Школа упущенных возможностей

Глава восьмая. "Всё пошло по кочкам"

Дверь открыл господин Чжан. Мы с Феликсом синхронно поклонились:
- Здравствуйте!
- Здравствуйте. Проходите, - мужчина подвинулся, впуская нас в дом. Мы стали разуваться. – Пришли уговорить этого страдальца взяться за ум?
- Нет, попинать мяч, - улыбнулся Феликс.
- Он страдает? – обеспокоилась я.
- Да. В частности – ерундой, - спокойно сообщил господин Чжан. – Но кто из нас этим в юности не страдал?
- А вы не пытались его выпереть в школу? – спросил друг.
- Зачем? Чтоб он срывал на мне злость или в каких-нибудь своих ошибках потом винил? Нет, пусть набивает шишки и сам несёт за них ответственность. Я ему сказал своё мнение, дальше – дело его. Да и вообще, на мой взгляд, ему лучше пока в школу и не ходить.
- Он у себя? – уточнил Феликс, кивая на второй этаж.
- Да. Не заблудитесь?
- Нет, найдёмся.
    Поднявшись по лестнице, мы дошли до башенки, и Феликс постучал в дверь. Из-за неё донеслось:
- Ликс, иди на хрен, я никуда не пойду!
    Звонок во входную дверь явно был слышен здесь, и затворник угадал, что это не его дядя. Друг повернул ручку и вошёл без приглашения. Я увидела, что Хёнджин лежит на кровати у стенки, в растянутой домашней футболке, в типичных адидасовских штанах с полосками по бокам. Волосы разметались по подушке, а на его груди свернулся клубком Ками, которого он почёсывал за ушами. Это было тем ещё зрелищем! Хулиган, стервец и надменный парень с гонором предстал в образе мнимого больного, разбитого меланхолией, утешающегося обществом пушистого четвероногого. Я с трудом оторвала взгляд от Хёнджина, замечая, что на стене прибавилось рисунков. Целых три из них узнаваемо изображали Йеджи – в профиль, портретно анфас, во весь рост в танцевальном движении. Мне хотелось спрятаться от этих изображений, через которые она будто могла наблюдать за мной, насмехаться и дразнить торжеством превосходства, хотелось их не видеть, но куда я ни бросала взор – всюду была она, потому что даже на письменном столе в рамке стояло их совместное фото.
- Я же сказал... - повернул голову ко входу Хёнджин, и только теперь заметил, что Феликс пришёл не один. Подорвавшись и садясь, он успел в последний момент подхватить Ками и прижать к себе, чтобы тот не улетел с него. Одной рукой судорожно пытаясь пригладить волосы, состояния которых не видел, он поднялся, словно собой хотел заслонить всю свою спальню и её секреты. – Ты не сказал, что не один придёшь!
- Извини, - замерла я на пороге, понимая, что действительно без приглашения заявиться было не лучшей идеей. – Ты не ходил в школу, и я... - «беспокоилась», хотелось сказать мне, но Хёнджин, растерявшийся от моего присутствия, наклонившись и отпустив Ками бежать в коридор, стал приводить в порядок волосы уже двумя руками, зачёсывая их назад пальцами и неловко говоря:
- У меня нет настроения для учёбы.
- А когда бы оно у тебя было? – хмыкнул Феликс.
- Завтра будет, - подхватил он с прикроватной тумбочки резинку для волос и забрал их в хвостик. Этот божественный и невероятный хвостик, за которым я так любила следить во время их спортивных тренировок.
    Завтра пятница. Йеджи не будет в школе.
- Погнали на футбол.
- Не хочу.
- А что хочешь? Лежать тут и смотреть в потолок?
- А почему бы нет? Хочу лежать и смотреть в потолок.
- Мы могли бы вместе подготовиться к экзаменам, если не хочешь никуда идти, - предложила я. Хёнджин окатил меня взором, вопрошающим «ты нормальная?».
- По сравнению с этим, конечно, футбол предпочтительнее, - съехидничал он.
- Собирайся, давай, - схватил его Феликс за плечи и стал раскачивать, - хватит киснуть!
- Я не кисну!
- Нам нужен наш форвард!
    Кривя губы, лениво морща нос и безвольно качаясь под давлением Феликса, Хёнджин покапризничал, но, в конце концов, сдался:
- Ладно-ладно! Я пошёл в душ, подождите меня!
