Moon never makes error

4 chapter

У истинного Тэхена глаза зверя. Желтые, лишенные блеска и жизни. У омеги шерсть дыбом встала на загривке, стоило ему упереться в эти глаза. Боязнь встретиться с ними вновь заставила Тэ против воли изучать камни под травмированными лапами, пока альфы разговаривали о чем-то неведомом ему, используя ментальную связь.
Рядом стоящий Намджун внезапно зарычал, заставив омегу ощетиниться от испуга и поднять глаза на своего уже бывшего вожака. Чёрный фыркнул на выпад Намджуна, а потом беззвучно оскалился, обнажая клыки, демонстрируя свою решительность и непоколебимую стойкость. Тэхен увидел эту неустрашимость чужака в отражении очей тяжело дышащего Джуна. Намджун отступился на маленький шаг, уверенно оперся на лапы и задрав голову, завыл, чувственно, дав всем понять собственную скорбь потери сородича. Тэхен задрожал, тоскливо заскулил на прощание. Чёрный развернулся и медленно направился на север по берегу реки, омега перевёлся взгляд на его могущественный уходящий стан. А когда тот, остановившись, кинул взгляд на него, то понял, что время покидать родную стаю пришло, и он поплёлся вслед за чёрным.
Из кромки леса, словно привидения, появились три волка с чёрной шерстью и примкнули к ним. С этой минуты начался длинный и трудный путь к стае Чёрных. Тэхен из-за болезненных шагов не был уверен, что сможет вообще его преодолеть.
Маленькая группа шла медленно, постоянно делая остановки. Наступив неудачно на камень, омега лишал других волков движения. Чёрные, без единого альфы, вставали перед развалившимся Тэхеном, тихо фыркали, клацали зубами, но не двигались. И только единственный хозяин янтарных глаз, постоянно тыкал мордой в омежью, изображая только беспокойство, но никак не недовольство происходящим.
Первый луч восходящего солнца мягко лёг на землю, как Тэхен, упавший на траву мордой и скулящий от боли. Один из альф замотал головой, зафыркал, показывая своё нетерпение. Если быть честным, самому омеге надоело собственное бессилие, оттого он ни единой мышцей не повёл в попытках привстать. Тэхен ещё удивлялся терпению альф. А молчаливый волк, хозяин устрашающей метки, вовсе вызывал восхищение выносливостью.
Янтарные глаза смотрели в упор на недовольного альфу, пока их хозяин утробно рыча, возвышался над жертвой. Альфа затих, медленно опустился перед ним и блестящими глазами смотрел на острые зубы, так звонко клацающих перед мордой. Получив скулёж повиновения, волк коротко рыкнул на всех остальных и они с поджатыми хвостами ушли вперёд.
Тэхен все так же лежал неподвижно, устало наблюдая за разыгравшимся перед носом представлением и, возможно, ждал свой черёд, но вопреки его ожиданиям, не дав даже усомниться в его спокойствии, чёрный волк тихо приютился под боком и беззвучно смотрел. Странно преданно. Сил у Тэхена, чтобы выдержать зрительный контакт, не нашлось и он прикрыл веки. Позволили бы ему, так мирно сопя, пролежать до скончания его века, он бы бодро покивал макушкой и выполнил свое предназначение. Но к нему никто не спешил с заманчивым предложением. И когда солнце взошло, успевшую задремать волчицу разбудил черный. Вместе с сознанием вернулась адовая боль в конечностях, омега так и продолжил путь, через раз со скулежом наступая на лапы.
Они шли чертовски долго, омега в жизни не перепадало ни единой вылазки наподобие этой. И Тэхен задался вопросом, какого было альфе преодолевать такое расстояние ради бесцельных блужданий под луной. Мысли множились, их содержание путалось, в конце переходя к самокопанию. Сколько неудобств приносил лишь своим существованием Тэхен абсолютно чужому? Приносил и приносит на данный момент, и сколько еще предстоит бедному истинному альфе в будущем пережить.
