. Гон, верный своей природе, начался, когда Чонгук этого меньше всего ждал.
Альфа первым дело повернул голову в сторону постели, Тэхен спал мирно. Последнее, что хотелось альфе это разрушить их тонкие, чуткие взаимоотношения.
После смерти родителей тихий Тэхен превратился в абсолютного молчаливого. Порой альфе казалось, что присутствие омеги стерлось из его жизни полностью, но после он улавливал по приходе домой запах, так хорошо въевшийся в вещи, и замечал тонкий стан где-то в дверном проёме. Омега здесь, в его доме, а с остальным разберётся время.
Чонгук с тяжестью поднялся на ноги, за последний месяц ютиться на паркете в обнимку с пледом стало делом обычным, но спина все же побаливала. Альфа как можно беззвучнее поплёлся в ванную.Вернувшись после холодного душа, он застал Тэхена, сидящего на краю постели, мягкий свет от ночника падал на него, мягко очерчивая силуэт пары. Эффект от морозной воды испарился, альфа снова горел при виде Тэхена. Тот сидел напряжённо держа спину, ясными глазами в противовес чоновым глядел с опаской. Было понятно: сделай альфа резкое движение, тот сорвётся. Вот непонятно: в бой или в бег.
— Сейчас придёт Хосок, — от сиплого голоса омега вздрогнул. — Принесет таблетки и еду. Гон у меня обычно длится не больше недели, я агрессивен, но не теряю контроль полностью. Еда - не самое главное, более важно инъекции. Укол дважды в день, я сам не буду в состоянии его сделать, придётся тебе, — омега побледнел. Его пронзительный взгляд с опасением кромсал альфу. — Могу ещё позвать папу, — уронил Чон в конце. Тэхен в компании ощенившегося не раз папы Чона чувствовал себя комфортно, и альфа об этом знал, оттого шёл на встречу, хоть присутствие собственного папы его тяготило в дни гона.
— Я сам справлюсь, — в словах омеги удивительно проскальзывали нотки стальной уверенности. — Когда пик?
— Третий день, — кинув на пол сырое полотенце Чон пошёл к двери спальни, внизу уже доносились шаги Хосока.
Помощник за все время прибывания в их доме, а это без малого двадцать минут, без умолку причитал Чонгука, который даже в гон не мог взять мужа, а ему, бедному помощнику, приходится таскаться на ночь глядя за необходимым. Чон слушал его вполуха, а омега вообще остался в спальне.
Вернувшись в спальню, альфа почти в обморочном состоянии принял далеко превышающую суточную дозу снотворного, пока оно действовало, показательно ввёл инъекцию внутривенно. Омега наблюдал за происходящим, не отрываясь.
— Тэ, — наливающиеся свинцом веки прикрывались, альфа подошёл к кровати. Тэхен поднялся на ноги перед ним. Его глаза блестели страхом, хоть держался он отлично. — Я не причиню тебе вреда, — альфа с тихим вздохом наклонился, оперившись лбом в плечо мужа, и выдавил почти шёпотом. — Я не сделаю больно, — ощутив руки на талии, Тэхен остолбенел в его объятиях. — Больше никогда, — сиплый голос альфы все больше уходил в еле слышное, сложно уловимое.
Дни гона Чон провёл в темной спальне, во сне и под инъекциями. Запах его буквально душил омегу, приходящего в спальню либо накормить, либо с шприцем в руках с новой дозой препарата. Чон действительно был агрессивен, рычал по-звериному на любые раздражители, постельное бельё было порвано в лоскуты, а зеркало разбито, но на этом его проделки заканчивались благодаря снотворному, делающего его вялым, постоянно спящим.
