Фенцио пьет. Он, конечно, и раньше не был святым, но теперь пьет, как сапожник. Мисселина порхает вокруг него, ахает, охает и причитает, как взволнованная наседка. Разумеется, она не в курсе, что произошло, поэтому дважды заменяла его на уроках. Я это делал трижды. Скоро будем тянуть жребий, чтобы решить, кто следующий. Уокер свежа и весела. Режим жертвы включается в ней только тогда, когда ей на глаза попадается Фенцио. Она никому ничего не говорит, но язык ее тела весьма красноречив. Думаю, многие что-то подозревают, но, как всегда, доказать ничего не могут. Не обвинять же преподавателя в домогательствах? Тем более, что речь идет о Фенцио. Никому и в голову не придет, что он способен на такое.
Дино и Люцифер кружат над Уокер, как глупые гуси, пытаясь то и дело ущипнуть друг друга зубастыми клювами. Когда они слишком заняты выяснением отношений между собой, к ней подбирается Энди и робко берет ее за руку. Она улыбается ему побито и тыкается виском в плечо. Полагаю, он верит, что у него есть шанс. Мими старательно корчит из себя защитницу всякий раз, когда мимо проходит Ости, и решительно загораживает своей точеной фигуркой Непризнанную. Сэми и Ади благоразумно молчат и держатся в стороне. Я веду занятия, совсем как раньше. С той только разницей, что теперь мне приходится тащить на себе половину учебных часов этого идиота Фенцио. У него такой отвратительный характер, что никто, кроме нас с Мисселиной, не согласился ему помочь. Я бы тоже отказался, но чувство благодарности заставляет его думать, что он теперь передо мной в долгу. Лелею в мыслях тот день, когда напомню ему, что долг платежом красен. В отличие от Мисселины, я не допытываюсь, какого черта он бухает вторую неделю, поэтому как-то раз при мне он ляпнул, что нарушил правила, но тут же осекся и сменил тему. На факультете оживление. Все почему-то вдруг решили, что раз я вступился за Ости, то мне теперь можно плакаться в жилетку. Почти каждый день ко мне кто-то подходит и просит совета. Пару раз даже Непризнанные совались, но не она, конечно же. Она сама знает, как ей играть на этом поле. Хотя иной раз мне кажется, что она танцует на грани, но в этом, очевидно, вся суть ее игры. Помню тот день, когда это случилось. Никто даже не успел понять, что произошло. Кулак Люцифера впечатался в нос Дино. Я находился достаточно близко, чтобы остановить их, но пусть сперва немного помутузят друг друга, верно, Уокер? Хорошо, что никто не видел ее лица, когда несколько капелек ангельской крови плеснули ей на щеку. Рот приоткрылся, она почти облизнулась. Даже глаза немного заволокло. Чудо, что никто не заметил этого пьяного блаженства на лице серокрылой девчонки, за которую подрались два лучших ученика школы. Лилу бросается к Дино, видит его расквашенное лицо и начинает рыдать. Почему рядом с Уокер постоянно кто-то рыдает? Пора намекнуть ей, что мне не нравится, когда возле меня все время кто-то рыдает. Люцифер ухмыляется. Из-за Лилу ответки ему не досталось. Уокер просто стоит рядом, зажав рот руками. Я по глазам вижу, что она прячет улыбку. К счастью, кроме меня на нее никто не смотрит. Дино поднимается на ноги. Мне приходится вмешаться, потому я стою слишком близко – будет странно, если преподаватель проигнорирует потасовку между студентами. Вклиниваюсь между гусями, рявкаю на них. Цирк окончен, клоуны могут расходиться по углам. – Это я виновата. Уокер трогает меня за руку – несмело, как и полагается ангелу. Ну разумеется виновата. Зачем ты говоришь об этом при всех? Тебе надоело играть втихую? – Не сомневаюсь. Глаза у нее виноватые, а губы – нет. Ей едва хватает мозгов, чтобы подавить улыбку. Хмурюсь. Словно прочитав мои мысли, она вдруг становится серьезной. Так-то лучше. – Зачем ты это делаешь?! – Кричит Лилу, заливаясь слезами. – Выбери уже кого-то из них и не мучай другого! – Рыдая, она обнимает Дино, и не обращает внимания на кровь, которая течет по его подбородку. Все молчат. Белокурая девчонка озвучила то, о чем думают все остальные. Ну, почти все. – Меня никто не мучает. – Люцифер презрительно сплевывает на землю. – Тогда забирай ее себе и пусть отстанет от Дино! – Захлебывается слезами Лилу. – Она и так моя. – Ухмыльнувшись, Люцифер хватает Непризнанную за руку и дергает на себя. Я успеваю заметить мелькнувшее на ее лице раздражение. – Да, детка? Она неуверенно прижимается к его груди, бросая жалобный взгляд в сторону Дино. Так и умоляет спасти ее из рук жестокого хищника. Дино пытается сделать шаг в их сторону, но ему мешает Лилу. – Хватит. – Вмешиваюсь я. – Всем разойтись. Живо! Студенты понуро разбредаются по саду и негодующе ворчат. Люцифер уводит Уокер, небрежно закинув руку ей на плечо. Мнит себя победителем. Вот идиот. Победитель здесь только один, и это – она. Вот только теперь она