Класс <<б>>

Глава 6

Когда приступ паники отступает, Егор понимает, что на улице уже начинает темнеть. Значит, прошло несколько часов. Он кое-как поднимается, разминая затекшие ноги, заходит в первый попавшийся закоулок, чтобы его не было видно с улицы, и начинает рыться в многочисленных карманах. Затем непослушными пальцами бьёт по экрану телефона, набирая номер Дани. - Егор, где тебя носит? – отвечает тот спустя пару секунд. И от его недовольного тона у только успокоившегося Егора снова срывает остатки самоконтроля:
-Даня, какого хрена вы устроили?!! Вы её, блядь, едва не убили! - Ты о ком? – удивленно спрашивают на том конце провода и у Егора только от одного этого вопроса взрывает мозг: - В смысле, о ком?! О Вале, конечно! Если она сейчас расскажет всем... - Ааааа, ты про эту лезбуху, - ржет Даня. – Она точно не расскажет, я ж ей челюсть сломал в нескольких местах. И написать не сможет, руки мы ей вдвоем с тобой ломали. Вдруг нам вообще повезёт, и она сдохнет? Всем только легче станет. Егора корежит от этого смеха. И тошнит от слов Дани. От самого Дани. Мерзость. - Да она почти труп! – рычит он в трубку. - Ты вообще, блядь, понимаешь ситуацию?! Вас всех посадят к черту!!! - Почему это только нас? – Даня перестает ржать, и голос его становится серьезнее. – Ты ведь тоже был там с нами. Ты первый её ударил. Егор молчит. Потому что ему нечего сказать в ответ. Он это начал. - Эй, Егор, не вздумай сейчас соскочить, - в голосе Дани проскальзывает угроза. – Если что случится, ты тоже с нами сядешь. Ты же наш Король, - теперь в трубке слышна и издевка. – Кстати, Егор, мы тут с парнями поговорили, пока тебя не было и подумали, что ты в последнее время совсем охре... Егор сбрасывает, не дослушав. Ощущает себя так, словно на него сейчас вылили ведро дерьма. Мерзко. Настолько, что прямо сейчас хочется встать под душ и простоять под ним несколько часов кряду, пока он не очистится до конца. Но Егор понимает, что ему не отмыться. Ему уже никогда от этого не отмыться. Он кое-как добирается до дома, незаметно проскальзывает в свою комнату, и прямо в одежде и обуви забирается на кровать, с головой накрываясь одеялом. В детстве он всегда так делал, когда хотел спрятаться. Сначала от прикроватных монстров, потом – от отца. Сейчас – от себя самого. Тяжелый, беспокойный сон приходит к нему только на рассвете.
                              ~~~***~~~
Следующим утром Егор снова меняет свой привычный маршрут до школы - садится на другой автобус и выходит на другой остановке. Адрес приюта накрепко засел в его памяти. Он видит этот мятый конверт стоит ему только прикрыть глаза. Ибо понятия не имеет, зачем он туда идет. Ноги сами приводят его к серому невзрачному зданию в конце улицы, и он застывает у металлической решетки, закрывающей въезд на территорию приюта. «И зачем я сюда пришел?..» Наверное, потому что надежда умирает последней. И ему отчаянно не хочется верить в то, что всё услышанное вчера - правда. Он обозревает старое, давно не ремонтировавшееся, трехэтажное здание, невзрачную детскую площадку и стройную шеренгу детей, выстроившихся там для утренней зарядки. Егор бегло пробегается по ним взглядом, отмечая, что там, в основном малыши и подростки, совсем нет ребят постарше, а потом его взгляд добирается до конца шеренги и замирает. Там девочка из парка. Та самая. «Младшая сестра Вали». Егор стискивает решетку так, что рукам становится больно. В себя его приводит резкий звук автомобильного гудка за спиной. Он отходит от открывающихся ворот, мимо него проезжает блестящий BMW последней модели, останавливается посередине двора и из него выходит женщина. Этот серый костюм и визгливый голос Егор запомнил надолго. Директриса почти сразу начинает орать на детей, те испуганно прячутся за спины