Даже пик гона миновал без последствий. Были крики, леденящие кровь, попытки сущности выползти, потом стояла долгая тишина, пока Тэхен, всю ночь сидящий на кухне, не уловил босые ноги, ступающие по мрамору. Помятый, с болезненно воспалёнными глазами, в одних спортивных штанах альфа грузом упал у ног пары. Тэхен слегка сжался на стуле, с беспокойством глядя на альфу, когда тот уткнулся носом в его сведенные бедра. Чужое тяжелое дыхание таранило слух омеги, который не знал, как быть в таком случае. И когда Чонгук с закрытыми глазами пополз вверх, руками хватаясь за бока Тэхена, лицом упираясь прямо в паховую зону пары, Тэ загнанно задышал, хватаясь за волосы альфы и донельзя сводя колени вместе.
— Нет, — пришибленно высказал омега, отодвигая от себя Чона. Последний заскулил щенком, отдалившись от желанного тела. Тэхен сполз со стула прямо на бёдра пары, обняв того за шею, взглянул в мутные глаза альфы. — Хочешь я полежу с тобой?
Альфа, в эйфории проходящий носом по тонкой коже на шее пары, застыл на миг и сипло выдал:
— Хочу.
Всю оставшуюся часть ночи омега провёл в руках альфы, что держал железной хваткой. Чонгук несколько раз даже подминал его под себя, вылизывая шею, вздохнув природный запах Тэ, казалось, до последних ноток и шлейфа. Омега боялся, вцепившись ногтями в плечи пары, выискивая в мутном взгляде альфы толику осознанности. Тот держался хорошо. При первой просьбе ослаблял хватку, не кусал сильно, переставал давить своей тяжестью. И Тэхен смирился, давая покой паре своим ароматом, он помогал как можно безболезненнее пережить пик.
Тэхену были хорошо известны последствия этой помощи, такая близость с альфой в поре была чревата скорой течкой. Просто организм перестраивался в лад партнера, но омега хранил надежду, что потечёт позже, к окончанию гона, когда альфа перестанет быть ведомым инстинктами зверя.
И его надежды оправдались, к шестому дню альфа возвращался в жизнь, сводя на нет снотворные и инъекции. Даже стал выходить из дома ненадолго, чтобы решить кое-какие вопросы стаи и именно в одной из этих вылазок пары, Тэхен почувствовал жар, боль в теле и тёплую смазку, что ощущалась между ягодиц. Омега сорвано задышал, задыхаясь от собственного запаха и почувствовал другую причину затруднения дыхания. Ком слез, подкатившийся к горлу, душил посильнее воздуха, пропитанного природным запахом самки.
***
Чонгук отыскал его, как и в первый день, разбитого в углу мрачной спальни, заплаканного и потекшего, часом ранее. Альфа был растерян не самим фактом того, что течка застала их пару, а тем, что омега не свил гнездо. На кровати и около неё не наблюдалось даже жалких намёков на попытки гнездования. Ужас любого альфы — это отказ омеги свить гнездо в его доме.
Чонгук тихо опустился перед ним на колени, прижимая брыкающуюся омегу к себе и шепча ересь из ряда «Все будет хорошо». Когда тот перестал биться в непонятном припадке, Чон перенёс его на постель. Тэхен сразу пополз к излюбленному изголовью.
Чонгук пошёл в ванную в поисках грязного белья, но его встретила пустая корзина, альфа поджал губы, впервые в памяти проклиная себя за болезненную любовь к чистоте. Альфа схватил банный халат и несколько больших полотенец, аккуратно положил на кровать в комнате. Трясущиеся руки омеги потянули тряпье к себе, Чонгук понял, что на верном пути.
За считанные минуты на постели оказалось все, что могло послужить для гнезда. Чонгук выпотрошил все шкафы, гардероб и даже стянул с себя одежду, в которую Тэ вцепился с особой жадностью. Отчаяния в Чоне было больше, чем той ночью, когда он стелился у подножия, слыша кромсающие нутро слова пары.
Альфа надел первые попавшиеся штаны, наблюдал за парой, которая разложив вещи по краям постели, находил покой. Дыхание омеги стало мирным, размеренным. Альфа глубоко вздохнул, травя себя запахом течки. Потом забрался к стихшему в ворохе омеге и прижался со спины.