Тэхен остановился, подняв заднюю лапу, приносящую невыносимую боль, когда голос альфы ворвался в сознание:
Если бежать на одинаковой скорости и без отдыха, до реки можно добежать за семь с лишним часов. Верь, это самое мизерное, что я мог принести на алтарь, чтобы целую ночь разделить с тобой. В то время, ничего кроме этого я не мог предложить, обстоятельства не позволяли. Благодарен Луне за возможность побыть с тобой хоть считанные часы.
Черный, слегка опустив голову до одного уровня с омежьей и открыто смотря в глаза напротив, встал перед замерзшим Тэхеном. Мир последнего померк, словно сосредоточился на янтарных глазах альфы, вскоре даже желтизна исчезла из виду, стоило черному открыть доступ к воспоминаниям и окунуть Тэхена головой в них.
Тэхен ярко чувствовал кровь брыкающейся жертвы, горячо бьющуюся прямо в глотку. Он опустил взгляд на оленя под собой, чью порванную тонкую шею держал в непривычной черной пасти. За считанные секунды олень стих, свис тяжким грузом вниз. Рядом копошились еще несколько черных волков, Тэхен чувствовал себя комфортно в их окружении, потому что носитель воспоминаний чувствовал себя так же в тот момент. Но резко удовлетворение сменилось на странные вспышки бурной возбужденности, плавно переходящих на тревожность. Тэхен повел носом, огляделся и попытался уловить все звуки вокруг. Потом отступил от тушки оленя, дал элементарные наказания своим и кинулся прочь. Бежал он достаточно долго, территория Черных осталась позади, они и так охотились почти на границе. Достигнув нейтральной территории, он вышел из леса и на замерзшей реке лицезрел себя со стороны. В груди заворчало нечто поистине животное, нутро тоскливо затянуло вниз. Под мягким светом Луны он выглядел неописуемо красиво (Тэхен видел себя в обоих ипостасях, знал, что вызывает восхищение у всех, но он впервые ослеп от этой картины, так красочно сохраненной в памяти альфы с бурными чувствами, разгоняющими кровь быстрее по суженным сосудам). Восхищение, легко доходящее до фанатизма, смыло потоком холодной воды и страх схватил конечности. Потом ментальный приказ, бег омеги не в ту сторону, треснувший лед, уносящий Тэхена под воду, и его спасение. Холодная ночь меж деревьев. И много много кадров с Тэхеном. Казалось, альфа помнил все до малейших деталей. Охота на зайца, скулеж на берегу реки, первая течка, которую омега не заметил и вышел на прогулку. И последнее воспоминание, буквально пропитанное болью (Тэхен, даже будучи просто наблюдателем, чуть ли не задохнулся ею) это сам Тэхен, убегающий прочь от альфы, вышедшего из кромки леса.
Когда альфа отпустил из плена собственных воспоминаний, Тэхену потребовалось немного времени, чтобы прийти в себя и взглянуть в янтарные глаза.
После последнего раза я снова приходил с каждой новой полной луной, хотя твои мысли и намерения были ясны, когда ты покидал меня. Мне не было сложно преодолевать такой путь, если в одной из таких ночей мне довелось бы снова встретить тебя.
Волчица смутилась, кончики ее прелестных ушек окрасились в нежный розовый и альфа мог поклясться, что они были безумно горячими. Он ощутил их температуру, когда ластился, потираясь мордочкой в утончённую омежью, лишь больше смущая Тэхена.
Группа раскололась на две части, черный бок о бок шел с омегой, а остальные альфы были сильно впереди них. Их топот и редкие вои помогали ориентироваться и быть уверенным в безопасности передвижения. Зачем такие предосторожности омега не ведал, хотя без тявканья слепо следовал за альфой.
Шли они чертовски долго, до глубокой ночи. Всю дорогу омега делал постыдные паузы, бессильно ютясь на земле, и самым интересным образом, ни разу не нарвался на упрек от спутника. Черный шел рядом, омега чувствовал каждую мышцу чужака, напрягающуюся при шаге, утопал в довольно длинной шерсти, что очень редко встречалась у альф, шел с ним лапа в лапу, словно одно целое.