    Он вышел, пока друг победно улыбался ему вслед.
- Это он при тебе так быстро уломался, - поделился со мной Феликс, - только при мне он бы тут сцены устраивал до вечера! Корчил бы из себя принцессу. Пойдём, подождём его внизу, а то он одеваться потом сюда вернётся.
    Мы спустились обратно. Господин Чжан читал на диване что-то. Заметив нас, отвлёкся.
- Ну что, как пациент?
- Скоро спустится.
- Быстро вы с ним сладили! – мужчина протянул книгу Феликсу: - Будь добр, не отнесёшь в мой кабинет? Увидишь там в полке лакуну – туда и вставишь.
- Хорошо, - друг поплёлся по ступенькам наверх опять. Стоило ему исчезнуть, как господин Чжан вдруг обратился ко мне:
- Он тебе нравится?
    Я вздрогнула, заливаясь румянцем.
- Что? Кто? Феликс?
- Нет, Хёнджин. – Поскольку я сконфужено молчала, не зная, отпираться или что делать, Гынсок продолжил: - Я бы, конечно, предпочёл, чтобы и ему нравилась такая девочка, как ты. Но мы – мужчины – несмотря на устаревшее утверждение, что более разумны, чем женщины, куда менее рациональны. Мы-то как раз больше живём страстями, чем рассудком. – Мне было как-то неловко добавлять что-то в эти рассуждения, что я могла сказать, если ничего не понимала в мужчинах и их склонностях? Он поднялся с дивана и подошёл ко мне. – Конечно, если воспринимать рациональность как склонность к утилитаризму. Если за ней кроется что-то другое, например, умение плевать на всё ради получения удовольствия, то в этом мы несомненно займём первое место. Кидаться навстречу приключениям, не подумав, лезть куда-то, не перестраховавшись и не задумавшись, а надо ли? Мужчинам нужен азарт до поры до времени. Потому и женщин они выбирают таких, с которыми жизнь, как на вулкане. – Видя, что я мнусь и молчу, он скрестил руки на груди. Взгляд у него был не то, чтобы тяжёлый, но характерный, запоминающийся, словно обведённые сурьмой глаза из-за тёмных густых ресниц казались пристальными и чуть зловещими. – Я в юности тоже был падок на роковых женщин, как Хёнджин, знаешь ли. Но с тех пор, как понял, что все, в кого я влюбляюсь, либо отъявленные мерзавки, либо никогда не ответят мне взаимностью, предпочёл любить книги. С ними изумительно спокойно и надёжно. Всегда оказываются ровно на том месте, где их оставил. В отличие от женщин.
- Так вы... решили больше не иметь личную жизнь?
- Иногда случается, но это так... уже здравым рассудком и с определёнными целями. Если не можешь делать того, что хочешь, делай то, что должен. Понимаешь?
- Не в полной мере.
- Люди часто сдаются, когда не получают желаемого. Опускают руки. Отчаиваются. Как будто и впрямь верили, что мир создан для удовлетворения их переменчивых, нескончаемых, пустых желаний. А вместо этого следует задаться вопросом, а что надо делать? У людей есть обязательства, человеческий долг, выполняя который получишь куда больше удовлетворения, чем от сбывшейся мимолётной мечты. У тебя есть мечта?
- Много. Я очень мечтательная, к сожалению. Папа говорит, что это не принесёт мне пользы.
- Польза! Он, наверное, имеет в виду выгоду. Мечты не бывают выгодны, но полезны – бывают.
- Вы думаете?
- Уверен.
- А вы мечтаете о чём-нибудь?
- Если бы я не мечтал – я бы не писал книг.
- И то верно... я тоже бы хотела стать писателем когда-нибудь, но у меня нет идей.
- Как? Совсем?
- Ну, глупости всякие для любовных романов, каких полно. Но я бы серьёзное что-то хотела написать, как вы.
- Серьёзное... Всё самое серьёзное в мире при ближайшем рассмотрение на удивление глупо. Любовные романы рассказывают о любви, разве любовь – глупость?
- Нет, - пристыженно признала я.
- Ты же о любви мужчины и женщины писать собралась?
- То есть? В смысле... ну да...
- Тогда, если нужна будет помощь – обращайся, - улыбнулся он.
     Феликс сбежал вприпрыжку со второго этажа:
- Извините, я не нашёл нигде дырки и положил книжку вам на стол.
- Да? Ну, неважно, спасибо.