Куколка

Глава 45

С разрешением от Мастема ди Абеза досрочное расторжение контракта заняло меньше получаса. Ани входила в нотариальную контору чужой собственностью, а покидала ее уже свободной молодой женщиной.
Очень хорошо обеспеченной молодой женщиной.
У дверей, ведущих на улицу, они с Лиаром остановились, не сговариваясь. Демон стиснул ее в объятиях с таким отчаянием, словно боялся, что она исчезнет навсегда.
— Не хочу тебя отпускать, — с тоской прошептал он.
— Я тоже не хочу, — эхом откликнулась Ани.
Сейчас, когда между ними больше не стояла слабость и холодный ветер, забирающий радость, любовь, жизненные силы, ей в тысячу раз сильнее хотелось целовать его и таять в объятиях. Запереться в спальне, чтобы наверстать все, что они упустили за эти месяцы вынужденной осторожности.
Нельзя. Для всех вокруг Валиар ди Абез навсегда расстался со своей бывшей рабыней. Продал кофейню, покинул Лейтон, чтобы вернуться в родной особняк.
— Хочешь, я прилечу к тебе ночью? — прошептал демон ей на ухо.
— Хочу, но, — Ани грустно покачала головой. — Ты же сам понимаешь...
— Понимаю. Прощай.
— Прощай.
Поцелуй был горьким, словно они в самом деле прощались навсегда, и сердце кольнуло коротким предчувствием беды, но Ани не дала ему волю.
Она не имеет права раскисать, еще столько дел.
Сразу из офиса нотариуса Ани отправилась в агентство недвижимости. Несколько часов изучения каталогов, пара поездок, подписанный чек, и Аннабель Грейсон стала владелицей трехэтажного домика недалеко от Университета Изящных Искусств. Ровно такого, о каком всегда мечтала. С гостиной, кухней и столовой. На верхних этажах целых пять спален, а на просторном заднем дворе растут вишни и яблони. Ани тихонько вздохнула: весной они зацветут, но она этого не увидит.
На недвижимость ушло больше половины денег, полученных по рабскому контракту. Оставшиеся средства Ани положила на долгосрочный депозит под семь процентов годовых. А на следующий день отправилась в охранное агентство.
Владелец выслушал ее пожелания и кивнул.
— Сделаем в лучшем виде, мисс. Можете не сомневаться.
Несколько часов спустя на заводскую окраину вырулила колонна из трех «Циклопов» армейского образца. Машины затормозили напротив общежития, мгновенно собрав вокруг себя толпу любопытствующих работяг. Автомобили нечасто появлялись на этой улице, а уж таких — новехоньких, сверкающих и явно недешевых не могли припомнить даже старожилы.
Местные жители окружили «Циклопов», возбужденно переговариваясь и глазея. А ну как получится зеркало тайком открутить? Или хотя бы шильдик с глазом, торчащий на капоте.
Энтузиазм иследователей несколько угас, когда из авто вылезли три мордоворота-тролля в форме охранного агентства. Пары мрачных гримас хватило, чтобы отогнать гуляк подальше. Толпа замерла в отдалении, возбужденно переговариваясь, пока взгляды местных жителей не скрестились на хрупкой светловолосой девушке, перед которой распахнул дверь авто один из троллей.
— Слышь, это же Ани.
— Кто?
— Ну, младшая из Грейсонов. Бароном меченная. Та, что под демоняку легла.
Кто-то протяжно присвистнул.
— Вот как ноги надо раздвигать. Учитесь, бабы.
Один из троллей повернулся к толпе и скорчил зверскую рожу.
— Р-р-разойдись, — рыкнул он, и местные жители невольно отпрянули в стороны.
Ани шла в окружении охраны, гордо подняв голову. Вслед летели шепотки и злые взгляды, но девушка шагала, мысленно отгородившись от всех ледяной стеной. Завистливые выкрики налетали на нее и разбивались, бессильные как-то уязвить. Ани знала, что за презрение и равнодушие на лице ее сейчас ненавидят еще больше, в тысячи раз больше.
Но ее ненавидели бы в любом случае. Просто за то, что она смогла вырваться, сбежать. Незаслуженно по мнению всех этих людей, которые сейчас поливали ее грязью, мечтая оказаться на ее месте.
Это ненадолго. Она уедет, а они останутся.
На стук открыла мать. Увидела охрану и оторопела. На усталом, рано постаревшем лице отразился страх.
— Пожалуйста, не выселяйте! У нас по закону есть еще три дня... — запричитала она. — Клянусь, мы все оплатим...
— Мама! — Ани растолкала охрану и бросилась матери на шею.
— Доченька... — растерянно пробормотала женщина, обнимая ее. — Что ты здесь делаешь?
— Я приехала за тобой. За вами всеми. Позови Джейн и Мари. Мы уходим!
Но сразу уехать не получилось. Мать долго не верила. Все что говорила Ани просто не укладывалось у нее в голове.
— Мама, я купила для вас дом, — со вздохом повторяла Ани. — Прекрасный дом в центре, недалеко от академии. Мари всегда хорошо шила, помнишь, она раньше мечтала стать портнихой? Теперь у нее будет возможность пойти учиться, я оплачу.