Черный волк сильно отличался от того подростка с угловатым телом, спасшего Тэхена из пасти убийцы Богома, альфа сейчас отличался от того волка, который покрыв волчицу меж деревьев, пытался согреть своим теплом или того, который выйдя из укрытия прошлой зимой, безумно напугал омегу своими глазами. Сейчас он был выше на голову, шерсть была густой, на гриве с хвостом достигала сантиметров десять, морда широкая, с крупным влажным носом с глубокими глазными впадинами, олицетворяя всю его мужественность. Природный запах давил на легкие омеги интенсивностью. И только глаза все так же наводили жуткий страх, как и многие сезоны назад.
Тэхен страшился совсем-совсем не наигранно, но шел через боль и отчаяние.
Конец пути Тэхена не привел к стае Черных, а привел к маленькой избе в глубине дикого леса. Приказав омеге располагаться, черный исчез из виду.
Домик был старым, пыльным и нелюдимым. Тэхен из последних сил добрался до постели, постеленной на полу и плюхнулся на нее, сразу превращаясь в человека. Тэхен натянул на голое, худое тело одеяло и прикрыл глаза. Голова гудела, тело болело и омега отчаянно пытался спастись от мучений в надежных сновидениях. Но его покой побеспокоил волк, явившийся в избу спустя несколько часов бега по местности с целью пометить ее и найти нужные травки для больных лодыжек омеги.
Альфа первым делом положил охапку неизвестных нюху Тэхена трав на старый скрипучий стол в углу одной единственной комнаты избы, потом расхаживая голышом искал одежду. Беспардонность чужака настораживала, Тэхен на свой риск притворился спящим. Хотя его чуткие реакции на каждый звук альфы, четко говорили о его далеко не расслабленных нервах. Альфа разжег камин, истратив скудный запас дров, и огонь послужил единственным источником света. За окном ливень, казалось, планировал пробить крышу домика, устрашая непривыкшего к суровому климату севера омегу.
— Тэхен, — от этого голоса Тэхен зажмурился, словно мелкий грызун перед хищником. Холодок по спине и контрастно вдруг поднявшаяся температура, несмотря на непривычный холод нелюдимого домика на территории нелюдимых Черных, на самом отдаленном уголке нелюдимого севера. — Тэхен, просыпайся, — горячая рука, что медленно легла на острое плечо омеги запустила море мурашек по дрожащему телу под одеялом. Тэхен очень долго собирался с силами и распахнул глаза. Перед его взором стоял голый торс, омега даже успел испугаться, полагая, что альфа до сих пор разгуливает нагим, но пояс от свободных штанов успокоил его колотящееся сердце.
— Мм? — боясь взглянуть на лицо чужака, омега снова прикрыл глаза.
— Я наложу на твои лодыжки немного лечебных трав, они помогут тебе от болей, — спокойный голос, невольно успокаивал самого омегу. Тэхен ощутил как из груди вырвалось рваное дыхание и корсет мышц разом расслабился. Омега снова открыл веки, дрожащие все это время. Потом нелепо пытался сесть, прикрываясь одеялом. Альфа положил скудную стопку одежды и отошёл к столу, став спиной Тэхену. Омега смотрел на тряпье, будто на иноземный предмет, а когда сиплый голос разошёлся по комнате, крупно вздрогнул от испуга.
— Одежды нашлось только на одного, распорядился имеющимся так, чтобы тебе было комфортно.
Без слов омега натянул рубаху на себя, она доходила до середины бедра, надежно прикрывая интимные части тела. Омега несколько минут пристально смотрел на нижнее белье, альфа снова заговорил.
