Поздравляю, желаю счастья

Бедные и богатые

Я нашла Ругера дождливым вечером. К тому моменту я успела полностью разувериться в том, что когда-нибудь снова увижу его.

Он сидел на нашей скамейке, которая так долго пустовала. Никаких объяснений, ничего. Он вел себя так, словно мы расстались вчера. Я понимала, что человека, который так долго пропадал, не стоит спрашивать, где он был.

- Я кое-что придумала, - сказала я вместо расспросов. - Рассказать?

- Да, только не сейчас, - ответил он. - Сначала я хочу кое-что показать тебе. В домике.

Это был ежик. Ежик в домике высоко на дереве. Он никак не мог забраться туда сам.

- Ему нужно понравиться и прийти в себя, - объяснил Ругер. - Я нашел его на улице, он попал под машину.

Я склонилась над ежиком, чтобы получше разглядеть.

- Осторожнее, - предупредил Ругер. Ежик выставил свои бесчисленные иголки и стал похож на дрожащий мячик.

- Как же ты его нес? - спросила я.

- Закатил в рюкзак палочкой, а потом вытряхнул.

- Но ежикам лучше жить на земле, а не здесь, в небе, - возразила я.

- Он временно госпитализирован, - ответил Ругер, наливая в блюдце молока.

Я сидела на матрасе Ругера, и домик покачивался, потому что дело было в один из многих ветреных осенних вечеров. Мне нравилось сидеть и смотреть, как Ругер возится с ежиком - тот убрал иголки и поглядывал на нас блестящими глазками. Наверное, силился понять, на какую планету попал.

- Так что ты хотела рассказать? - спросил Ругер, снимая обертку с шоколадной вафли. - Будешь?

Он бросил мне упаковку, не дожидаясь ответа. Ведь он и так знал.

Я хрустела вафлями, смотрела на Ругера, который кормил ежика крошками, и собиралась с мыслями, поскольку то, что я хотела сказать, касалось довольно важного дела.

- Ну, в общем... - начала я. И умолкла.

Ругер смотрел на меня и ждал.

- Ну? Если ты хотела сделать мне предложение, то мой ответ - не знаю. Я не готов связать себя семейными узами.

- Не валяй дурака! - нетерпеливо оборвала я его. - Мне нужно сосредоточиться. Просто я не знаю, как сказать. В общем, в мире столько несправедливости. Так ведь не может продолжаться всегда?