Видимо, первая волна течки уже прошла, оттого Тэхен уснул измотанный. В течение ночи, протекающей в тишине, Чону пару раз приходилось фиксировать руки пары, что лезли сдирать кожу со шрамом на шее. Ближе к рассвету омега заерзал, захныкал жалобно, прижимаясь к альфе сильнее.
Чон припал тому на шею, вел холодным носом по пахнущей коже, целовал поверх засосов, оставленных пару дней назад. Мял бока, проходил по выпирающим рёбрам и позвонкам рукой. Когда навис над Тэхеном, увидел поплывший взгляд и абсолютную потерянность. Омега сам поддался вперёд, накрывая его губы, заставив Чона с рыком поддаться напору. Альфа явно ощущал возбуждение Тэхена, он открыто стонал в его губы, терся членом о его торс и жмурился готовый вот-вот кончить. Чонгук велся на все прихоти пары, готовый дать все, что от него потребуют. Но почти на грани блаженства, когда до желанного и так необходимого оргазма осталось полшага, не больше, Тэхен открыл глаза, будто вернулся в реальность и Чонгук почувствовал чужие зубы вцепившиеся в его оголенное плечо. Не отыскавший причину агрессии пары, Чонгук находился в легком шоковом состоянии, хоть и быстро среагировал, стоило омеге начать его отталкивать, упиравшись холодными ладонями в грудь.
— Уйди! — вскрикнул Тэхен, вырываясь под ним. — Чертов альфа, сгинь!
Чонгук чудом вернул метнувшегося в сторону Тэхена, покрыл своим весом и прошипел, сжимая руки того за головой:
— Не рыпайся, и просто позволь помочь. Я, конечно, не твой Намджун, но вполне могу справиться с твоей болью. — Сталь и неподдельная злость в голосе альфы сдавили Тэхену грудь, глаза его заполнились тревогой, от возбуждения не осталось и следа.
— Ты обещал, — пришибленный Тэхен, произнёс тихо, прикрывая глаза, полных слез. По оголенной коже Чона прошлись мурашки. Если омега хотел поиграть на его жалости, то ему это определенно удалось. Альфа подозревал почему Тэ всеми лапами отпирался от спаривания. Оно непременно приведет к связке, результат которой будет беременность. Тэхен страшился не самого секса, а его последствии, что лишат возможности в любой момент развернуться и уйти от Чонгука, звонко хлопнув дверью. Все, на что альфа надеялся, вызывало страх у Тэ, потому что они оба двигались в разных направлениях, в погоне противоречащим друг другу целям. Чонгук хотел повязать пару к себе окончательно, безоговорочно и капитально, а омега до сих пор лелеял надежду, как живучую панацею, избежать участи, уготовленной.
— И я сдержу своё обещание, — уже более нейтрально произнёс Чонгук. Насильно в их паре была только метка, альфа решительно хотел остановиться на ней, не желал строить семью за счет грубой силы. — Позволь позаботиться о тебе.
Очередной его поцелуй пришёлся по подбородку омеги, потом губы поползли вниз, он задрал футболку Тэхена. Горячее дыхание опалило чувствительный сосок, ласкали заставив затвердеть. Кисти омеги, получившие свободу вцепились в наволочку подушки под головой, Тэ отчаянно хотел сомкнуть ноги, но лишь мял бедрами бока Чонгука. Когда горячий язык стал медленно вылизывать чувствительные соски, омега замычал, глубокие вибрация и баритон приятно ударили по слуху альфы. Теряясь от наслаждения, Тэхен, мечущийся под ним, приятно удивлялся своей реакцией.
