Школа упущенных возможностей

Глава седьмая. "Дружеская поддержка"

    Включив печальную музыку из сделанной специально подборки о несчастной любви, я лежала и страдала. Родители, в выходные бывшие дома, не давали делать это в полную меру, поэтому я то утыкалась в подушку, то успокаивалась немного, то снова, испытывая крушение надежд, утопала в слезах. Теперь я представляла уже не свадьбу с Хёнджином, а то, как пойду замуж за другого – кого угодно, какого-нибудь богатого, красивого, влиятельного – а он, запоздало поняв, что я женщина его жизни, придёт с цветами на торжество и получит от меня только презрительный взгляд. Это приносило кое-какое удовлетворение, рисовать в воображении восстановление справедливости и месть. О, ещё можно было пофантазировать, как его бросит Йеджи! Кинет, променяет на... на Дэхви! Вот это будет удар по его самолюбию! И тогда он попытается вновь подкатить ко мне, а я ему так пальчиком «а-а!», мол, с такими не гуляю. Что нужно сделать, чтоб так всё и случилось? Какие обряды провести? Какой храм посетить? На какую звезду загадать желание? У меня было чувство, что я бы и душу согласилась продать, чтобы однажды столкнуться с исполнением своих чаяний. Ждать и проживать каждую секунду, не приносившую изменений, было неимоверно тягостно, будто изнутри что-то раздирало, что-то такое, что могло толкнуть на свершение какой-нибудь глупости: на поход к дому Хёнджина и простаивание под его окнами, или попытку добыть его номер телефона, или написание какого-нибудь кричащего эмоционального поста в соцсети. Статус себе что ли запилить с надломленным сердечком? Нет, лучше написать что-нибудь о том, что в этом мире не ценят хорошее, а покупаются на яркий блеск дешевизны. Найду в интернете цитату получше. Но кто её прочтёт? Рюджин, Лиа и другие девчонки? Спросят, в чём дело, а что я отвечу? Не хочу, чтобы знали, в кого я влюблена. Я даже не знаю, есть ли у Хёнджина какие-нибудь аккаунты, у Феликса в инстаграме я не видела в подписках и подписчиках никого похожего, а я проверяла каждый раз, как только там кто-то прибавлялся. Боже, как же невыносимо проживать сегодняшний день! Просто ломка какая-то. А завтра будет не легче. А в понедельник ещё хуже, ведь придётся смотреть на них! Понимать, что в любой момент, исчезая из моего поля зрения, они могут быть вместе.
    На обед я вышла, но ела без аппетита. Мама, видя мою зарёванную морду, попыталась меня разговорить, прекрасно понимая, что дело в безответной любви. Ни о чём не спрашивая, она стала рассуждать, что нынешние парни не стоят слёз из-за них, что в школьном возрасте всё принимается слишком близко к сердцу и потом я сама над собой буду смеяться, но мне было не до смеха!
- Зачем вы меня такой только воспитали! – обижено выговорила я.
- Какой? – удивился папа.
- Никому не нравящейся!
- С чего ты взяла, что никому не нравишься?
- А что, очередь из поклонников стоит за дверью?
- Мальчишки в твоём возрасте скромные, скорее всего в тебя многие влюблены, просто не показывают вида, - утешительно заверила мама. Но я-то видела Хёнджина на лестнице в школе! Мне сказки про скромность рассказывать не надо! Просто я никому не нравлюсь, вот и всё.
- Все мальчишки с ума посходили по новенькой нашей, - пожаловалась я, водя ложкой по еде, но не черпая.
- Им просто любопытно что-то новое, - повторила мама теорию Феликса, - скоро они к ней привыкнут и перестанут уделять внимание.
- Нет, она реальная красотка.
- Не в красоте счастье.
     Ну да, почему тогда меня делает счастливой красота Хёнджина и больше ничего? Как можно ожидать от людей, что они поведутся на абы что, что-то невзрачное и неприметное, если я сама не в состоянии любить за добрую душу и высоконравственность? Вот, Феликс – отличный человек, но я-то люблю Хёнджина!
- Ешь давай, - подтолкнул меня папа.
- Ага, чтобы располнеть и быть ещё страшнее?
- Чтобы не впадать в депрессии эти ваши нынешние! Нам в молодости убиваться из-за любви было некогда, я в старших классах уже подрабатывал! Так что хватит унывать, Юджин.