играет жестче. Надо бы сбить с нее спесь. – Уокер! Подойди. Люцифер нехотя отпускает ее. Поравнявшись со мной, она вскидывает голову. Такая маленькая и такая ебанутая. Волосы у нее сегодня лежат через плечо, в каком-то хвостике – кудрявой лозой спускаются по моей любимой пушистой кофточке. На светлой ткани подсыхают несколько капелек крови Дино. – Да? – Девчонка вопросительно вскидывает брови. Молча разворачиваюсь и направляюсь в сторону школы. Знаю, что она хмурится, но покорно идет за мной. Она же все-таки студентка. Впрочем, в моем кабинете она будто бы забывает об этом. Вальяжно усаживается на стол своей парты, закидывает ногу на ногу и смотрит на меня с претензией, как будто это она меня сюда привела. Улыбаюсь. – Ты перегибаешь палку. – Но она же не сломалась. Пожимает плечами. Своими чудесными голыми плечами в объятиях пушистой кремовой кофточки. – Она может сломаться. Тебе надо быть осторожнее, если не хочешь проблем. Улыбается и наклоняется вперед, держась за парту, шепчет: – А если я хочу проблем? – Дура. – Ласково улыбаюсь. – Такими темпами тебя очень скоро вышвырнут из школы в Небытие. Таких проблем ты хочешь? Пожимает плечами и отводит глаза. Ну разумеется не таких. Соскакивает с парты, неспешно подходит ко мне, тыкает указательным пальцем в пряжку ремня на моих брюках и хмурится. – Но вы же меня в обиду не дадите. Утверждение, не вопрос. Кажется, она забыла свое место. Наклоняюсь. – В следующий раз будешь разбираться сама. Чуть хмурится и проводит языком по нижней губе – без заигрываний, скорее задумчиво. – Думаю, я разберусь. – Уж разберись. Она кивает с серьезным лицом, как будто не слышит сарказма в моем голосе. Большим и указательным пальцем обхватывает пряжку моего ремня, водит ими туда-сюда, скользя подушечками по металлу. – Красивая. Вздыхаю, закатывая глаза. – Не староват я для тебя, Уокер? Издеваюсь, конечно. Как будто такой пустяк может кого-то смутить, тем более ее. Тем более после Фенцио. – А мне нравятся те, кто постарше. – Девчонка с улыбкой вскидывает голову. – Тем более, что в нашем с вами случае разница исчисляется веками. – Она неуверенно поводит плечом. – Может, даже тысячелетиями. Ого, я такой сексуальный, когда древний. Такой древний, когда сексуальный... Скучно, Уокер, очень скучно. Придумай что-нибудь получше. – Если тебя интересуют древнейшие бессмертные, то могу посоветовать директора. Кроули старше меня, а его положение в обществе принесет тебе кучу бонусов. – Я думала об этом. – Кивает с серьезным лицом, как будто действительно думала. – Мне кажется, я не в его вкусе... Он совсем не обращает на меня внимания. – Она кажется обиженной, как будто ее действительно огорчает равнодушие директора. – Вполне вероятно, что он уже слишком стар и болен, чтобы обращать внимание на кого-либо, так что тебе придется потрудиться, чтобы он хоть что-нибудь мог на тебя обратить. – Улыбаюсь – не ей, а своим мыслям о том, что за такие речи меня вполне могли бы уволить. Старый маразматик всегда болезненно реагировал на шутки про потенцию. – Но, полагаю, для тебя это не проблема.
Она вновь кивает – задумчиво и серьезно. – Да, я знаю пару трюков. Ну конечно же знаешь. И гораздо больше, чем пару. – Не сомневаюсь. Она тянется вперед так, как будто собирается прижаться ко мне, но нет – берет с моего стола какую-то бумажку и вытирает свою пушистую кофточку, пытаясь избавиться от темных пятнышек. Абсолютно бесполезное занятие – кровь давно засохла. Ловлю ее за подбородок и приподнимаю его. Она немного хмурится, как будто не одобряет того, что я ее трогаю. Я наклоняюсь вперед и провожу языком по ее щеке – там, где осталось несколько багряных мазков. Выпрямляюсь. Девчонка хмурится сильнее. – Зачем вы это сделали? – Там была кровь. Она еще сырая, потому что он пока не получил свой первый чин, но уже ничего. Как молодое вино. – Не делайте так больше. – Сама хотела попробовать? Девчонка удивленно моргает, потом улыбается. – Как вы догадались? – По твоему лицу. Снова хмурится. – Мне казалось, я хорошо себя контролирую. – Не сейчас. Тогда. Задумывается на секунду. Кажется, поняла. Кивает. – Мне пора. – Улыбнувшись, снова тыкает пальцем в пряжку, склоняет голову набок. – Зайти к вам еще? Улыбаюсь в ответ. – На мой урок, Уокер, ты всегда можешь зайти. Свободна. Протискивается мимо меня так, будто бы очень хочет, чтобы я прикоснулся, но я, разумеется, не доставлю ей такого удовольствия. – Еще один момент. Она замирает и медленно поворачивается, чтобы посмотреть на меня. – Да? – Хватит доводить всех до слез. Это раздражает. Улыбается. – Я не виновата, что кто-то плачет, когда мне весело. Смотрю ей вслед, когда она неспешно идет между партами в сторону двери, сцепив руки за спиной в замок. На белом носочке стрелка до пятки. И где она успела его порвать?
