«Золотая Лилия»

Путь к Небесам

«..Когда жизнь идёт своим обычным чередом, не всегда можно обратить внимание, что что-то не так. Ведь люди вокруг счастливы, а время не стоит на месте, сменяя один день за другим. Но, как говорится, сердце не обманешь; особенно, когда некто унёс его часть с собой в небытие..»

Yoko Shimomura - Vector to the Heavens

—Для кого цветы, капитан?

Внезапный вопрос Сахарозы отрезвляет, будто заставляя проснуться. Кэйя и сам понять не мог, почему, и главное, зачем завернул именно в лабораторию. В руках букет сесилий. Душистый, так и веет недавним дождём, явно давая понять, что Кэйя сам сорвал их для кого-то, пока был в патруле. Но был ли этот "кто-то" здесь, в кабинете Сахарозы и Тимея, что сейчас с невообразимым удивлением смотрели на него..

Движение резкое, заставившее вздрогнуть всех присутствующих: букет тут же оказывается в руках девушки, от чего та вмиг округлила глаза.

—Сегодня прекрасный день, чтобы сделать даме небольшой подарок,—Кэйя улыбается тепло, и та краснеет, неловко спрятав под очками взгляд. А в душе кошки всё скребутся..

Жизнь шла обычным чередом, вполне привычным. Затянувшиеся вечера работы, привкус вина и ветер в волосах. Город свободы мирно проводил день за днём под его охраной, и даже Орден Бездны лишних хлопотов не доставлял. Лишь случай с букетом всё никак не давал ему покоя.

Всё спокойно, всё как обычно.. Вот только точно ли оно было именно так?

Кэйя смотрит всё на тех же Сахарозу и Тимея, а в голове будто какой-то диссонанс сразу происходит, хотя те всё так же алхимичат за верстаком. Вновь навещает Лизу в библиотеке, и чувство появляется, что чего-то точно не хватает.

—И чего же именно, милый?—женщина недоумённо склонила голову, от чего подвеска на её шляпе глухо брякнула.—Если тебе нужна литература особого содержания, ты всегда можешь меня об этом уточнить.

—Ох, нет, дело не в этом.. Вы сменили обстановку?

Казалось, куда уж удивлению Лизы дальше. Но вот, в её зелёных глазах бликом отразилось беспокойство.

—Расскажи подробнее,—нежная ладонь мягко накрывает его, почти по материнскому. Приглаживает открытые участки кожи под перчатками, и звучит так вкрадчиво.

—Всё кажется мне чужим.

Слова застряли в горле, но сорвались будто с сердца, души.. Настолько точно, что даже страшно, как и в какой миг родные лица и улицы стали отдавать ныне незнакомым холодом. Но, на все вопросы, ветра оставались безмолвны ему, и пришлось реке жизни позволить так и дальше нести его.