Когда альфа опустился вниз, оставив мокрый след по поджавшемуся животу, обвёл контур пупка несколько раз языком, омега грешно решил, что может передохнуть хоть на жалкую минуту. Чонгук, явно не собирающийся прекращать, без колебания воспламенивший от открывшейся перед ним картиной, содрал болтающиеся штаны с ягодиц, перевернул пискнувшего Тэ на живот, поставил на колени, а омега сам упёрся ладонями в изголовье. Чонгук, опустившись до уровня постоянно нарывающихся разойтись колен, кончиком языка собрал тонкую струйку смазки и повёл ее контуром вверх. Дрожащий голос Тэхена снова сорвался на крик, почувствовав болезненно-сладостное прикосновение кончика юркого языка на собственной сверхвосприимчивой коже. На секунду альфа отстранился, слюна и размазанная смазка холодили кожу. Омега сквозь влажных ресниц увидел, как Чон лег на спину, устроился между порочно расставленных ног. Расстояние, отделяющее его лицо от истекающей задницы было ничтожным, а после его вовсе не стало, когда горячая ладонь Чона надавила на поясницу, приспуская. Опущенную голову пришлось поднять, картина перед взором слишком смущала, невзирая даже на течку, мозги горели не только от гормонов и ядерного запаха Чона.
Тэхена вело, держать дрожащие колени не оставалось сил, спасали крепкие руки, держащие за бёдра, сжимая до следов. Тэхен больше уже не справлялся с тем, что творил язык, плавно скользящий по распухшим складочкам мышц, он больше не выдерживал, когда податливый вход впускал горячий язык внутрь, Тэхен уже потерял всего себя в то время, пока Чонгук продолжал творить такое, нередко рыча под ним.
Омега не знал заорать ему или расплакаться в голос от нахлынувшей эйфории, он даже не мог определиться хочет соскочить или подать бёдрами навстречу. Тэ действительно весь покрасневший, со слезами на щеках, непонятной гримасой на лице, совсем не держащими руками и ногами, находился на границе вменяемости, умоляя о чем-то непонятном.
А Чона казалось вело больше, чем течного. Он ловил несравненный кайф от каждого всхлипа, от вздрагивания и метаний пары. Он чертовски вошёл во вкус, все больше чувствуя, как колечко мышц разомлевало, как принимало все легче его язык, кончиком которого он дразнил края, только ради новых протрясающих звуков, на которые не был скуп омега. Дрожь чужого тела в его руках усилилась, он размашисто провёл языком от ануса вверх к поджавшимся яичкам, вылизывал их пару минут, удостоившись все более откровенных стонов и реакций тела на каждый его мазок. После мошонки с бархатной кожицей без единого волоска, Чон провёл языком по стволу дрогнувшего члена с истекающей головкой. Тэхен сверху выл от беспомощности. Чонгук недолго мучая, вобрал член в рот, глубоко, как мог. Размером Тэхена саднил стеночки, что плотно обхватывали ствол. Отсасывал альфа отчаянно, хоть и поза сковывала, двигать головой приходилось с трудом, но он усердствовал, превозмогая себя. Временами даже забывая, что нужно придерживать омегу навесу, потому что он сам не был способен устоять на коленях. Скоро член в горле запульсировал, Тэхен заметался, окончательно потеряв контроль, и Чонгук несколько раз сглотнул, игнорируя саднящую гортань, и омега кончил, громким криком, содрогающимся телом, глубоко в Чона, что тот побоялся захлебнуться его спермой и перестал дышать, пока не выпустил член изо рта. Сглотнул семя омеги, задышал прерывисто, выпуская воздух сквозь набухших губ.
Тэхен на вид был абсолютно затраханным. Лежал с прикрытыми глазами, верно дрожа, ещё не отошедший от оргазма, с сорванным к чертям дыханием и, скорее всего, и голосом, блестящий потом, замаранными бёдрами, что медленно тряслись. Чонгук надежно сохранил эту картину по ту сторону век. Потом он пошёл в ванную, странно переставляя ногами из-за каменного стояка, причиняющим уже боль, вернулся с чуть влажным полотенцем. Тэхен все вздрагивал, смотря поплывшим взглядом сквозь опущенные ресницы, пока альфа вытирал его. Чонгук кинул полотенце на пол, сменил мокрую от пота футболку Тэхена на более комфортную рубашку из гнезда, на себя натянул безразмерное худи и двинулся в сторону выхода.
— Я всегда в досягаемости твоего зова, — уже держась за ручку двери, даже не взглянув в сторону Тэхена, произнёс Чонгук. Как только дверь за спиной альфы закрылась, омега, прижавшись лицом в подушку, замычал отчаянно.
