🦋 Эффект бабочки 3 🦋

Глава 13

Поздравления, усиленные микрофоном, внезапная музыка, тьма официантов, реки шампанского - в этом весь банкет.
Кате все нравится, моя невеста в восторге.
Юля с Артуром тоже вливаются в атмосферу. Пью шампанское, вижу эту парочку за столом напротив. У кисы помада. И у нее теперь дети, мои племяшки, а она осталась такой же, как в тот первый день.
Нашего знакомства.
Восьмого марта, четыре года назад.
Это был не модный зал санатория, а обычное кафе. Праздничные улыбки на лицах официанток, черные диваны и столики.
Был Артур, был Андрей, и были мы с моей женой.
И я помню, как сейчас. Запахи выпечки, свежего кофе и сладкие духи Марины, она поправляет воротничок моей рубашки, попутно гладит шею и говорит моему брату:
- Артур, ваши девочки задерживаются. А нам к восьми надо ехать на семейный ужин.
В молодежном кафе, что осталось далеко там в памяти, играла попсовая музыка, плазмы на стенах транслировали клипы.
Там сидим мы с Мариной, Артур и Андрей. Мы там, я там, до сих пор, я мысленно мотаю время, в восьмое марта на четыре года назад.
- Как зовут твою девушку, Артур? - спрашивает моя жена. Делает глоток вина.
- Сейчас сами познакомитесь, - Артур с аппетитом ест грибную запеканку. - Мариш, она тебе понравится. Вы ещё подружитесь. Я жениться хочу.
- Ну естественно, - Андрей хмыкает, двигает ближе высокий стакан с пивом. - Спустя три месяца знакомства.
- И она отказала, - усмехаюсь, тоже поднимаю пиво. - Не хочет быть женой Артура Морозова, Артур, шли ее нахрен.
- Алан, иди нахрен сам, - огрызается Артур.
Смеюсь, кидаю руку за диван и обнимаю Марину. Подначивать брата приятно, но слегка тревожно, вижу влюбился всерьез, так защищает свою студентку от нападок. Даже родители уже в курсе, что он настроен решительно, жаждут с ней познакомиться, но он тянет, боится, что вспугнут девочку расспросами.
Они у нас приставучие, да.
Но это глупо, и родителей я поддерживаю, три месяца встреч, и Артур тащит ее в ЗАГС. А она ещё и отказалась.
- Нет, она точно существует, - поддерживает Артура Андрей. - Дружит с моей Настей. В одной группе учатся.
Улыбаюсь ему, чокаюсь с ним стаканом.
Младший - он не про семью, ему и рано ещё, его больше привлекает служба, вместе со мной идёт по стопам отца. И его Настя - симпатичная девчонка, но жениться...
Андрей не такой. И я не такой.
Хоть я и женат.
Смотрю на Марину - она заверяет Артура, чтобы не обижался, мол, братья шутят, хорошая у тебя девочка Артур, не терпится с ней познакомиться. Позвони, где она там, мы ждём.
- Я покурить, - шепчу на ухо жене, с вешалки позади дивана снимаю куртку.
Выхожу на крыльцо и щелкаю зажигалкой. Дышу воздухом - эта свобода приятна. Мне не в тягость моя жизнь с Мариной, родителям было нужно, моим и ее, а я не против, у меня чудесная жена. Расчет на так плох, как его малюют, сравнивать мне и не с чем, в общем, моя первая влюбленность - девочка в детском саду.
Мы спали рядом на сон часе, кроватки стояли по прямой, то есть поднять голову - и рядом ее черноволосая голова. Я крал ее резинку для волос, обещал, что после сончаса отдам.
Но потом мы пошли в разные школы и друг друга забыли. А влюбленности были дальше, но просыпаться вместе утром и отдавать одежду, как тогда резинку для волос после сончаса - нет. И знакомство с Мариной все расставило по местам. Говорят, всегда кто-то любит, а кто-то позволяет себя любить.
Я позволяю. Но я и не обижаю Марину, у нас все классно.
Мну сигарету, смотрю на широкий бортик сбоку от крыльца. На бетоне пристроилась черная кошка, греется в слабом тепле мартовского солнца.
Рядом расселась темноволосая девчонка, гладит кошку по грязной шерстке.
- Хорошо сидим, - убираю зажигалку в карман.
Девушка оборачивается. Длинные локоны, бледное лицо, на губах вишнёвая помада. Молоденькая, хорошенькая, и она смущается.
- Пророчества не боишься? - шуткой сглаживаю неловкость. - Про черного кота и невезение.
- Ну...- она смотрит на меня и морщит нос. - Во-первых, это не пророчество, а поговорка. Во-вторых, может, это не кот, а кошка, - она поглаживает черную шерстку.
- А в третьих? - заинтересованно подбадриваю.
- А в-третих, он мне дорогу не переходил.
Вот как. Сказано с таким вызовом в голосе, словно ей, кровожадной штучке, дорогу переходить опасно.
Усмехаюсь и киваю на двери кафе.
- Что не заходишь? - быстрым взглядом пробегаюсь по ее белой дутой куртке. Стройные ноги обтягивают светлые джинсы, рыжие тимберленды постукивают по ступенькам. Вряд ли она из экономии на улице сидит.