    Я ничего не ответила. Легко говорить! Как будто я хочу унывать! Я хочу веселиться, встречаться с Хёнджином и целоваться с ним. Быть на месте Йеджи.
- Ну, сейчас чаще не из-за любви убиваются, - заметила мама, - а из-за проваленных экзаменов, неудавшейся карьеры, недостатка денег и ощущения себя хуже, чем другие. Так что пострадать из-за любви немного позволительно.
- Но только немного! – поднял палец папа. – Впадёшь в депрессию – я на психолога тратиться не буду, повезу тебя на трудотерапию на рисовые поля. Мигом взбодришься!
     «Хёнджина мне верните свободного, и я сама от всего вылечусь!» - вздохнула я. Не доев ничего, я вернулась в спальню и опять упала на кровать. Хотелось уснуть и проснуться в каком-нибудь будущем, где всё уже пройдёт, перегорит, переболит. Где всё будет иначе. А будет ли когда-либо иначе? А если я обречена на безответность и одиночество? Я всегда буду любить Хёнджина, а он – другую. Или других. Принципиальной разницы нет, если не меня. После школы наши пути вообще разойдутся, я уйду в монастырь, и он никогда не узнает, счастливый в браке с Йеджи, обзаведшийся кучей детей, что сломал непреднамеренно чью-то жизнь и молодость!
    Брякнул телефон. Я приподнялась с подушки и дотянулась до него, открывая сообщение. Оно было от Феликса: «Привет. Как ты?». Удивлённая и польщённая, что он обо мне вспомнил, я задумалась над ответом. Если напишу односложно, то он больше ничего не напишет и диалог прервётся. А пообщаться с кем-нибудь – не с родителями, которые ничего не понимают – я была не против. «В целом ничего, жить буду» - приукрасив лицемерным, совсем не по состоянию души смайликом сообщение, настрочила я. Прошло чуть больше минуты, за которую я успела подумать, что сообщений не последует, когда телефон опять пискнул. «Пройтись не хочешь? Проветришься и взбодришься» - предложил Феликс. Хм, в принципе заманчиво. Я посмотрела в зеркало. Глаза и нос ещё красные. Тональником замазаться, что ли? Хотя, для чего напрягаться, Феликс меня такой вчера уже видел. «Можно. Когда?» - написала я. «За полчаса соберёшься? Я зайду». Подумав, что я и за пять минут могла бы быть готова, я всё же согласилась на эти полчаса и задумчиво огляделась. Так, и чем себя занять? Краситься не буду – для чего и кого? К тому же, разревусь ещё снова, и всё поплывёт. Хёнджин вряд ли попадётся на улице, они безвылазно где-нибудь сидят с Йеджи. Целуются. Негодяи!
   Я заставила себя заскочить в душ, почистить зубы, натянуть джинсы и безразмерный худи – близился вечер и, чтобы не таскать с собой кофту на случай прохлады, я сразу напялила его на майку – забрала высокий пучок и всё-таки припудрила чуть лицо, избавляясь от покраснений.
- Я пойду, пройдусь, - бросила я родителям, обуваясь.
- Одна? – поинтересовалась мама.
- Нет, с Феликсом.
- Ты не из-за него это рыдала? – бестактно влез папа. Мне даже немного смешно стало. Как можно плакать из-за Феликса?
- Нет, конечно!
- Да ты что, он хороший мальчик! – заверила мама отца. – Мы же знаем их семью, порядочные люди.
- Ну, в семье не без урода бывает!
- Это не про Феликса, - хмыкнула я и вышла в подъезд.
- Не допоздна только гуляйте, хорошо?! – крикнула вслед мама.
- Ладно!
    Спустившись на улицу, я увидела друга. Хотя я собралась раньше, минут за двадцать – двадцать пять, он уже стоял на тротуаре.
- Привет, - улыбнулась я, увидев его добродушное и солнечное лицо, - я думала, что ты учиться хотел все выхи.
- Да что-то не занимается, - пожал он плечами, - я честно пытался всё утро, но потом перегрелся.
- Куда пойдём?
- Да куда хочешь. Можно к Чану заглянуть, чаю выпить. Не против?
- Можно, - кивнула я. Точно, сегодня же суббота! Я опомнилась, что надо было позвонить Рюджин и её тоже пригласить, а то как-то некрасиво, ведь это ей нравится мой товарищ. – А если ещё кого-нибудь позвать с нами? – закинула я удочку.