— Я повел себя как истинный вислоухий, не сообразив о возможной непогоде, проблемах с передвижением и вынужденной ночёвке тут, и не взял одежду с собой, — после того, как омега узнал, что боксеры перед его взором даже не принадлежали альфе, он, как капризная кошка, смахнул их с постели. Чужое нижнее белье он в жизни не нацепит на себя, лучше расхаживать с голой задницей. — Рубашка пахла другим, я поносил ее минут сорок, чтобы впитать свой запах, — уточнил альфа. В этот момент омега впервые ощутил себя занятым, недоступным даже запаху другого альфы. Это шокирующее открытие скорее разочаровало, опустошив нутро, чем вызвало трепет свойственный слабому полу. Омега закусил губу в глубочайшей досаде, снова окутываясь в одеяло, расположившись на постели, спиной оперившись к деревянной стене избы.
Тэхеновы глаза внимательно следили за каждым взмахом кистей альфы, каждым шагом и дерганьем голых огромных плеч. Омега снова сжимался, готовый в любой момент кинуться в бой, а от альфы исходило непомерное умиротворение. Казалось, сложившаяся ситуация нервировала только Тэхена.
И он достиг пика при первом прикосновении альфы. Словно прорыв старой дамбы, освободив терзающие чувства на свободу, что потоком снесли все, размазав омежью сущность по стенам. Тэхен тихо хныкнул от боли, наблюдая как альфа накладывал смесь на распухшую лодыжку с фиолетовой кожей почти до колен и, как только альфа поднял глаза, его словно подорвало и Тэхен изменился в лице. Оно так ясно выражало страх, его прижимающие к груди одеяло кисти дрожали, костяшки побледнели от напряжения. Хотя он не ощущал никакой опоры, несмотря на старания зацепиться хоть за что-то. Утонул безвозвратно в темных омутах альфы, глаза которого в человеческой ипостаси были черными, бездонными, в которых омега не сыскал ничего кроме всепоглощающей глубины. Тэхен попытался отдалиться от вселяющих страх чисто на инстинктивном уровне очей, вопреки вопящему желанию уйти далеко не удалось — он до этого тоже сидел так, будто пытался слиться с древесиной за спиной во одно целое.
Альфа на миг потерял контроль, его истинная сущность внезапно вырвалась наружу, почуяв беспокойство омеги в попытке защитить, лишь напугав этим сильнее. В миг бездонные черные глаза окрасились в золотистый, все произошло настолько быстро, что альфе потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя в руки и опустить голову. Луна свидетель, испугать омегу он хотел в последнюю очередь.
— Прости, — тихо сказал альфа. — Не хотел напугать ими.
— Чем? — на грани слышимости изрек Тэхен.
— Глазами, первое время будет сложно, но потом ты привыкнешь, — в голосе альфы чувствовались звонкие нотки наивного оправдания.
— Откуда ты узнал… — нахмурившись промямлил омега, пока догадка не озарила. — Не смей копаться в моей голове, я имею право хотя бы думать без чужого вмешательства, — ощетинился он. В гневе своём он даже залился здоровым румянцем, уши покрылись красными пятнами, на шее явственно виднелась распухшая, пульсирующая вена. Омега пытался отдернуть ногу, все это время покоившуюся на бедре альфы, который старательно занимался пострадавшей лодыжкой. Попытка его была провальной, альфа не позволил ему убрать ногу.
— Больше не буду, твои мысли останутся при тебе одном, — согласился альфа, возвращая холодную ступню омеги себе на бедро. — Позволь мне закончить со всем этим, и мы ляжем спать, до рассвета осталось меньше шести часов, ты должен хорошо выспаться перед завтрашним днем, — все также не поднимая голову, сказал альфа. Тэхен затих, казалось, на всю оставшуюся жизнь, блестящими глазами наблюдая, как альфа наматывал лоскут на его лодыжку. Он заметил клановый герб Черных, запечатленный на коже чернилами в районе запястья. Снизу, прямо под татуированным гербом, было еще имя особи — Чон Чонгук.
Так истинный Тэхена приобрел имя. Чон Чонгук.
Когда с лодыжками было закончено, Чонгук убрался и, взяв только тонкий плед и запасную подушку, устроился на полу. В абсолютной тишине сиплый голос пожелал Тэхену спокойных снов, в ответ омега смолчал.