- Подругу жду, - она достает из кармана телефон и смотрит на часы. - Задерживается.
- В кафе-то удобнее ждать, - даю непрошенный совет, выпускаю горький дым.
- А я как спартанцы неприхотлива, - она трогает кошку. - Могу жить в казарме и есть суп из крови и уксуса.
- Серьезно, - качаю головой. Внимательнее присматриваюсь к этой пигалице. - А ещё что о спартанцах знаешь?
- Только это, - признается она и смеётся.
Невольно улыбаюсь. Подхожу ближе, кошусь на бетонный бортик и, мысленно махнув рукой, присаживаясь рядом.
- Спарта - сильнейшее государство Греции. Остальные греки поражались их бесстрашию, - стряхиваю пепел под ноги. - Царь Филип Второй адресовал Спарте письмо, в котором написал что-то вроде: сдавайтесь, ведь если моя армия войдет в ваши земли, я уничтожу ваши сады, подчиню людей и разрушу город. И спартанцы ответили коротко - "если".
- Были уверены в победе? - она с любопытством поворачивается, смотрит на меня. У нее и глаза шоколадные, темные. Большие, и густыми ресницами хлоп.
- Нет. Не боялись угроз и смерти, - отвечаю, в ответ смотрю на нее. Слишком долго, поспешно отвожу взгляд.
Сидим, между нами кошка, я выпускаю дым. Шарю в кармане, нащупываю конфету. Сегодня едем на ужин к родителям, но с Мариной уже с утра разворошили одну коробку с грильяжем.
И кое-что осталось.
- С праздником, - протягиваю девушке конфету в зелёной обертке. - С восьмым марта.
Она внимательно ее изучает. И, хитро сощурившись, напоминает детское правило:
- Конфеты у незнакомых дяденек брать нельзя.
- Не такой уж я и старый, - хмыкаю. Да, мне почти тридцать, а ей лет двадцать. Но я неплохо выгляжу, никакой я не дяденька, пусть не врет. - Я Алан, - представляюсь, покачиваю конфеткой.
Она прячет улыбку в воротник. Тянет тонкие пальцы, забирает грильяж. Подумав, говорит:
- Юля.
Юля. От греческого - пушистая. Кошачье какое-то имя, мягкое.
Ветер развевает ее волосы, до меня долетает аромат духов. Ягоды, ваниль, что-то шоколадное.
Затягиваюсь дымом. Она теребит фантик. Снова достает телефон. Смотрит на время и выуживает из кармана красно-белую пачку сигарет.
Поднимаю бровь. Ещё и курит, такая мелкая и любопытная?
- О, нет, - шутливо выхватываю пачку. - Акции все эти знаешь? Воздушный шарик в обмен на сигарету, конфета?
Она поворачивается, улыбается.
- Ты как мой парень, - вздыхает, глядя на пачку. - Ладно, обмен.
Сам курю, а ее сигареты отобрал. Неверное воспитание, прицелившись, отправляю бычок в урну внизу.
- Праздник с парнем отмечаете? - кладу ее сигареты между нами, рядом с кошкой.
- Да, мы с парнем. И подруга с парнем. А ты?
С парнем. В этом слове такая четкая между нами пропасть. Он такой же молокосос, как и она, наверняка.
- А я с женой, - складываю руки на коленях. Вдыхаю холодный воздух, и уходить не хочется, возвращаться.
Она бросает взгляд на мои пальцы. Кольца на безымянном нет, но это ничего не значит, я женат глубоко и надолго.
- Мы на доверии, - улыбаюсь.
- И доверие не зря? - она щурится.
- Нет. Вместе - значит, вместе, - повторяю фразу, которую себе не раз говорил. Наши взгляды пересекаются и задерживаются. Опять. Надолго.
Отвожу глаза первым, я, правда, уже женат, а история не знает сослагательного наклонения.
Смотрю на машину с шашечками, тормознувшую у входа. На выпорхнувшую из салона девушку. Черные волосы, стрижка как у царицы Клеопатры. Она отпускает такси.
Это Настя, подружка Андрея. Слегка виляет бедрами на каблуках, идёт к крыльцу.
Мысленно усмехаюсь - Настя одна прикатила, любовь Артура так и не приехала. Что там за девица, вообще, брат ее так тщательно скрывает, красавицу свою.
- Настя, - моя новая знакомая, эта самая, что о спартанцах благодаря мне узнала немножко больше - срывается с бортика и бежит к подружке Андрея.
Смотрю на девчачьи объятия, и в горле отчего-то встаёт липкий ком.
Такой, внезапный и простой, слегка горький.
Темные волосы, темные глаза. Запах ванили и ягод - это остаётся со мной.
- Алан, привет, - Настя поднимается по ступенькам. - Вы уже познакомились? Нет? - понимает по озадаченному лицу подруги и щебечет, вываливает пока ещё смутный, но уже приговор. - Юля, это Алан, он брат твоего Артура.
Ее глаза округляются, сверкают.
А у меня вдруг екает. Это как в садике, где я забирал у девочки резинку на сончас.
Как там, но уже по-взрослому.