Странствующий доктор

Глава 54. Прелюдия к Бездне

Что такое отчаяние?

Мэнмэн была слишком мала и не могла понять, она могла только плакать и приговаривать: «Моя мама не хочет меня».

Если задать этот вопрос Яо Шуо, он бы иронически улыбнулся и посетовал бы на ваш скудный IQ, EQ и любую другую оценку вашего состояния. Когда он был один, то молча выходил на балкон и курил, глядя на прохожих и детей, наедине со своими эмоциями.

Отчаяние есть - надежды не видно.

Жизнь проходила день за днём, старость поглощала всю его гордость, словно одна страна медленно завоевывала территорию другой страны. Он чувствовал, что жизнь бежит все быстрее и быстрее, а он все больше и больше сморщивается. Иногда он просыпался посреди ночи и представлял, что превратился в жука, потерявшего свою броню и силу, настолько мягкого, что умер бы, если бы его просто легко ущипнули.

Мир был полон тревог, но у старика Яо больше не было сил противостоять им. Когда дерево взрослеет на год, у него появляется новое кольцо, еще один слой, шире предыдущих. У человека же годовые кольца вырастали на каждом кровеносном сосуде, на каждом волоске, с каждым дополнительным кольцом будущее становилось чуть уже и тусклее.

И с этим ничего нельзя было поделать. Одна писательница как-то сказала: «Вы молоды? Не волнуйтесь, через пару лет вы состаритесь»*.

С этой точки зрения жизнь представляется безнадежным и неизбежным процессом. Вы рождаетесь, трудно взрослеете, по крупицам набираетесь силы, заставляете мир признать вас и думаете, что вот она победа! И... медленно катитесь в пропасть. Вот такая вот замечательная шутка.

Если вы спросите Хэ Сяочжи, он ответит, что отчаяние - это, когда его внутренний «демон» уходит, и каждое мгновение без него - рай, а потом он вспоминает, что он рано или поздно вернется. И это самое отчаянное отчаяние.

Вопрос, на который ни у кого нет ответа: «Почему я?» Почему именно я страдаю? Почему я страдаю, а другие все такие счастливые?

Страдающие клинической депрессией, казалось, жили в теле собаки - весь мир только в трех цветах, черном, белом и сером. Ни убежать, как бы ни пытались, ни схватиться за спасительную соломинку, потому что ее нет. Это страдание невозможно описать словами, невозможно победить разумом, невозможно контролировать. Только и остается жгучее желание покончить с такой жизнью, например, спрыгнуть с самого высокого здания.