Заставить Страдать

Глава 20. За твою жизнь я бы отдала свою

Я перечитывала это снова и снова, пытаясь между строк найти смысл. Предложения казались непонятными, и все звучало бессмысленно. Маму уже не вернуть. Я снова начала плакать. Черт.

- Мисс Хейз, Вы в порядке? - спрашивает меня медсестра, услышав мои слезы.

- Что за глупый вопрос! Конечно же, нет! Мама... Понимаете? Мама! - я захлебываюсь в собственных словах, теряя мысли. - Нет, я не в порядке!

Я закрываю лицо руками, чтобы не показать свою слабость и боль. Я сильная. По крайней мере, я просто себя так успокаивала.

Я верила, что слезы забирают мою боль. Но сколько бы я не плакала, я все равно думала. Много думала о маме. Точнее о её смерти, но она жива. Всегда. Всегда жива для меня. В моем сердце. Но никакие мои слова и слезы не заставят не сердце биться снова.

Я думала о том, чтобы позвонить папе. Хотя бы чтобы узнать как он и знает ли он, что я в больнице одна. Руки тряслись, и я набирала номер, который уже почти забыла. 

- Алло... Папа? - я жду голос родного отца. - Это ты?

- Умрите вы все! Умрите! - слышу я на другом конце провода.

- Папа, что такое?

- "Держите его!" - кричит незнакомый голос, уже не отца. - "Держите!"

Связь резко прерывается. Но кто это были? Первая мысль, и скорее всего правильная, - это то, что он до сих пор в психбольнице. Шизофрения? Но я не думала, что все будет настолько серьёзно. Словно привычка в последнее время, я снова начала плакать. Слезы. Как же они мне надоели. Надо быть сильнее.

Собравшись с мыслями, я собралась и вытерла их с моих щек и глаз.

Когда я пришла в холл, чтобы отдать мамину амбулаторную книжку, меня встретила женщина. Она смотрела на меня, и вдруг заговорила в мою сторону:

- Это ты... - говорит она меня, нежным, но настоятельным голосом. - Ты...

- Я? Простите... Вы ошиблись. Я Вас не знаю...

- Это ты, девочка моя, это точно ты, - молвит, словно не слышала меня.

- Кто Вы? Я не Ваша девочка... Простите, - я пытаюсь уйти, будто незаметив её.

- Нет, моя... Нам нужно поговорить. Можно я зайду к тебе в палату?

- Эмм... Ладно, - я веду её за собой, непонимая происходящего.

Когда мы зашли в мою палату, я предложила ей сесть, и незнакомая женщина снова сказала:

- Мне очень жаль, что твоя мама умерла... Я перебиваю её.

- Нет, она жива. И меня не волнуют Ваши сочувствия.

- Я понимаю: тебе сейчас тяжело, но... Теперь у тебя только папа, и он в больнице...

- На что Вы намекаете, чёрт возьми?

- Теперь я заменю тебе мать и отца, - говорит она, держа мою руку. Я с пренебреженинием откидываюсь.

- Что? Как Вы смеете говорить так? Да кто Вы вообще такая? Мне не нужна вторая мама! У меня есть своя!

- Документы уже подписаны. Теперь ты - моя дочь.

- Я могу жить сама. Мне НЕ нужна вторая мама, - говоря я, уже с грубостью в голосе. - Я вполне могу жить сама.

- Нет, дорогая. Нет. Тебе ещё нет восемнадцати. Ты совсем мала, - смотрит она на меня, изображая мать. Глупо.

- Я не верю Вам и ни за что не поверю. Никто и никогда не заменит мне мать. Тем более Вы!

- По всем документам теперь ты - моя дочь, - она протягивает мне стопку листов, я беру их, и мне даже не хочется смотреть ей в лицо.

Явно богатенькая. Я ведь знаю, что документы так быстро не делают, а она уже тут как тут! Это была личность в чёрном костюме из облегающих брюк и пиджака. На ногах были бежевые туфли с каблуком не менее восьми сантиметров. Я никогда не могла запомнить, как называются такие туфли: лаковые, с длинным носком, без высокой подошвы, но на огромных каблуках. Выглядела она дорого, но одежда меня мало волновала. Тёмные волосы под карэ, может слегка длиннее, но с крупными локонами, красиво лежащие за её ухом. Она вечно их убирала. Яркая красная помада и растянутая улыбка, будто смотрели на меня. А меня тошнило от мысли, что она хочет стать моей матерью. Её французский маникюр раздражал меня, хотя мысленно я понимала: дело вовсе не в её внешнем виде. А в том, что Она. Хочет. Заменить. Мне. Маму.