Навсегда твоя

Одиннадцатая глава

Крыловой то хотелось разрыдаться, то просто лежать и смотреть в потолок, то хохотать, как ненормальной. От Пчёлкина вестей не было уже пять дней с той ссоры в машине. Он не звонил, не приезжал, да вообще никак не проявлял себя. Пропал, будто и не было его никогда. Оставил после себя ощущение пустоты, в качестве прощального подарка, и исчез.

На утро после выступления в ресторане Юле позвонила Белова и рассказала, что Саша ночевать не вернулся, но часов в шесть, только-только рассветало, позвонил и как-то беззлобно сказал: «Зараза ты, Сурикова!». Крылова на это улыбнулась, рассудив, что в семье разлада нет. Любил Белов Ольгу, хоть и деспотом был тем ещё, но любил. Рассказывать про свою сцену с Витей Юля не стала. Не столько потому, что делиться не хотелось, сколько боялась вслух произносить. Вроде как пока это только в её голове, то и не страшно. Мысли о том, что больше его не увидит рядом, тоже при себе оставила по той же причине: пока не озвучила — это не по-настоящему.

Крылова, лёжа клубком в кровати, прорыдала три дня к ряду. На четвёртый в дверь кто-то позвонил, и Юлия побежала открывать. Чуть ноги все не переломала. Но когда увидела на пороге Юрьеву, разочарованно вздохнула. Подруга не была похожа на парня с русыми волосами, прядки которых были жёсткими, когда Крылова пропускала те в пальцах.

Ей тоже отказалась что-либо объяснять, как бы ни наседала подруга. По опухшим глазам и впалым за три дня голода щекам всё и так ясно стало. Ольга колдовала над Юлей часа два, не меньше, прежде чем вытащить на свежий воздух. Они гуляли, Крылова даже съела купленный по дороге пирожок, от которого желудок свело настолько, что она еле разогнулась. Вернувшись домой и выпроводив Юрьеву, Юлия опять легла в кровать. Стало ещё хуже, чем до этого, будто бы она потратила непозволительно много энергии на прогулку и теперь приходилось восстанавливать растраченные впустую силы.

На пятый день она решила, что нечего ей так убиваться. Крылова ничего плохого не сделала, а если за элементарное желание быть самостоятельной личностью Пчёлкин решил разойтись, то пусть катится. Хотя, разойтись можно, только если вы сходились, а быть вместе он ей не предлагал. Эта мысль ударила Юлю под дых. Она почувствовала себя дурой за поцелуй в коридоре и за множество поцелуев в машине. А прокручивая в голове недосекс так вообще захотелось умереть от стыда. Юля считала себя очередной наивной идиоткой, которая повелась на собственные фантазии о том, что Витя Пчёлкин будет с ней и не оставит.