- Кого, например?
- Ну... Рюджин, допустим.
- Я не очень с ней общаюсь. Думал так, в тесном кругу посидеть.
    И хотя Феликс не отказался от возможности кого-то ещё добавить к компании, по его формулировке я поняла, что он не горит желанием расширять количество собравшихся. Кафе Банчана было близко, поэтому мы дошли до туда минут за десять неспешным шагом. Молодой владелец заметил нас с порога и, оторвавшись от кассы, подошёл к столику, за который мы уселись. Они с другом пожали друг другу руки.
- Привет! Рад вас видеть! Идёте откуда-то?
- Да нет, просто шатаемся. Чаю решили выпить.
- Какой вам? – Банчан посмотрел на Феликса и на меня. Феликс кивнул мне. Я пожала плечами.
- А ты с нами посидишь? – спросил товарищ.
- Если народа не будет, то присяду.
- Ну вот тогда и чай на свой вкус какой-нибудь прихвати.
    Севшая у окна, я оказалась под солнечным светом и, ловя лучи через стекло, вдруг почувствовала, как мне делается спокойнее. Досада никуда не ушла, и горечь на душе держалась цепко, но что-то безмятежное проникало в сознание, что-то, не дающее раскисать снова. Обыденность жизни, продолжающая течь, вырисовывалась за окном двигающимися пешеходами, проезжающими машинами, сидящим на фонаре голубем, развевающейся на ветру занавеской на чьём-то распахнутом балконе.
- Спасибо, что вытащил меня из дома, - сказала я Феликсу, когда Банчан отошёл.
- Не за что. Я хоть сам, если мне тяжело на сердце, люблю побыть в одиночестве, но подумал, что по себе о других не судят. Вдруг тебе хочется наоборот компании?
- Я не задумывалась об этом, но выйдя из четырёх стен поняла, что так лучше.
- Значит, причина, из-за которой ты расстраивалась, никуда не делась?
- Нет, - покачала я головой. – И вряд ли куда-то денется.
- Хочешь поговорить об этом?
- Ну... нет. Не знаю. Мне неловко. Типа... ну, мы с тобой никогда раньше не болтали о личном, да?
- Типа у нас и не было никакого личного? – посмеялся Феликс. – Нам пока ещё семнадцать, как бы, алё.
- В этом смысле, конечно, у нас его до сих пор нет, личного этого. Я про переживания, чувства. О таком и с подругами-то не всегда просто говорить.
- Безответная любовь? – угадал Феликс.
- Ну да...
- Пожалуй, от такого лекарств не бывает.
- А жаль.
- Слушай, ты вчера спросила, какие девушки нравятся парням. Встречный вопрос: а какие парни нравятся девушкам?
- Мне похоже абсолютные засранцы.
- То есть, чтобы понравиться, надо вести себя по-скотски?
- Ой нет, не надо! – выставила я ладони, испугавшись последствий своих слов. – Нет, Феликс, только ты себя по-скотски не веди, ты и так реликтовый, как некоторые цветы из Красной книги! Это ж я про себя, а другим, может, нравятся очень хорошие.
- Да вот что-то я всё больше убеждаюсь, что большинству девчонок именно засранцы и нравятся, - Феликс качнул головой, явно не как комплимент восприняв моё описание: - Реликтовый... ещё б сказала «атавистический».
- Это как?
- Это когда все эволюционировали и приобрели годные для выживания формы, а ты остался в какой-то недоразвитой стадии.
- Не правда! Как раз всякие сумасброды нынешние и тянут на премию Дарвина, а осмотрительность и правильность живучи. И вообще, ребятам что ли не нравятся всякие... проститутки! – тише сказала я, боясь, что для своего лексикона слишком крепко выразилась.
- Проститутки? – просияли весельем глаза Феликса. – Думаешь, парням реально нравятся эти размалёванные, затхлые, молодящиеся бабёнки? Фу!
- Да я не про тех, кто ими работает, я про... ну, доступных излишне женщин. Те, которые спят со всеми подряд.
- По-моему, наоборот интереснее те, которые недоступные, которых завоевать ещё надо.
- Что-то я не замечаю.
- А где ты влюблённых в проституток видела?!
     Банчан, неся на подносе чайник и три чашки, подошёл к нам и удивлённо вскинул брови:
- Ничего себе у вас темы! Ещё часа три до заката, а вы уже о ночных жрицах.