Утром альфа предложил поохотиться на мелких грызунов, Тэхен отказался, внутренне содрогаясь от одной мысли об охоте, в которой он был, честно говоря, худшим. Во всем. Начиная с выбора добычи, до самого загона с захватом. Путь продолжили они голодные, бегая по навалившему прошлой ночью снегу после ливня.
В полдень их голодных, измотанных после дороги, встретила Стая. Некоторые в истинной ипостаси, некоторые в человеческом теле. Они были везде. Эти чужаки. Их было много, а у Тэхена был только Чонгук. Не очень утешительно.
Со сжатыми зубами Тэхен выразил своё приветствие вожаку с его мужем и при первой возможности скрылся от изучающих взглядов чужаков в доме Чонгука. Все новшества били по нервам. Странные поздравления, комплименты от абсолютно чужих людей, жаркие объятия вожака и ещё более тёплые от мужа вожака, которые, как узнал Тэхен попозже, являлись родителями Чонгука. И даже дом Чонгука был странным. Странно человеческим, прямо точь-в-точь как омега представлял идентичные дома в Городе. Тэхен не привык к огромной кухне, нескольким ваннам с вонью химикатов, панорамным окнам, свету, (ох, было очень много света), книжным полкам и ещё к множеству других предметов, названия которых омега даже не знал.
Ближе к ночи Тэхен, расхаживая по странному дому в одежде альфы, готов был плакать от безысходности. Все происходящее было слишком для него одного, с шаткой душевной организацией. Как у любого живого существа, у него есть предел, он, казалось, достиг своего стремительно быстро.
Альфа нашёл его заплаканного, забитого в углу темной спальни. Чонгук щелкнул выключателем, ослепив опухшие глаза Тэхена. Сердце его облилось кровью при виде разреванного омеги и тот, не выдержав муки, кинулся к Тэхену. Маленькое тело так правильно умещалось в его объятиях, что в груди Чонгука что-то томительно ущипнуло.
Потом Тэхен медленно повёл головой, его холодный нос упёрся в жилку на шее Чона, где сконцентрированы все железы феромонов. Волосы на затылке встали дыбом от того, насколько часто дышал омега в его руках, как собственный организм усилил природный запах, давая все, что могло успокоить его омегу. Истощённый Тэхен так и заснул в его объятиях, Чонгук его тихо переместил на кровать, прикрыл одеялом, а сам устроился на кресле перед журнальным столиком.
Чон смотрел на спящего омегу, и понимал, насколько же, черт возьми, он был прав при выборе. Тэхен был обладателем красоты, причиняющей боль, его тонкие черты лица, длинные пальцы, разрез глаз, россыпь родинок, выделяющиеся из-под одежды ключицы, ушные раковины, мочки, даже тонкая шея с шрамом — все было идеально. Теперь дело осталось за малым, нужно лишь дать омеге привыкнуть к себе и прожить свой век счастливо в паре с ним.
Ближе к утру в резервации оглушающе раздались череда выстрелов в паре с воющими волками. Веселья приобрело шумный характер. Так чуткий сон его омеги был разрушен. Тэхен чуть было не свалился с кровати. Омега вскрикнул, после заметив силуэт Чона в темноте ночной.
— Что происходит? — выпалил Тэхен, когда альфа присел на край постели. Тэхен в самы излюбленным образом прижал одеяло к себе, всячески пытаясь спастись от чужого вмешательства в его личное пространство. Нужно признать его истинный не был дотошно навязчивым.
— Ребята веселятся, — не смотря прямо на него, ответил Чонгук.
— У вас каждый день так? — шокировано спросил Тэ. Он для уверенности придвинул к себе ноги. Лодыжки горели адским огнём, заставив его зашипеть от боли.
Альфа странно поморщился, будто вспомнил неприятное или наболевшее.
— Нет, — все же ответил он спустя несколько минут. — Они празднуют наше бракосочетание, — пояснялся он, загнав омегу в странную смуту. Чонгук даже поднял голову, чтобы разглядеть реакцию своей пары. Правда не надолго, омега до сих пор страшился его самым настоящим животным страхом. У Тэхена было такое же выражение лица, которое было у папы Чонгука, когда альфа заявил, что не будет заставлять свою пару проходить все ритуалы бракосочетания и вынесет все единолично. Если папа тихо спросил: без жениха? То омега тихо произнёс:
— Без женихов?
