Последние недели были тяжёлыми. Начиная с борьбы с новым драконом и заканчивая логистикой воееных действий, Дейнерис была обложенна налогами. С помощью Миссандеи и её сети шпионов удалось сдержать её беспокойство по поводу Юга. Оленна преуспевала в качестве леди-регентши, и еда лилась рекой. Люди были накормлены и трудоустроены, а главное, избавлены от мыслей измены. Иметь дело с Севером было само по себе другим делом. Только Джон отличался от других Старков. Она знала, что он тосковал по ней. И глубоко в её сердце, прямо за шрамом от его кинжала, она действительно тоскупает по их прошлой жизни. И всё же тот факт, что он любил её, заявляет о своей бесмертной любви, боги, она хотела посмотреть, был ли он невосприимчив к огню, как и она. Каннибалу бы понравилось немного потренироваться в координации с другими её детьми.
Кашель прервал момент радости, она повернулась и увидела Джона Сноу. Он неловко стоял в стороне: "Могу я поговорить с вами наедине, ваша светлость?" Она почувствовала, что в этот момент её улыбка погасла. Тишина наполнила воздух: "Ты можешь говорить, Джон, я не сожгу тебя." Она заметила беспокойство в его позе и отчасти поняла, о чём он хотел поговорить. "Может, поговорим в склепах?" Дейнерис кивнула в знак согласия. Прогулка к криптам от зубчатых стен была тихой, она сделала знак двум Безупречным следовать за ней, тем, кто не говорит на общем языке.
Когда она вошла в Крипты, она посмотрела на бесконечный ряд статуй королей и лордов Старков. Линия, которой восемь тысяч лет, нерушимая и сильная. "Я не должен был быть здесь." Она прокоментировала: "Здесь обо мне судят хуже, чем когда я оправлялась на Север, мёртвые, которые больше ничего не говорят." Джон уставился на неё, он хотел ответить, но просто пошёл дальше. Он тоже чувствует то же самое, дракон, одетый в волчью шкуру. Рейгар, ты глубый брат, почему ты должен бросить верную Элию ради Лианны. Когда они приблизились к следущей секции, она заметила знакомые статуи Эддарда Старка и Лианны Старк.
Когда они остановились перед статуями, он повернулся к ней. "Вы знакомы с историей Лианны Старк?" Она повернулась к статуе, женщины, которая породила величайшую угрозу её трону. Но сейчас она чувствовала оцепенение. "Я так понимаю, этот разговор вращается вокруг Лианны Старк?" Он кивнул. "Рейгар не похищал и не насиловал Лианну." Он вздрогнул, его глаза остекленели. "Они были влюбленны." Он говорил о турнире в Харренхолле, рыцаре Смеющегося дерева и Рейгаре, короновавшим Лианну как королеву Любви и Красоты. У дракона должно быть три головы, вспомнила она. Он рассказал об их тайном браке, когда Рейгар аннулировал свой брак с Элией Мартелл, чтобы он мог взять Лианну Старк в качастве второй жены.
"Перестань тянуть время, переходи к делу." Она сорвалась, она стала нетерпеливой. Он кивнул: "У Рейгара и Лианны был сын. Мальчик, которого Эддард Старк принял как своего бастарда, спрятав его среди своих законнорождённых детей. Мальчик, который вырос, чтобы стать...— выдохнул он, — Джоном Сноу, чьё настоящее имя Эйгон Таргариен." Она отпустила напряжение, которое держала, подняв руку, чтобы остановить его.
"Эйгон Таргариен. У Рейгара уже был сын по имени Эйгон, с серебряными волосами и фиолетовыми глазами. Я признаю только этого Эйгона законным Эйгоном Таргариеном, сыном Рейгара и Элии Мартелл. Он признан Эйгоном, шестым по имени. Неофициальный принц Драконьего камня после смерти Рейгара и король после смерти моего отца." Она сказала. Джон замер, делая паузу, чтобы обдумать её заявление.
"Я не приму законность этого заявления, пока оно не будет подверждено Верой и свидетелями. До такой проверки я, как глава дома Таргариенов, считаю тебя законным бастардом моего дома." Она увидела боль в его глазах и в своём сердце, на почувствовала вину, но сначала должна была обезопасить себя.
Она повернулась, чтобы уйти, но он сделал движение, чтобы схватить её за руку, она вовремя отпрянула, кода Безупречные опустили свои копья. "Отпустите. Я не хочу быть королевой-убийцей родственников, если это не требуется." Он медленно отпустил её. Они встретились взглядами, он пытался найти в ней что-то родственное, но она была замкнута. Холоднее зимы, её глаза не выражали эмоций, кроме приручённого огня.
"Закон о государственной измене стар как мир, когда он начал записывать свои истории и песни. Наказание за измену — не что иное, как смерть, независимо от кровных уз."— тихо сказала она в пропасти Склепов, прежде чем уйти.
