Пересчитай Свои Зубы [Метал семья / Metal Family]

3. Его Милость

—День 3—

Утро пронизывало сознание Себастьяна, медленно очищая от пелены сна, пока он не был вытеснен обратно в бодрствующий мир. Окутанный теплом и покоем, он уткнулся лицом в подушку и глубоко вдохнул.

Его дыхание скользнуло по сухому участку в горле, и он прокашлялся. Это было маленькое, незначительное явление, но оно еще больше выбило его из сна. Он нахмурил брови, почувствовав, как что-то сдвинулось позади него, и в области поясницы открылся неприятный карман прохладного воздуха. Не уходи, проворчал он. Но он не мог произнести это вслух.

Его горло ужасно ныло, боль давала о себе знать постепенно. Оно было расцарапано и пульсировало так, словно он пел часами. Но он не пел. Он был скрипачом. Или гитаристом. Да, гитаристом в группе. Тем, кто пел, был—

Чес!

Его глаза распахнулись, и он вспыхнул в бодрствование, реальность обрушилась на него, как штормовой фронт. Он все еще был в комнате, ее тусклые серые стены были освещены поздним утренним солнцем. Сквозь маленькое окно пробивались золотистые солнечные лучи, в которых лениво порхали пылинки. На первый взгляд эта сцена могла бы показаться романтичной, если бы не то, что — вернее, кто — в данный момент прижимался к его спине.

Себастьян лежал, застыв на месте, не смея дышать, и сосредоточился на более коротких ногах, переплетенных с его собственными, и одной руке, небрежно лежащей на его груди. Медленное и ровное дыхание касалось его лопаток. Все еще спит, значит. Он сглотнул — ну, или попытался сглотнуть. Большая ошибка.

Очередной сухой кашель с треском вырвался из него, на этот раз громче.

Чес пошевелился во сне, пробормотав что-то неразборчивое. Но когда он двинулся в следующий раз, это было сделано, чтобы распутаться и откатиться в сторону. Еще через минуту его дыхание снова выровнялось.

Себастьян насчитал двадцать равномерных вдохов и выдохов, прежде чем, наконец, освободить свое задержанное дыхание. Он выпустил его с тихим «вушшш», а затем приступил к кропотливому процессу — приседанию. Это само по себе было сложной задачей, так как любое движение заставляло его шею сжиматься. Он провел пальцами по коже на шее, ожидая, что на них останется кровь. Они были сухими.

Слава богу за небольшие милости.

Его глаза скользнули вниз мимо пальцев к правому запястью и к хрупким остаткам многодневной повязки, которая все еще была там намотана. Наручник так и не был надет на место после того, как ему удалось освободиться от него вчера. Он положил левую руку на запястье, обдумывая возможные действия. Если он будет двигаться достаточно тихо, то сможет незаметно выскользнуть из кровати. На этот раз он положится на скрытность, прекрасно понимая, что лучше не пытаться снова сталкиваться с Чесом лицом к лицу. Его уверенность пошатнулась при слишком свежем воспоминании, все еще впечатанном в его кожу синяками в форме звеньев. Не думай об этом!