– Вот потаскуха! Я вздрагиваю и закатываю глаза, когда Фенцио бьет кулаком по столу. Он расхаживает по учительской, как огнедышащий дракон, запертый в клетке, и все время говорит о н е й. Я не могу сосредоточиться на работе. – Возможно, ты не так понял... – Мисселина мечется вокруг него, как пресловутая голубка, пытаясь успокоить. Если она подойдет слишком близко, дракон опалит ее перышки. – Она бы никогда так не поступила! Ее мать... – Она такая же, как и ее мать! – Плюется бывший Престол. Мисселина в ужасе прикрывает рот ладонями, ее глаза распахиваются широко-широко. Голубка в ужасе и оскорблена до глубины души.
– Фенцио... как ты можешь так говорить о Серафиме? Вздыхаю. Фенцио уверен, что Уокер-младшая вскружила голову его сыну... В общем-то, он прав. – Геральд! Ты почему молчишь? Ты же все видел! Смотрю на него устало. – Что я видел? – Как она, эта серокрылая блядь... – Его лицо становится багровым от гнева. – Фенцио! – Да ты сама все видела, Мисселина! Лениво корябаю пером по листку бумаги. Может, если я буду выглядеть достаточно скучающим, он от меня отстанет? – Геральд! – Он наваливается на мой стол, упираясь в него ладонями. Я прикрываю глаза на секунду. От его криков у меня раскалывается голова. – Что? – Ты видел, как был нарушен запрет. – Цедит сквозь зубы огнедышащий дракон Фенцио. Ну разумеется видел. Как будто этого не происходит каждый день. – Они держались за руки! – Встревает Мисселина. – Это не запрещено! Ну конечно же держались. После того, как она отсосала ему в саду. – За руки? За руки?! Ты смеешь выгораживать их?! Да они трахались на виду у всех! Сгорит, сгорит несчастная голубка... – Да как ты только мог подумать, что дочь Серафима... Я устал слушать. У меня кончились чернила – отличный повод, чтобы свалить. Собираю бумаги и выхожу из учительской. Мне в спину еще летят крики Фенцио и ответные возмущения Мисселины. Все это пустое – я знаю, что девчонка не спалилась. Она слишком осторожна. Если бы у Фенцио были доказательства, он бы не искал поддержки у других учителей, а сразу полетел бы к Кроули. Иду по коридору, изредка кивая студентам, которые со мной здороваются. Останавливаюсь у высокого окна в сад. Внизу резвится неразлучная четверка – Ади, Сэми, Мими и Уокер. Кажется, девчонка рассказала им про какую-то странную человеческую игру, которой они самозабвенно предаются: сама взобралась на спину к Ади, а Мими – к Сэми. С улицы доносятся визги, истерический смех и хлопанье крыльев. Ади придерживает Непризнанную под бедра, не упуская шанса ее полапать. Она смеется и щиплет его за щеку. Знает, что дальше он не зайдет. Мими наваливается на Сэми и тянется рукой к подруге, чтобы дернуть ее за крыло – кажется, по правилам этой игры надо выдрать у соперницы как можно больше перьев... Уокер ловко отклоняется назад, держась за крылья Ади. Умелая наездница. Мими куксится и дергает Сэми за волосы – ну конечно же во всем виноват он. Пока в стане врага смятенье, Уокер не упускает своего шанса: миг – и в ее руке зажата целая горсть перьев дочери Мамона. Мими возмущенно визжит и пытается схватить девчонку за руки, но промахивается. Уокер смеется – заливисто, триумфально. Это всего лишь детская забава, так что она может позволить себе смеяться искренне. Никто ничего не заподозрит. Совсем как тогда, в саду. Там, где под Статуей Равновесия ее аккуратные губки нарушили это самое равновесие самым возмутительным образом. Я помню лицо Дино – такое беспомощное и блаженное. Наверное, он думает, что это – любовь. Губы Уокер, плотно обнимающие его член, втянутые щеки, ритмичные движения головы и чарующий взгляд снизу вверх. Он всегда чарующий, но в ее исполнении – особенно. Я знаю, зачем она это делает. Она смеется. Ей нравится смеяться над правилами – так, чтобы никто не усомнился в том, что она их соблюдает безукоризненно. Думаю, следующим к Статуе Равновесия она приведет Люцифера. А может, уже привела. В конце концов, он не