Поздравляю, желаю счастья

Водолей

За то время, что ушло на поиски Ругера, я разобралась с несколькими вещами.

Юханнес Тотт был из мира насекомых-вредителей. Тех, что забираются в твою кору и пьют твой сок. Таких, как он, не перечесть.

А таких, как Ругер, стоит ждать и искать.

Долгое время мне казалось, что от меня пахнет Юханнесом Тоттом, хоть я и мылась так усердно, что кожа едва не слезала клочьями. Заявить на него в полицию было невозможно, а если бы основание для этого и нашлось, он бы только посмеялся. Надо было пережить обиду. Не смертельную, но отвратительную.

Отвратительного вообще хватало. Взять, например, маму с папой. После нескольких дней воркования они стали готовиться к очередной войне. Я поняла, что новое папино исчезновение - всего лишь вопрос времени. И если он не отправится распространять свой «Вивамакс», то, значит, просто скроется в неизвестном направлении.

Вообще в мире была куча вещей, с которыми надо было что-то делать. Страны-агрессоры и концерны-гиганты, которые вели себя, как Юханнес Тотт: делали что хотели, не интересуясь, что думают остальные. В пьесе о судьбе мира была всего пара главных и масса эпизодических ролей. И еще миллиарды статистов. Им не давали и рта раскрыть, а только гоняли туда-сюда, распихивая по лагерям для беженцев, фабрикам и борделям, где их ждала рабская жизнь.

Исполнители главных ролей пожирали бифштексы с кровью, л статисты рылись в мусорных бачках. Сколько ещё это должно длиться?

Н чувствовала, что во мне просыпается гнев.

С этим городом тоже надо было что-то делать. Пока я искала Ругера, я успела заметить, что нищих в метро стало больше, и это были не только обычные пьяницы, но и женщины вполне нормального вида. То есть они не были похожи на алкоголичек или наркоманок. Просто бормотали, что им нужны деньги на чашку кофе. Или вообще стояли, молча протянув руку.

Как-то вечером мы с мамой стали говорить о нищих.

- Всё равно они тратят все деньги на выпивку и наркотики, - заявила она. - Мы платим налоги, чтобы те, кто по-настоящему нуждается, получали помощь.

- Но откуда тогда берутся нищие у входа в метро, и почему кто-то спит у нас в подъезде? Если они могут обратиться за помощью?

Мама вздохнула и захлопнула дверцу посудомоечной машины. В последнее время машина стала капризничать, и мама пробормотала что-то вроде «папа мог бы и починить дверцу». Мол, у него достаточно времени.

Я поняла, что она не настроена продолжать разговор о нищих, которые есть, хотя их не должно быть. Потому что она, очевидно, считала, что мы живем в лучшем из миров.

- Где папа? - спросила я, намазывая себе бутерброд: ни у кого не было желания готовить ужин.

- Может быть, сварить яиц? Оставь мне немного икорной пасты, будь так добра! - попросила мама, уставившись на тюбик в моих руках так, словно я выдавливала не пасту, а ее, мамы, жизнь.

Было видно, что она устала. Она повесила пиджак на спинку стула и выпустила блузку поверх юбки. Под мышками виднелись темные пятна пота. Такой я маму раньше не видела.

- Трудный был день?

- Хочешь яиц? - повторила она.

- Угу, - согласилась я. - Мама, ты какая-то рассеянная. Как будто не слушаешь меня вовсе.

- Конечно, слушаю, - вздохнула она. - Ты спросила, трудный ли был день?

- Да ладно, ничего.

- Ну и день! - Она бессильно опустилась на стул. - Компьютеры зависли, наверное, из-за какого-то вируса - а вообще я не знаю. И эта папина работа - еще неизвестно, что с ней будет. Учитывая его характер. Они наверняка возьмут кого-нибудь другого. И это значит, что он снова может в любой момент исчезнуть. Или залечь в ванне.

- Мама, - произнесла я, гладя ее по» волосам - совсем не таким блестящим и гладким, как обычно. От этого прикосновения она заплакала. Вода для яиц кипела вовсю, кухонное окно запотело. Мы сидели в аквариуме и, наверное, уже превратились в двух плотвичек.

- Как несправедливо... - всхлипывала она.

- Ну-у... - беспокойно мямлила я, - с папой нужно быть терпеливой. Может быть, с этим «Вива...» как его... все будет в порядке.

- Да это наверняка никчемная микстура! Одно надувательство. На производителя вообще нужно в суд подать.

Честно говоря, я не понимала, с чего она так завелась. Какая-то невинная биодобавка... которую она сама, к тому же, расхваливала.

- «Вивамакс» - какой позор! - с отвращением повторила мама.

В этот момент яйца взорвались - вода в кастрюльке выкипела до дна.

Мама искоса взглянула на меня и отправилась в душ.

Я сделала бутерброды и приготовила нам чай.

Этой ночью папа вернулся домой очень поздно. И тут же прокрался в ванную.

Наутро он лежал в ванне. Снова. Аллилуйя.

Полосатое полотенце было натянуто до самого подбородка. Он спал.