Заставить Страдать

Глава 26. Мой голос внутри меня

- Ну да, запишем, что это наркотики, - говорил один из тех, кто стоял возле ребят. - Пиши, что передозировка. 

- Может стоит взять их кровь на анализ? - отвечает другой. 

- Не надо. У нас и так много дел. Они же подростки! Я уверен: дело в наркотиках. 

- Но порезы на шее и руках... 

- Кололи туда. 

- Но их зрачки не увеличены. 

- Я посмотрел у одного. Они были увеличены. 

- Мы не можем так ставить причину смерти, - стоит на своём второй. 

- Слушай, тебя это волнует? Кто захочет разбираться с этим? Сам подумай: ну кому они нужны? Пиши передозировку. 

Я подслушала этот разговор, рискуя, когда всех попросили уйти. Я видела, как родители парней плакали. Маму Роберта даже увезли в больницу: подозрения на инсульт. 

Естественно, их было жалко. Но я никому не могла рассказать всё полностью.

Первый ушёл. Второй из тех взял кровь в маленькую баночку. Я так поняла на анализ: установить причину смерти. 

Когда меня опрашивали, я говорила, что ничего странного не видела, хотя в голове так и было: ТЭЙККИ. Решив, что меня сочтут за ещё более сумасшедшую, я молчала. Все равно я была единственным свидетелем, и, как писалось в следствии, мои показания не прикрепили к уголовному делу: по документам я психически не здорова. 

Поздно вечером меня отпустили домой. Когда я пришла, я решила разобраться с куклой: старой и новой. Вот только куклы без головы в сумке не было, но: почему я не обратила на это внимания раньше? Может, я её где-то оставила? В любом случае, кто-то меняет её на новую. Ну не может же она сама приходить в свое обычное состояние? Да ну, бред какой-то. Тому, что Тэйкки как новая, я только радовалась. 

Я решила прийти к отцу в психиатрическую клинику. Миссис Розен я ничего не говорила, просто соврала, что иду гулять. 

Я ждала долго, но меня так и не пустили к отцу. Только и говорили, что мне нельзя. Адекватной и ясной причины, чтобы не видеть его, я так и не услышала. Мне повезло, что я услышала его крики. Хотя даже не знаю: хорошо ли это.  

- Папа! - закричала я. - Это я!

Но он только посмотрел на меня, будто не понял смысл моих слов, и, держа его в смирительной рубашке, они просили меня уйти. А он всё смотрел и смотрел. Его уводили, а он смотрел на меня, пытаясь узнать лицо. А мне стало так страшно, что он не узнал меня. Так больно. Невольно, но я заплакала. Я смотрела на него так же, чтобы услышать от него хоть одно слово, хоть что-нибудь... Вдруг, он остановился. Но вместо слов "доченька, я скучаю", я услышала его громкий смех, и в добавок: "Ты ещё жива?"... 

Его речь была невнятна, но мне было достаточно этого, чтобы начать плакать ещё сильнее. Сердце словно сжалось в груди, и резкая боль пронзила меня. Я закрыла глаза, чтобы остановиться сходить с ума, но открыв, я пожалела. Папа упал прямо с лестницы, хотя его и держали два крепких мужчины. Он упал прямо на скользкую плитку, и из его головы текла кровь. Он подскальзнулся и упал прямо на левый висок. Было ясно: он мёртв. Но как это могло быть? Я подбежала к нему, начала кричать и звать его, словно с того света, не слыша ничего вокруг, и, подняв голову на ту лестницу, откуда он упал, я увидела: там лежала Тэйкки.