старших, а Егор смотрит на дорогущий автомобиль и понимает, куда делись деньги, предназначенные для ремонта приюта. Отвращение. Егор снова чувствует его грязные отголоски в груди. Он не может взять в толк, как могли такого человека назначить директором приюта. И как ей не стыдно воровать у сирот? «Сирот... Валя ведь... Тоже сирота...» Кажется, осознание этого простого факта доходит до него только сейчас. Он смотрит на забитых детей, на истеричную Мегеру, на покосившееся здание приюта и думает, что его кошмар так и не закончился с приходом утра. Егор резко разворачивается и несётся в сторону автобусной остановки, оставляя это страшное место далеко за спиной. «Ты ведь тоже обижал сироту... - шепчет чей-то вкрадчивый голос в голове, и Егор кажется, что его душевные страдания вышли на новый уровень. – Чем же ты тогда лучше неё?..» «Я ведь не знал! Я не знал, что она сирота! - самому себе оправдывается Егор. – Она говорила, что у неё есть родители!» И тут же мысленно осекается. Потому что понимает, что Валя этого не говорила. Она ничего не рассказывала о семье на классном часу в день знакомства. Она никогда не показывала семейных фотографий и не выкладывал их в социальных сетях. Её родители ни разу не были на родительском собрании. И они ни разу не звонили и не приходили в школу, когда Валя возвращался домой с побоями. А это случалось почти каждый день. Ведь если бы у неё и правда была такая идеальная семья, разве они не вступились бы за свою дочь? Обязательно вступились бы. Если бы у неё была семья. «Я не знал... - Егор крепче стискивает зубы, чтобы не закричать от безысходности в переполненном автобусе. – Я ничего не знал!» «А если бы знал... Остановился бы?..» - шепчет голос, и Егор думает, что у него потихоньку едет крыша от всего того, что творится вокруг. «Остановился, – уверенно отвечает он себе. – Я бы остановился в том переулке. И Даню бы остановил». Он ведь знал, что Даня не может себя контролировать в приступе ярости. Тот всегда бьет жертву до тех пор, пока она не перестаёт двигаться. Именно поэтому Егор всегда останавливал избиение и оттаскивал своего цепного пса в сторону. Он бы его остановил. Если бы он был там. «Если бы». – Егор скрежещет зубами так, что челюсть начинает болеть. В школу он приезжает только к обеду и в настолько взвинченном состоянии, что кажется поднеси к нему спичку и он взорвется, сжигая всё вокруг. Свою хулиганскую компанию он ожидаемо находит в школьной столовой. Те сидят в центре зала, обедают и громко над чем-то смеются. Ведут себя совершенно обычно. Как будто это не они чуть не убили человека пару дней назад. От увиденной картины Егора бомбит так, что все люди в переполненной столовой в радиусе трех метров от него просто молча испаряются, чувствуя эту тяжёлую атмосферу. - Даня! – рявкает он от дверей, и в помещении сразу же воцаряется мертвая тишина. Все взгляды устремляются в его сторону. – НА ВЫХОД! БЫСТРО!!! - Не понял, - Даня хмурится, отставляет в сторону стакан с напитком и смотрит за тем, как к нему подлетает Егор. И не двигается с места. - НА ВЫХОД, КОМУ Я СКАЗАЛ!!! – Егор одним ударом сметает сразу две тарелки с едой на пол и за их столом сразу же поднимается недовольный гвалт. - Егор! Какого хрена?! – возмущается Юля, тоже оставшаяся без обеда. – Ты совсем охренел?!! - На выход, – Егор склоняется над столом и четко цедит каждое слово. – Все. Немедленно. ЭТО ПРИКАЗ. Парни за столом переглядываются, но не двигаются с места. Неуверенно смотрят сначала на него, потом переводят взгляды на Даню. Егор чувствует, что что-то здесь не так. - Приказ, говоришь, - ухмыляется Даня и поднимается из-за стола. Банда поднимается за ним. – Что ж, пойдем, выйдем. ...примерно через двадцать минут учеников средней школы ждет ещё одно небывалое потрясение дня.