Какой еще нахер зов? После всего произошедшего за эту ночь, Тэхен в здравом уме ещё полвека будет избегать Чона.
Но это только в здравом уме. Так, при следующем появлении альфы, на следующий день, в самый пик течки, Тэхен не был абсолютно в своём уме оттого оседлал с отчаянными просьбами не о чем. Тарелка с блюдом, полетела на пол, чоновы губы снова блуждали по горячей коже Тэ, голос омеги снова был на грани того, чтобы сорваться. Омега заметался, стоило альфе прикоснуться к твердому члену, поглядывающему из-под края струящейся по телу рубашки на омеге. Дрочка была хаотичной, Чонгук в свободном темпе, размашисто работал запястьем, доводя Тэхена до обморочного состояния. Тэхен нередко двигал тазом, подаваясь в тесноту мокрого от собственной смазки кулака. Чонгук остервенело целовал его глубоко, мокро, что слюна стекала по подбородкам обоих. Свободная кисть альфы лежала на пояснице, не давая съехать с бёдер. Тэхен сжимал в руках чёрные волосы пары, иной раз кричал тому прямо в рот, жмурился до пятен перед глазами и отдавался так открыто, бесстыдно и… естественно.
Будто, сколько бы он не упрямился, все равно принадлежал Чону, причём давным давно.
Луна ведь никогда не совершала ошибок при соединении двух душ, - отчаянно думалось Тэхену.
***
Течка закончилась на третий день, Тэхен лежал в тёплой воде, чувствуя стальные мышцы торса мужа за спиной. Он был измотан, и вот так вот лежать, откинув голову на плечо Чона, чувствовать тепло чужого тела и размеренно дышать прикрытыми глазами — доставляло такое наслаждение, что омеге казалось, будто он переродился.
— Ты даже похудел, — целуя сильно выпирающие шейные позвонки, уронил Чонгук в мирной тишине ванной комнаты.
— Течки у меня всегда изматывающие, — лениво ответил Тэхен. — Что обычная, что весенняя.
— Об истинной течке… через неделю уже наступит лето…
— Но у вас на севере погода стоит, как у нас зимой. Дай моим биологическим часам прийти в норму, перестановка не происходит по щелчку пальцев, — монотонно бормотал омега.
— Я это тоже учёл, но подумал, если это из-за стресса, то нужно обратиться за помощью, — нежно кусая за загривок, прошептал Чонгук.
— Помнится мне, что я задолжал тебе воспоминание, — удачно сменил тему Тэхен. Чонгук на миг застыл, омега даже перестал слышать его горячее дыхание у уха. Тэхен отчётливо помнил чоновское " Я, конечно, не твой Намджун" произнесенное так гневно, даже с некой обреченностью, что омега решил раскрыть все карты. Скрывать ему все равно было нечего. — Можешь посмотреть его, я не против, — залившись румянцем и сильнее отворачиваясь в сторону, сказал Тэхен еле слышно. Чонгук, не выдав ни звука в ответ, полез по чертогам разума, омега зажмурился от головной боли. Никак не мог свыкнуться с этим мозговым штурмом.
Альфа задышал шумно, руки его, лежащие на талии под водой, вздрогнули и омега отчётливо ощущал, как нарастало напряжение в его доминантном аромате — Чонгук ревновал, возможно, даже злился.
— Спасибо, — с рыком выдавил Чонгук. Лопатками Тэ чувствовал, как грудь того ходила ходуном. Омега накрыл кисти на своей талии и в нерешительности застыл, не издав ни слова. Не боялся, скорее не хотел слушать о чужом разочаровании насчёт него, Тэхен, действительно, наслушался этого дерьма за всю жизнь, с него довольно. — Ты невообразимо прекрасный, спасибо, что ты рядом, — На эти слова Тэхен с непривычки замямлил что-то в ответ, нервничая больше.
Легче слушать упреки, но не краснеть от приятных для души лепетов.