Последний вдох.

Мой милый дьявол...

Стакан за стаканом, в которых содержался ядовитый напиток, безжалостно травили мою душу и плоть. Она - Синтия Романо, моя, мне казалось, слабость и моя боль. Сейчас я уже не испытывал тех чувств, что были раньше, по отношению к ней. Вообще, в принципе, никаких чувств я не испытывал. Опустошение. Я ждал ее, мою милую бас-гитаристку, которая всегда поймет и простит. Лучше бы я остался с ними в этот вечер...

***

Я бежала. Мне больше ничего не оставалось. Я надеялась, что с ним сейчас все хорошо, и, что скоро этот дурацкий забег подойдет к концу. Ветер своими холодными порывами бил по лицу, в надежде сбить меня с намеченного пути, как вдруг дорогу мне перегораживает черная Ауди. Стекло передней двери опускается, и оттуда показывается лицо милой дамы. Она улыбалась. Я примерно представляю, как я сейчас выгляжу, потому понять ее способна. Наконец она предлагает мне свою помощь. Я устала. И охотно приняла ее. Тогда уже через несколько минут автомобиль заехал в нужный двор. Я поблагодарила незнакомку, и покинув салон ее теплой машины, направилась к нужному подъезду.

***

- Дамиано, а теперь я хочу знать, зачем ты устроил мне этот чертов марафон! Что произошло? Где Синтия? - Я кое-как скинула обувь и верхнюю одежду, прошла далее, в надежде обнаружить друга. Времени на это ушло немного - он сидел на кухне, опустив голову, держа в руке стакан, наполненный, скорее всего виски. Я села рядом, а его тяжелая голова нашла себе место на моем плече.
- Рассказывай, - прошу я, но он молчит. Я не стала торопить его. Что-то однозначно случилось. Я безумно переживала. Мое сердце судорожно задергалось. Нас действительно многое связывает.

***
- ...Но почему? - Хмурясь, интересуется юноша. Он сидел в потертом кресле, из которого в некоторых местах торчали пружины. Это была одна из комнат лицея, в котором проходили обучение Де Анджелис и Давид. Его же лицо на редкость приняло серьезный, даже устрашающий в какой-то мере вид.
- Ты хоть видишь разницу между роком и попсой? Я не могу продолжать работу с тобой... - Вздыхает Виктория, в то время как на лице Дамиано появляется злобная ухмылка. Ты играешь с огнем, моя милая.
- Или... ты просто влюбилась в меня, как последняя дура? Ты думаешь, я ослеп, Де Анджелис? - ухмылка... итальянец поднимается с кресла, приближаясь к голубоглазой блондинке, что скрестив руки на груди стояла у стены. Так мучительно медленно... Ее глаза забегали по комнате и остановились на его глазах. Его чертовски красивых глазах... Теперь стена соприкоснулась с ее спиной, создавая контраст температур, от которой по молочной материи - тоненькой девичьей кожице пробежала стая мурашек. Дэм касается губ Виктории, держа ее между своим горячим телом и холодной бетонной стеной.
- Уходи, - гитаристка нашла в себе сил оттолкнуть его. И он ушел. Казалось, ушел навсегда. Холодная датчанка съехала по такой же холодной стене вниз. Тонкие пальчики зарылись в светлые волосы, в то время как из глаз полились капельки соленой воды. Она не могла поверить ему... Тот самый сердцеед всех девочек школы, чертов король, без труда разбивающий сердца многих. Нет, только не ее.

***

Впрочем, это уже в прошлом. Вернее, мне так казалось... но, не будем забегать наперед.

- Ты была права, Вик. Прости меня... ты старалась, а я... - с мужских уст сорвался непроизвольный вздох.
- Вы расстались? - прямолинейность - неотъемлемая часть Виктории Де Анджелис. Вокалист снова вздыхает, делая глоток «яда». Бинго.
- Ты же не уйдешь? Останься со мной, ради всего святого... Я не хочу оставаться в одиночестве, - просит фронтмен. Я не могла отказать ему, да и не имела права, он - мой лучший друг. Я не должна его оставить.
- Не уйду, - произношу я и теперь его руки ложатся на мою талию, сжимая с такой силой, что дыхание на минуту перехватило. Эта близость между нами казалась такой обыденной, но мне было не по себе. Мы оба одиноки, не поняты этим миром, но мы вместе, и в этом наша сила. Мы вместе. Мои пальцы неосознанно, будто на автопилоте перебирали пряди шелковистых, бархатистых волос. Мы молчали. Молчали, в то время как наши сердца часто бились в унисон.

Мы лежали на его кровати. Он положил меня на свою грудь. Я растворялась в его глазах. Черт, этот взгляд - могила! Я не способна оторваться. Он знал это. Знал, потому на его лице застыла усмешка. А я, действительно как последняя дура, позволяла ему сводить меня с ума. Он сделал меня своей тряпичной игрушкой. Я сама отдала ему свое сердце, позволила играть с ним, как с самой дорогой куклой, и теперь я в его власти. Мой милый дьявол...