- Мы рассуждаем о том, какие типажи популярны у парней и девчонок, - поделился Феликс. Расставив чашки, Банчан присел возле него:
- Так, и какие выводы?
- Нет никаких выводов, - вздохнула я, - если нас сразу не полюбили, то уже ничего не светит: вот что я думаю.
- Да ладно, а я верю, что взаимности можно добиться!
- Как?! – хором спросили мы с Феликсом у него. Банчан, изумлённо потешаясь, сказал:
- Панацеи нет, для всех свои подходы. Я всего лишь говорю о том, что если хочешь что-то получить, то надо добиваться. Ничего в жизни само в руки не даётся.
- Согласна, но что, если ты полюбил кого-то, кто уже занят? Лезть в отношения?
- Нет, лезть в чужие отношения некрасиво, - поморщился Феликс.
- Соглашусь. Влюбляться надо в свободных, - поддержал его Банчан.
- Но сердцу же не прикажешь, - возразила я.
- Надо учиться приказывать.
- Как?
- Да-а, - протянул одноклассник, - если бы легко было всё, по щелчку пальцев, чтобы «вот с этой не получается, не буду её больше любить, другую буду!».
- Вот и я о том, - закивала я, - так не бывает! Чем больше не получается, тем сильнее хочется и тянет.
- Запретный плод сладок, - развёл руками Банчан. – Но на то человеку и дан разум, чтобы убеждать себя в чём-то, внушать себе какие-то мысли, контролировать их.
- Раз такой умный, влюбись в кого-нибудь по желанию, - хмыкнул Феликс.
- В хорошую и скучную какую-нибудь, - скептично подбросила я дров.
- Которая не проститутка, - уточнил Феликс, - в смысле, не даст тебе не на первом, не на втором, не на третьем свидании. Так, Юджин?
- До свадьбы, в общем, - одобрила я.
- Сами этот разговор начали, а на мне эксперименты ставить? Нет уж, тогда давайте все попытаемся.
- Я не хочу пытаться, это бесполезно... - нахмурилась я, представляя Хёнджина.
- Сдалась? – с вызовом бросил Феликс. – Вот так сразу?
- А ты тоже будешь участвовать?
- Я бы попробовал. Где только жертву найти?
- Рюджин! – выпалила я сразу же, огорошив друга.
- Почему она?
- Она хорошая и порядочная.
- Ты тоже, и что с того?
- Я не подхожу для чистоты эксперимента, потому что в курсе того, что мы затеяли.
- Какая разница? Я же должен влюбиться, а не ты!
- Она тоже должна! – уточнил Банчан. – Она тоже участница эксперимента.
- Нет, правда, я пас, - подняла я руки, - у меня ничего не получится, я не могу насильно думать о ком-то, когда мысли уже заняты.
- Влюбилась, что ли?
- Безответно, - шепнул ему Феликс, подмигивая.
- У-у, беда. И насколько всё безнадёжно?
- Абсолютно, - грустно признала я.
- А ты пыталась что-нибудь сделать?
- Что именно? Привлекать к себе внимание и бегать? Ну вот ты бы стал встречаться с девчонкой, которая за тобой бегает?
- А почему бы нет? Это приятно, если ты понравился девушке, особенно если она симпатичная.
- А я бы не смог, наверное, - задумался Феликс, - это как-то... неправильно. Парень должен ухаживать и добиваться.
- Вот! Я тоже так думаю, - поддержала я. – А как заставить за собой ухаживать человека, которому ты не интересна? Никак. Денег разве что ему заплатить.
- Ну и отвлекись, забей, - посоветовал Банчан, - уйди с головой в учёбу. Мне в выпускном классе нравилась одна девчонка, но на носу были экзамены, и я переключился.
- Завидую, что ты так умеешь. Или просто не был влюблён достаточно сильно.
- Может быть.
- Может ты вообще любить не умеешь? – подозрительно воззрился на него Феликс. – У тебя до сих пор отношений нет, хладнокровный!
- Да когда мне? У меня дел с утра до ночи, в воскресенье только о сне уже мечтается! Извините, - заметил он входящих посетителей и покинул нас. Я посмотрела ему в спину и сказала другу:
- Мне папа тоже намекнул, что все такие страдания от безделья. Может, в этом есть истина? Может, это какая-то избалованность и безответственность позволяют предаваться мечтам о любви?
- В таком случае, допьём чай и пойдём заниматься?
- Давай попробуем.