Когда закончится кровавый дождь...

Чёрная нить

Никогда не любила браслеты и подобные штучки: руки слишком чувствительны к любым чужеродным объектам. Именно поэтому не могу носить короткие рукава – своеобразные белые линии украшают худощавые кисти. Люди не привыкли такое видеть.

Но уже несколько лет помимо неровных шрамов левую руку украшает чёрная нить. И я не могу её снять с себя – душа не позволяет. Я знаю, что поступлю как она… уже поступила.

Не помню точно, когда это было. Помню, было начало весны. Моя апатия начала переходить дозволенные границы: вставать было не то что тяжело – мой рот забыл, что такое зубная паста, а волосы приняли облик вороньего гнезда. Когда стук в дверь, посланный от моей матери, разрезал привычную и вакуумную тишину, уши залились звоном. Когда я последний раз поддавалась любой людской компании?
Морщинистые трудолюбивые руки родной женщины обмывали моё тело, вычёсывали волосы, умоляя меня покинуть рамку моего сознания. Разморенная прикосновениями теплой воды, я была похожа на талый ледник весной. С меня капала солёная жидкость, что прокладывала свои пути по сухой корке на человеческой коже. Я согласилась.
Видела подобное в кино, но присоединяться не хотела. В этом случае насилие матери надо мной оправдано, а сторожащий автомобиль отца говорит о скрытой заботе. Не верю. Социум – прогнившая дыра предрассудков и отчаяния. Я сижу в ней ещё со школы, и только сейчас это начало кого-то волновать.

Стулья стояли кругом. И я как одичавшая обезьянка рассматривала каждого человека, похожего на меня. Я слышала их рассказы, но словно не воспринимала человеческую речь. Эта женщина, что закрывается в своём лишнем весе, всё твердит и твердит, что это мешает ей жить. Хотя я знаю наверняка – уже после занятия, где ей окажут и моральную, и финансовую помощь, она подарит её своим любимым пончикам на свидании с приторно-сладким напитком. А этот мужчина повествует о своём несчастном браке – жена изменяет ему. Как жаль, пусть умоется в надоедливых духах с примесью терпкого алкоголя и помаде, что засохла на его подбородке. Нас было мало – маленькие проблемы сплетались в большие.

Моя история была помята – я ничего не помню, даже то, как звучит моё имя из людских уст. Я жила с тревогой, которая позже стала тёмной тенью моей жизни. Она подтолкнула меня на три попытки самоубийства. К сожалению, неудачные. Мне не страшно оголить перед кем-то шрамы, но я не хочу этого делать, зная, что реакции не будет, как у матерей-кукушек.

Тогда я впервые увидела эту девочку. И как оказалось, это была наша единственная встреча. Ещё школьница. Её лицо было светлым, но над ней стояла такая же тень, как и за моей спиной. Она была ухожена, но пальцы с расцарапанной кожей говорили о ежедневном беспорядке и трясучке внутри. Её голос отрезвлял разум – мои мысли затихли для прослушивания детского рассказа.

Она говорила и говорила: «Школа – ад, где от меня требуют результат, а когда я сдаю кровавые листочки их мнут как мусор. Я такой же мусор? Мои друзья оставили меня – я просила быть рядом, а они отмахнулись и ушли к другим. Меня заменили, как старый телефон на новый? Мои родители ждут от меня поступления и оценок в придачу с высокооплачиваемой работой, не обращая внимания на мои крики, боль, мольбы прекратить и то, что моё тело отказывает. Я их раб? Нормально ли это?»

Она говорила и говорила, что даже слёз не было. Она затихла, как затихает море после шторма. Она была одинока, желая контакта лишь со своей тенью, что вешала ей петлю на шею. Не знаю, почему моё нутро потянулось к ней, но я молча подошла и присела перед ней на корточки. В её глазах я увидела отражение себя. Я была такой же школьницей, что под дождём идет без зонта, глуша мысли музыкой. Я держала её руки, и чувствовала мелкую дрожь, что создавали её пальцы – они отчётливо что-то пытались сказать и эту речь я понимала. И тогда я увидела чёрную нить: тонкую, едва показывающую себя из-под белого рукава. Она боялась оставаться в этом мире.

«Какой смысл жить?» - с губы девочки капнула капля крови, что переломным следом осталось на школьной юбке.
«Нет смысла в жизни, но смысл жить есть. Ты дружишь с болью, и поэтому ты привыкла к ней. Тебе привычней с ней, чем без неё. Она – твой смысл. Но это не смысл жить…» - я не помню остального.

Вообще не помню, почему из моего рта вылетали эти глупые фразы.
Лучше бы я привычно молчала, чтобы не хоронить чужую душу в своей.

На следующий день я узнала, что эта девочка умерла. Её тело нашли в кровати, со вскрытыми венами и разрезанной ниткой. У меня не было ни одной эмоции. Вот только внутри что-то заполнило меня, и за спиной появилась ещё одна тень. С петлёй в руке. Она предназначалась мне.

С тех пор, я ношу чёрную нить. Эта девочка – моё отражение в зеркале. Иллюзия моего мозга или реальное происшествие?

Я не забуду эту боль. Точно также, как и женщина, поедающая любимые пончики; точно также, как и мужчина, что ночью останется с любовницей, клевеща на жену, что верит в его слюнявые россказни. Я не забуду, что значит эта чёрная нить.

«Нет смысла в жизни, и смысла жить тоже нет…» - повторяю я себе, сидя в окровавленной ванне. Моя нить плыла по воде, разрывая дружбу с тенями за моей спиной.