Самая зверская и влиятельная банда хулиганов района скопом избивает своего главаря – Егора Кораблина – на заднем дворе.   Егор в драке неплох – он быстрый, ловкий, жилистый – но куда ему против пятерых. Ему подсекают ногу, заламывают руки за спину, и когда над головой взлетает кулак Дани, Егор закрывает глаза и уже готов проститься с жизнью или как минимум с целой челюстью, как помощь приходит, откуда не ждали.  Школьная охрана растаскивает их в стороны.   Егор обессиленно сидит на земле на коленях и ощупывает наливающийся синяк под глазом.  Смотрит на творящийся вокруг бедлам – разбросанные вещи, кричащих друзей (друзей ли?), пыхтящих охранников - и не может понять, как всё к этому пришло.  Ему кажется, что в голове он слышит неясный гул и какой-то отдаленный грохот.  Он с трудом поднимается на подкашивающихся ногах, оттряхивает грязь с колен и поворачивается лицом к зданию школы.  И видит сотни глаз, обращенных на него.  Из каждого окна. На каждом этаже.  Он знает все эти лица.  Они улыбаются.   Смеются, радуются, фотографируют его избитое лицо. Его унижение. Егор уверен, что его фотография уже во всех школьных группах. Школа гудит как растревоженный улей.   И внезапно Егор понимает, что за грохот он слышал.  Именно такой звук издает корона, когда слетает с головы.  Гул в голове нарастает, и теперь Егор отчетливо слышит слова в этом хаосе звуков: «Ты больше не Король».  Он даже не сопротивляется, когда его агрессивно толкают в спину и практически за шкирку ведут в кабинет директора.   
                             ~~~***~~~
   Всю банду на две недели отстраняют от занятий в школе и назначают исправительные работы в количестве тридцати часов (на первый раз).  Слава богу, впереди два выходных дня и к отработке надо приступать только с понедельника, так что всех отпускают домой.  Егор терпеливо дожидается, пока все его «друзья» покинут школу, а потом дворами и черными ходами добирается до своего дома, старательно петляя на всём пути, чтобы не встретиться со своей же бандой.  Дома ожидаемо шумно. Егор надеется проскользнуть незаметно, но сегодня ему не везёт по всем фронтам.  Едва он закрывает за собой входную дверь, как из кухни появляется хмурый отец.  Окидывает его недовольным взглядом и хмурится ещё больше.  Егору ударяет в нос запах перегара.  - Во что ты опять впутался, сосунок?! Ты только глянь на этого ублюдка, даже постоять за себя не может! – кричит он за спину, и из кухни появляется бледная мать.  Она видит разукрашенное лицо своего ребенка и испуганно охает, прикрывая рот ладошкой: - Егор! Что случилось?  Ситуация становится всё хуже, и Егор просто молча проходит по коридору, надеясь добраться до своей комнаты без скандалов.  - Ты куда пошел, паршивец! С тобой здесь разговаривают! – отец хватает его за руку, и Егор инстинктивно отшатывается, ожидая, что за этим последует удар.  - Не трогай его! – Виолетта отбрасывает руку мужа в сторону и решительно встает между ним и сыном.  – Егор, иди в свою комнату.  Тот не заставляет себя ждать и ужом проскальзывает мимо родителей. В коридоре снова разражается скандал, но Егор уже настолько привык к этому, что даже не пытается вмешаться.  Он падает на кровать, накрывается с головой и отчаянно зажмуривается. Всё происходящее вокруг кажется ему одним сплошным непрекращающимся кошмаром.  Кошмаром, который начался с того самого момента, как в их классе появилась новенькая.  Стоило Вале улыбнуться ему, и всё пошло прахом.  Сначала Егор потерял спокойствие, затем друзей, потом уважение, а сейчас он, кажется, теряет рассудок.  Егор давится сухими рыданиями и цепляется скрюченными пальцами за подушку: «Это всё из-за тебя! Да чтоб ты сдохла!» В сердцах мысленно кричит он, и тут же затыкается, осознавая что он только что пожелал.  «Нет. Не-е-е-ет. Только не умирай», - панически просит Егор, думая о том, что не хочет быть убийцей. Ему всего шестнадцать. Он подросток! Он даже школу ещё не закончил! Но уже может сесть в тюрьму.  Егору кажется, что этот голос проникает под подушку, затекает в уши и медленно просверливает отверстия прямо в его черепе - настолько громко его слышно.  Он лихорадочно отбрасывает вещи в сторону, вскакивает с кровати и в этот момент слышит робкий стук в дверь.   - Егор, это я, открой дверь, пожалуйста, - голос матери звучит обеспокоенно, и только поэтому Егор все-таки подходит к двери и отпирает её.  В коридоре он видит Виолетту. Правая щека у неё покраснела и опухла, но женщину это не волнует. Она встревоженно оглядывает побитое, покрытое испариной, лицо Егора и протягивает ему аптечку:  - Егор, ты в порядке? Я принесла тебе лекарства. Позволь мне...  Она не успевает договорить. Егор забирает у неё аптечку и захлопывает дверь перед лицом матери.  
