Спустя несколько секунд тишины Сюэ Ян осторожно поворачивает голову, чтобы встретиться взглядом с глазами Цзычэня, и в этот момент они как никогда ранее солидарны в своих мыслях: Синчэню ни за что нельзя позволить узнать об этом.
— На этой неделе… — выдыхает Сюэ Ян, все еще прижимаясь щекой к столу, — мы…потратили десять таэлей на мясо и два на овощи.
— Мгм, — коротко соглашается Сун Лань.
— На прошлой неделе, — продолжает считать Сюэ Ян, так и не поднимая головы, — Мы трижды ходили на базар. Я ходил дважды и еще раз…ты.
— Мгм, — рассеяно повторяет Сун Лань, окидывая комнату взглядом в тщетных попытках найти хоть что-то, что поможет им выкрутиться из сложившейся ситуации. Сюэ Ян тяжело выдыхает, позволяя себе едва слышно стукнуться лбом о поверхность стола. Сун Лань непонимающе сводит к переносице брови, удивленный такой реакцией, а затем, вдруг, понимает: похоже, этому маленькому ублюдку нравится происходящее, он сам едва заметно насаживается на рукоять Цзян-Цзая. Возмущенный Сун Лань рывком толкает его локтем в спину, но вместо того, чтобы утихомирить — это лишь вырывает из него неконтролируемый стон.
Они снова испуганно замирают, медленно поднимая головы на Синчэня — тот неторопливо подносит чашку к своим губам и деликатно потягивает из нее горячий напиток. Все выглядит так, словно бы он и правда ничего не заметил, да вот только как такое можно не…
Снаружи раздаются торопливые шаги — через весь двор, огибают постамент с заготовкой гроба, затем по крыльцу и направляются прямо к двери.
— Даочжан? — голос А-Цин звучит растеряно и озадачено. — Даочжан, вы что все, внутри что ли? А почему я не могу открыть дверь, а?
У Сун Ланя перехватывает дыхание, когда он, стремительно обернувшись через плечо, вдруг впервые замечает печать.
Печать, намертво запершую входную дверь, которую, оказывается, поставил…
— А-Ян и даочжан Сун отправились на базар, я же… — несколько прохладно нарушает неловкую, затянувшуюся тишину Сяо Синчэнь, — Сейчас совершаю омовение. Не могла бы ты пойти поиграть сама, а я, когда закончу здесь, непременно к тебе присоединюсь.
— Конечно, даочжан! — ее звонкий голос лучится энтузиазмом, и в нем нет ни капли сомнения в его словах, — Не торопись, наслаждайся купанием!
Половицы снаружи поскрипывают под ее бодрыми удаляющимися прочь шагами, а они, все трое, просто стоят вот так, в этой неловкой тишине, будто причудливая композиция из неуклюжих статуй.
Спустя мгновение, Синчэнь выдыхает смешок и, доливая себе чая в чашку, спокойно произносит:
— Что ж, А-Ян, — его голос безмятежен и мягок, словно бы ничего и не произошло. — А теперь расскажи мне, что с тобой делает Цзычэнь прямо сейчас.
Неудача.
Вот так неудача. Как так вышло, что он оказался в такой унизительной позиции, а? С этим сраным ублюдком Сун Ланем сзади и рукоятью собственного меча внутри — а теперь еще и этот… Сяо Синчэнь уселся прямо перед его носом и так безразлично попивает свой сраный чай, словно ничего и не происходит.
Да что же это.
Сюэ Ян шумно вдыхает, позволяя себе уже не скрываясь обреченно уронить голову лбом прямо в поверхность стола, сдаваясь.
— Он…вставляет в меня Цзян-Цзай. Рукоять, — вместе с этими словами на выдохе срывается привычный смешок.
— Оу, — голос Сяо Синчэня вовсе не звучит удивленно (вот же говнюк). — И как Цзян-Цзай чувствуется внутри?
Сюэ Ян прикусывает нижнюю губу, зажмурившись, медлит, собираясь с мыслями, затем коротко отмечает вслух:
— Большой.
И Сяо Синчэнь, этот полноценный ублюдок, смеется.
— Цзычэнь гораздо больше рукояти твоего меча, — урчит он на грани слышимости, все так же неуловимо улыбаясь. — Я ощутил это сквозь его одежды той ночью. А-Ян, как ты собираешься принять в себя Цзычэня, если уже сейчас пытаешься бороться с Цзян-Цзаем?
Эти слова звучат так горячо и порочно, что Сюэ Ян беспомощно скребется пальцами о деревянную поверхность стола, сжимая их в дрожащий кулак.
— С чего ты…с чего ты взял, что я позволю ему? — ядовито фыркает он.
Сяо Синчэнь ставит чашку с глухим стуком прямо перед лицом Сюэ Яна, и тот проводит взглядом от этой руки вверх до чужого лица.
— Вот как? — как-то притворно разочаровано тянет Сяо Синчэнь. — Надо же, а я надеялся, что мы с Цзычэнем сможем взять тебя вдвоем… Но раз ты не готов, ничего страшного: можем заняться другими делами.
Сначала он слышит, как за его спиной судорожно вдыхает Сун Лань — точно так, как и он сам всего мгновение назад — и тут же вскрикивает, когда Сун Лань рывком вытаскивает из него рукоять меча.
