With you infinity

Посчитай буквы. Хосок/Тэхён

Тэхен хочет быть рядом. Когда можешь протянуть руку и коснуться чужой, сухой и родной-привычной; когда даже двигаться не надо, потому что и так кожа к коже, что зудит где-то в середине грудной клетки, глубоко внутри, скользит противно и не ухватиться. До боли и дырку уже что ли прожги, и то легче будет, чем чувствовать сжирающее изнутри э т о.

 Тэхен боится шести букв. Они складываются в одно противное слово, которого Тэхен тоже боится. Далеко. Когда за тысячу километров и можешь по телефону только слышать сбитое дыхание; «окей, пока» и щелчок долгого гудка после пяти минут неважных разговоров; когда воешь и лезешь на стенку от безысходности, но далеко - так что прикладываешься обратно на протертый диван, в привычную вмятину между набивкой, и вроде нормально, дышишь себе дальше, жить продолжаешь. Вопрос в том - а хочется ли?

 Тэхен не умеет доказывать теоремы и заучивать аксиомы. Понимание просто бьет размашисто ему по черепушке в одну из бесчисленных секунд. Со всего размаху, смачно. Страшно немного, немного хочется рыдать беспробудно. Немного сдохнуть. 

 Просто Тэхен сидит в душной комнате, привалившись боком к боку Хосока. И, знаете, у него шесть букв бегущей строкой. Наверное, все же больше всего страшно. 

 Хосоку вроде как и все равно, что Тэхен ластится как кошка во время течки, пытаясь все ближе и ближе к оголенной руке не то прижаться, не то эту руку вдавить себе в грудь. Пусть развлекается. Не такой уж Хосок и слепой, допустим это. И даже не особо глупенький. Поэтому он добивает лвл в игрушке на телефоне с бесстрастным лицом, пока Тэхен вдавливается грудью прямо ему в локоть. Больно. Больно скорее всего не ему. Хосок не обращает внимания. 

 А Тэхену тут как бы плохо, у него последний день Помпеи и все такое. Армагеддон в общем, сме-е-ерть. Он сидит рядом с хеном, но хен в то же время сидит так далеко, что телефон Тэ не может дозвониться, даже гребаные гудки не идут. Никаких бзз-бзз, только «абонент временно_навсегда недоступен, перезвоните никогда_позже». 

 И дерьмово так. У Тэхена нуждаемость как в кислороде, а еще боязнь шести букв, но они сидят рядом и не обращают внимания. Шесть сраных букв. Тэхен их ненавидит. 

 Вроде пытаешься достучаться, вроде как даже начинает получаться - вот Хосоки-хен только ему дает надеть свою толстовку, когда на съемках эпизода шоу становится чертовски холодно, а Тэ в одной только свободной рубашке. А вот он обнимает со спины, укрывая этой же толстовкой, Чимина. Прикажете рыкать, огрызаться, и переживать глубокую травму за громким смехом, как бы даже будто не бросая остроконечных колких взглядов на мелкого? Тэхен все да. Даже если понимает, что Чимин не виноват совсем, а Хосок просто всегда сверх тактильный. 

 - Хосоки-хен, - окликает сидящего даже слишком близко, но ощущение такое, что кричит в огромный черный тоннель, где в конце нет никакого блядовитого белого света, потому что и выхода из него тоже нет, - быть далеко сложно. 

Иногда Хосок думает, что мог бы играть дурачка всю жизнь. Потому что Тэхена ему жалко очень, хочется позволять все эти (тайные) вздохи, позволять и дальше играть в эту игрушку. И Хосок даже да. Такое острое и поганое - да. Делает ссаное одолжение и продолжает закрывать глаза. Может, и правда навсегда, но скорее нет. Тэхен поиграется и бросит, а Хосок продолжит радоваться солнцу и дышать кислородом. Хотя хотелось бы очень угарным газом. 

- Тэхени, просто не усложняй, - вроде легко, а вроде и пиздец сложно, даже с этим определиться Тэхен не может, - будь ближе. 

- Научишь? - рука Хосока сейчас реально окажется между ребер Тэ. 

- С ампутированной рукой я изобью тебя ногами, так что отпусти, - конечность тут же оказывается отпущенной, вроде даже полегчало и кулак-ладонь несколько раз помогает привести состояние в порядок, - а потом посмотрим. 

 Тэхен на седьмом небе. Эйфория и если бы у него рос хвост, то тот сейчас хлестал от радости по попе хозяину. Но Тэхен не собака, а осознание того, что преодолеть расстояние в несколько миллионов километров, когда сидишь впритык на диване в душной комнате не получится так просто, окатывает ледяным душем после сладкого сна. От нескольких ничего-совершено-блять-до-боли-же не значащих слов не станет все вдруг радугами и единорогами с блестками вместо глаз. Осознает только поздно, а Хосок уже греет со спины Чимина. 

 Тэхен ненавидит эти ужасные шесть букв. Любовь, чтоб его.