— Как видишь, они неплохо так справляются, — сказал альфа с дрогнувшими уголками губ. Нереализованная улыбка сразу же стерлась с его лица, стоило Тэхену вздрогнуть от очередных выстрелов и воя. Альфа пустил короткий рык, дав приказ своим. Не прошло и полсекунды, как снаружи все стихло.
— Да, справлялись, пока ты их не остановил, — неуверенно добавил Тэхен.
— Всему есть разумный предел, — ответил Чон. — Как ноги?
— Все хорошо, — соврал Тэхен.
— Я наложу разогревающих пластырей, станет ещё лучше, — дав понять, насколько ложь омеги была явна, сказал Чонгук, прежде чем подняться с постели в поисках аптечки.
Когда Чонгук поставил здоровенную аптечку на пол, сам же устроился рядом с кроватью, Тэхен даже не успел сообразить, как уже глупый вопрос, сорвался с его уст:
— Ты хирург? — Глаза омеги заслезились от ядерной насыщенности содержимого аптечки. От запахов, разъедающих мозг, его тянуло блевануть.
— Нет, — спокойно ответил альфа, выискивая горячие пластыри. — А тебе доводилось встретить такого? — зацепился альфа за интерес омеги.
— Читал о таких, — свесив ноги с постели, ответил Тэ. Чонгук осторожно задрал свободные спортивные штаны до самых коленных чашечек.
— Ты умеешь читать? — спросил он, скорее чтобы отвлечь омегу, чем действительно от незнания. Если человек говорил, что читал, то естественно он умел читать. Зачем нужны эти ненужные вопросы.
— Да.
— Обычно Серые не блещут умом и толикой учености, — проверяя сустав, сказал он. Он был предельно сосредоточенным, его острый взгляд изучал распухшую лодыжку с посиневшей кожей, а руки нащупывали целостность костей.
— Хотя бы мы не убиваем собственное чадо, — презрительно изрёк чудовищно оскорбленный Тэхен. Его попытки отдернуть ноги закончились лишь шиком Чона.
— Ты ведь не настолько глуп, чтобы безоговорочно верить всему, что говорят враждующие кланы, да ведь? — спросил Чонгук.
Тэхен задохнулся непроизнесенными словами и криком, когда альфа без предупреждения вправил кость.
— Прости, это было необходимо. Кость не давала восстановиться голеностопной связке, — сказал Чон, подняв глаза вверх. Тэхен был способен только бубнить что-то неразборчивое. — Можно кое о чем спросить?
Омега моментально напрягся, всеми силами пытаясь избежать зрительного контакта.
— Да, если я тоже потом спрошу.
— Как ты так провинился перед собственной сущностью, что она не позволяет телу регенерироваться? — Чонгук поднял одну бровь в ожидании ответа, которым Тэхен не скоро поделился.
— Только не лезь в мое прошлое, я расскажу столько, сколько посчитаю нужным.
— Я обещал, я не буду идти против моего же слова.
— Я… — омега неловко натянул штаны до самой щиколотки, опустил голову и тихо продолжил. — Я насильственно выпустил сущность, — теперь альфа нахмурился. Новость была неприятной.
— Твой вопрос? — мягко спросил Чонгук, быстрее меняя русло разговора, от которого Тэ буквально скукоживался на глазах.
— Что будет со мной?
Чонгук впервые не нашел ответа. В голове был рой мыслей, постоянно нашептывающий варианты, но Чонгук не рискнул произнести ни одного из них, дабы ненароком не испугать и так напуганного Тэхена.
— Время покажет, ты не должен думать о таком, для этого в нашей паре есть я, — альфа поддался вперед оставил поцелуй на левой коленке сквозь серые спортивные штаны. — Ты просто будь счастлив. Мне этого достаточно.