Сектор 85

Глава 9

Холодная, обволакивающая темнота, липкой дымкой налипающая на открытые участки кожи и смешивающаяся со звенящей тишиной вокруг. Сяо Чжань с трудом открывает глаза и упирается взглядом в обшарпанную побелку на потолке над ним. Всё тело кажется невозможно тяжёлым, скованным и сжатым невидимой пружиной, отзываясь тянущим чувством давления на каждый вдох и выдох. Чжань на пробу шевелится, опуская взгляд с потолка на такую же печально облезлую стену перед ним, и морщится от острой боли в каждой клеточке тела. Он делает глубокий вдох-выдох, прислушиваясь к ощущениям и пытаясь осознать, что с ним происходит.

Сознание, всё ещё тонущее в непроходящем ощущении тупой боли, начинает медленно, но верно приходить в норму, а комната вокруг постепенно приобретает очертания. Небольшая, тусклая комната с потускневшими и местами отклеившимися обоями на стенах, обшарпанным потолком, с которого кое-где осыпалась побелка, и потёртым паркетом на полу. Единственное окно, освещавшее комнату, явно давно не мыли, позволяя зарасти пятнами засохшей грязи и разводами, а мебель — шкаф и кровать с тумбочкой — выглядела так, словно её притащили с помойки. Кажется, это чья-то квартира, и, судя по затхлому запаху в ней, заходили сюда не очень частно.

Чжань шевелится ещё раз, пытается с трудом поднять руку, чтобы опереться на неё и сесть, и с ужасом понимает, что её нет. От его правой руки осталась лишь кривая культя, доходящая до сгиба локтя, которой он неуклюже сейчас махал в воздухе. Место, по которому недавно орудовали то ли пилой, то ли топором, пусть уже немного обветрилось и подсохло, но ещё обильно кровило, оставляя рядом с его боком пятно крови, расползающееся по простыне. Он в судороге дёргается всем телом, пинает ногой железную спинку кровати, и в панике выпячивает глаза, осознавая, что одной ноги у него тоже нет, в то время как на щиколотке второй была застёгнута цепь, крепящаяся к металлическому изножью кровати. Чжань лихорадочно переводит шокированный взгляд с культи руки на обрубок ноги, начинающийся в середине бедра, тоже с кровоточащим и немного заветревшимся местом среза. Тело пронизывают всё больше и больше разгорающиеся волны боли, сознание охватывает парализующий ужас и паника, а в горле застревает тугой ком тошноты, словно десятки червей сплелись воедино внутри него, не давая ни проглотить их, ни выплюнуть наружу.

Теперь помещение больше не хочется называть комнатой, потому что комната — это место, где живут и строят быт, но не где ты приходишь в себя изувеченный, напуганный и не способный сдвинуться с места, закованный в цепи. Его кровоточащие раны явно никто не обрабатывал, а за стоянием тела никто не следил, а значит, на чью-то помощь можно было не рассчитывать. В сознании яркой вспышкой всплывает воспоминание, как в детстве он ходил на работу к своей тётке, работающей в мясной лавке, где в холодильной камере обычно висели несколько свежих туш свинины и говядины, с которых покупателям отрезали заказанные куски мяса.