Навсегда твоя

Двадцать девятая глава

Спорт — это, конечно, жизнь. Но что делать тем, у кого кроме этой жизни есть ещё и другая, где присутствуют семья, друзья? Пчёлкину разрывало на части от одной только мысли, что дальше лишь спад. Она ведь прекрасно понимала, что через четыре года подрастут новые, более техничные и сильные фигуристы, а вот вероятность того, что они с Ситкиным будут ещё в форме тягаться с ними ой как не велика.

Каждый день, выходя на лёд, Юля думала: «А зачем это всё?». Она жила уже там, в 96-ом году, где не едет на Олимпиаду или проигрывает, где видит, как её звезда в спорте медленно гаснет. Если так подумать, то всю свою жизнь ты работаешь ради каких-то трёх раз по четыре минуты на льду, и не факт, что те будут удачными. Семнадцать лет тренировок по шесть раз в неделю ради двенадцати минут — справедливо? Нормальный человек ответит, что абсолютно нет, но не спортсмен. Тот приведёт сотню доводов и аргументов, расскажет всю историю соревнований и до последнего будет стоять на своём.

После начала тренировок Юле стало сложно совмещать их и личную жизнь. Пчёлкину было важно появляться на некоторых мероприятиях с супругой, хвастаться как будто трофеем и водить под руку от одного малоприятного мужчины к другому. Девушка отчаянно старалась убирать усталое выражение лица на этих встречах, делать вид, что ей интересно и приятно. Но всё чаще она становилась раздражительной, закатывала глаза или просто уходила, не дождавшись окончания вечера и ссылаясь на усталость после тренировок.

Витя терпел долго, но однажды взорвался и высказал ей, что он хочет видеть дома жену, а не живой труп. Аргументы про то, что он знал, на ком женится, не работали. Они, по правде говоря, никогда на него не действовали, лишь отсрочивали неизбежное.

— Завяжи со спортом! — заявил в приступе гнева Пчёлкин.

— Ты чё несёшь? — взорвалась Юля. — Ты хоть представляешь, что для меня фигурное значит?

— Ты же сама говорила, что это- всё, предел. Так в чём проблема? — настаивал он.

— Закончи со своими делами, — парировала Юля. — Давай! Как ты там говоришь, «соскочить»? Так вот, соскочи, Пчёлкин, в чем проблема?

— Это другое, — отмахнулся парень. — Ты не хуже меня знаешь, что это невозможно.

— Ты тоже просишь невозможного! — срывалась на крик она. — Что я буду делать? Дома сидеть?