упустит шанса оказаться у нее во рту, ведь для него это будет победа. Приятный компресс для больного эго. Снизу раздается трехэтажный мат Ости – кажется, я был прав. Она пытается схватить Уокер за волосы, но промахивается. Ади пятится назад под гнетом взбешенной демоницы, пытаясь отшутиться и успокоить ее. Непризнанная соскальзывает у него со спины, позволяя Ости сделать вывод, что она беззащитна. Роковая ошибка – Уокер никогда не теряет бдительности. Она ничего не делает просто так. Облокачиваюсь на подоконник и наблюдаю за дракой. Мими хватает Ости за талию и пытается оттащить ее от Непризнанной. Уокер ловко уворачивается от цепких когтей демоницы, но сдачи не дает, даже не кричит на нее в ответ. Только непонимающе хлопает глазками и просит успокоиться. Потасовка обрастает публикой – несколько студентов приземляются неподалеку и улюлюкают. На лице Уокер мелькает довольная улыбка – она любит зрителей. Зачем давать представление, если на тебя никто не смотрит? Как и все драки, эта кончается очень быстро – несколько учителей с возмущенным кудахтаньем налетают на своих подопечных и разнимают девчонок. Уокер позволяет Ости задеть ее пару раз – потому что ангелы всегда подставляют щеку. У нее разбита губа и вырван клок перьев. Она выглядит очень несчастной, потому что все должны видеть, как попирают Непризнанную, которая так старается быть хорошей девочкой. К ней подлетает Энди и обнимает ее, закрывая своими серыми крыльями – впервые настолько решительно, как будто у него в штанах действительно есть яйца. Он прижимает ее к груди и что-то говорит Ости. Демоница плюется в ответ. Уокер вся сжимается, становится еще меньше, чем обычно – симулирует обиженную девочку. Энди гладит ее по волосам и успокаивает. Отсюда не видно, но я уверен, что она пустила слезу. Позже мне предстоит посмотреть этот спектакль поближе – уже в учительской, где соберутся все участники инцидента. Разумеется, Фенцио будет рвать и метать, а Мисселина – призывать всех успокоиться. Я буду молча стоять в дальнем углу и делать вид, что крайне недоволен произошедшим. Уокер будет вся взъерошенная, поникшая. Будет обнимать себя за плечи и следить, чтобы губы дрожали, а на глазах обязательно блестели слезы. У нее разбита коленка – Ости толкнула ее в последний момент и она упала. Думаю, она этого не планировала, но уворачиваться не стала. Так она больше похожа на жертву. Я смотрю на весь этот цирк и думаю о том, что с разбитой губой она в ближайшее время никому не сможет отсосать. Конечно, она могла бы воспользоваться исцеляющим зельем, но кто тогда будет маленькой обиженной девочкой? Мисселина обнимает ее за плечи и извиняется за Ости, потому что никто этого не сделает, кроме нее. Уокер вздрагивает, как будто это прикосновение причиняет ей боль, но позволяет учительнице обласкать и успокоить ее. На виске Фенцио гневно бьется жилка. После двухчасовых препирательств мы решаем спустить все на тормозах, потому что это негласное правило школы – закрывать глаза на такие конфликты. Пока никто не увидит нарушения и не сможет его доказать, учителя на все закрывают глаза. Никто не верит, что Непризнанная могла нарушить запрет с Люцифером – кроме, пожалуй, Фенцио. Зачем она позволила ему увидеть кусочек себя настоящей? Думаю, ей просто стало скучно. Мисселина уговаривает ее пойти в лазарет, но Уокер стоически мотает головой – ее глаза вновь наливаются фальшивыми слезами. Она хочет, чтобы последствия драки заживали медленно, чтобы об этом говорили еще по меньшей мере неделю. Мисселина предлагает проводить ее до комнаты – это вполне вписывается в образ жертвы, поэтому Уокер соглашается. В дверях она мельком бросает взгляд на меня. Кто-то скажет: затравленный, я скажу – удовлетворенный. Такой взгляд бывает после секса. Изможденный и довольный. Она действительно устала. Кого угодно утомят эти бессмысленные разборки, которыми мы тут занимались последние два часа, но своего девчонка добилась.