                              ~~~***~~~
   Выходные проходят ужасно. Егор практически не выходит из своей комнаты и с трудом различает реальные голоса и иллюзорные.  Однако в понедельник его телефон оживает, и Егору приходится соскрести себя с кровати и прийти по указанному в сообщении адресу для отработки наказания.  Ему хочется истерически рассмеяться, когда он, наконец, добирается до условленного места и видит перед собой знакомое здание больницы.  Администратор в приемном покое снова другая. Она недоверчиво смотрит на нервного парня с искусанными в кровь губами, проверяет его по всем спискам несколько раз, созванивается со школьным социальным педагогом и только после этого направляет его к куратору волонтеров. Ну, как, «волонтеров». К куратору тех людей, кто согласился на это в добровольно-обязательном порядке.   - О, какие люди! Как рука?   Егор почему-то ни капельки не удивляется, когда видит перед собой знакомое лицо бабушки-хирурга.   «Слишком много совпадений, – пассивно думает он. – Сейчас, наверное, меня отправят прямиком в реанимацию следить за Валей и менять ей бинты».  - Не твоё дело, старуха, - беззлобно огрызается Егор и идет следом за ней по коридору.  Понятно, что никакой реанимации ему не светит, потому что впускают туда далеко не всех, и уж точно не волонтеров.   Поэтому Егора отводят в другой корпус больницы, показывают седьмой этаж и представляют его двум старичкам, которых отдают под его покровительство. В обязанности Егора теперь входит каждодневный уход за ними – присмотреть, поговорить, развлечь их как-нибудь, напомнить вовремя принять все таблетки, принести/унести медицинскую утку и следить, чтоб всё с ними было в порядке. Разве только на улицу им выходить пока нельзя, мало ли что может с ними случиться.  Егору хочется нервно смеяться.  «Я достаточно взрослый для того, чтобы сесть в тюрьму за убийство, но недостаточно для того, чтобы катать в инвалидном кресле старичков по парку».  Неделя проходит довольно быстро.  В школу ходить ещё нельзя, так что днем Егор шатается где-нибудь в отдалённых районах города, чтобы не нарваться на своих же «друзей» ненароком, а вечерние часы проводит за отработкой наказания. Слава богу, что это занимает всего по два-три часа в день, иначе Егор уже сорвался бы с катушек из-за нахождения в этой больнице. За хлопотами о пожилых людях внутренние метания Егора незаметно идут на спад и он даже прекращает глотать пачками успокоительное и снотворное, чтобы без снов засыпать по ночам.
В середине второй недели один старик выписывается, и в палате остается только ворчливый дедушка Паша. Хотя Егор и не показывает этого, но все-таки он успел привыкнуть к добродушному старичку, и ему было немного радостно, что тот выздоровел, и немного грустно от того, что его сосед останется в палате один и всё своё недовольство теперь будет выражать только Егору.  Однако когда Егор на следующий день входит в палату, то сразу замечает, что к нему подселили нового пациента. На тумбочке появились чужие вещи, а кровать загородили ширмой.  - Егор , у тебя новый подопечный, - сразу оповещает его седовласый Павел Андреевич, тыкая в сторону ширмы.  – Сейчас познакомлю вас.  - Здорово, - хмыкает парень.  – А Вы боялись, что не с кем будет поговорить. Теперь будете болтать здесь, пока меня не будет.  - Эх, - удрученно вздыхает старичок и, кряхтя, тянет белоснежную ткань ширмы в сторону.  – С этой не поговоришь особо. У бедной девчушки челюсть сломана в двух местах, она говорить не может.  Егор замирает, не доходя до кровати.  Павел Андреевич, наконец, справляется с тканью, распахивает её, и Егор натыкается на безжизненный взгляд тусклых глаз. Вздох замирает в груди.  Он видит свой ночной кошмар наяву.  - Знакомься, это Валя.