— Подожди... — недоуменно бормотала мать. — Дом в центре — это прекрасно, но нам же оттуда до завода часа два добираться через весь город.
— Мама, ты меня слышишь?! Вам не надо больше вкалывать на заводе! У вас есть жилье, а в центре можно найти работу, которая гораздо лучше оплачивается. Кроме того, я заведу счет на твое имя, куда будут поступать проценты от вклада. Деньги небольшие — около двадцати пяти империалов в месяц. Но они помогут вам продержаться, если будут трудности с работой.
— Двадцать пять золотых? — мать охнула и села. На заводе ей платили меньше.
— Это действительно немного, мам. Вам придется содержать дом, платить за него налоги. Жизнь в центре — дороже, цены в магазинах выше. Кроме того, вам придется по-другому одеваться... А, ты сама все увидишь!
На словах такого не объяснить, это приходит постепенно, исподволь. Мать сама поймет, когда посмотрит как живут ее соседи в чистеньких домиках Лейтона. Ей захочется быть не хуже других почтенных дам и уже будет стыдно надеть чиненные-перечиненные шерстяные чулки или пользоваться разномастными кружками с отбитыми ручками.
Ожидаемая проблема возникла с мужем Мари — Томом.
— Нет, — сказала Ани, бесстрашно глядя ему в лицо. — Тебя в моем доме не будет.
— Чё?! — возмутился было он. — Да ты чё себе позволяешь, шалава. Да я тебе...
Он вскинул руку, но ударить не успел. Один из секъюрити поймал летящий кулак и дернул за себя. Мгновением позже храбрый вояка с женщинами обнаружил себя стоящим на коленях. Вывернутая за спиной рука невыносимо болела, заставляя упираться в пол лбом.
— Подождите, что вы делаете?! Том, нет! Оставьте его! — Мари забегала вокруг. Она то пыталась оттащить тролля, то утешить и погладить мужа, который злобно зыркал и поливал ее, а заодно всю ее семью отборной бранью.
— Ани, скажи, чтобы его отпустили!
Девушка покачала головой.
— Мари, это неправильно. Неужели ты хочешь взять эту мразь с собой в новую, нормальную жизнь?
— Но он мой му-у-уж, — проскулила сестра.
— Сегодня сходим в ратушу, подадим бумаги на развод.
— Но как же?! Я что — одна останусь?
Ани обняла сестру, хотя больше всего на свете ей хотелось схватить ее за плечи и хорошенько потрясти.
— Ты молодая, красивая. Пойдешь учиться, познакомишься с каким-нибудь замечательным парнем. Неужели ты всю жизнь хочешь тянуть пьяницу и неудачника? И терпеть побои всякий раз, когда ему надо сорвать дурное настроение? Помнишь, как он пропил бабушкино кольцо? Как гонялся за тобой с топором. У тебя нет двух зубов, сломана ключица. А выкидыш, который был в прошлом году?! И ты так и будешь все терпеть и прощать?!
Все, что копилось в душе годами, пока Ани наблюдала за «семейным счастьем» сестры вскипело и выплеснулось. Она говорила и говорила, захлебываясь в ярости. Убеждала, приводила примеры и сама себя не узнавала. Она же всегда была тихой, робкой и послушной. Откуда взялась эта твердость, готовность идти до конца, сражаться за своих близких людей хоть со всем миром?
Должно быть, те страшные сутки, которые Лиар провел между жизнью и смертью, все же изменили ее. Нельзя всю жизнь убегать, иногда нужно драться за то, что для тебя важно.
За тех, кто важен.
Потрясенная напором всегда милой и покладистой сестры Мари затихла.
— А как же он?! — жалобно, но уже без особого пыла спросила она. — Он же без меня пропадет...
— Не пропадет, — жестко ответила Ани. — Такие как он не пропадают. Найдет себе другую дурочку, готовую терпеть измывательства. Ты не спасешь его, Мари, потому что его не нужно спасать. Его все устраивает.
— А ты сука... — начал было Том, но тут державший его секьюрити слегка нажал на вывернутую руку. Что-то подозрительно хрустнуло в связках, и мужчина взвыл от боли, временно утратив дар речи.
— Ты больше никогда не подойдешь ни к кому из моих родных, — зло и холодно отчеканила Ани, глядя на него сверху вниз. — Если не хочешь навсегда разучиться ходить. Понял?
Он посмотрел на них исподлобья налитыми кровью глазами и выплюнул еще порцию грязной матерщины.
— Убью суку...
— Неправильный ответ, — ухмыльнулся второй тролль и ухватил своей лапищей Тома за ухо. — Попробуй еще раз.
Он мял и выкручивал несчастное ухо пока Том не всхлипнул — жалостливо, совершенно по бабьи.
— Хватит, хватит! Я понял!
— Вот и хорошо. Люблю понятливых, — осклабился секьюрити. — Если понял — вали отсюда.
— Лучше мы уйдем, — вмешалась Ани. Зрелище «убеждения» Тома оказалось неожиданно тяжким для нее. Несмотря на всю ненависть, которую она испытывала к обидчику сестры, что-то внутри требовало вмешаться, спасти, облегчить его боль.
Странное чувство. Как будто ее и не ее одновременно.
«Что бы это ни было, я разберусь с этим позже», — пообещала она себе.