Святая Троица

Глава 37

Одна из них поправляет заколку в волосах, после чего, поглядывая на часы, выражает негодование по поводу утекающего времени. Катаны были воткнуты в землю по обе стороны от нее, чтобы в любой момент можно было начать оборону. Вторая сложила руки, обвивая пальцами крест в мольбе к Богу, дабы он простил столь грешные души за совершение кары. Вокруг продолжало бродить пламя похожее на льва, оберегая свою хозяйку. Третья, держа косу в одной руке, наблюдала за тем, как что-то черное втекает в ее оружие, особо не придавая этому значения. Сейчас это не особо важно. От каждого ее движения брелок на бедре подергивался, меняя положение. Все, что он и луна увидели в ту ночь, останется тайной еще достаточно долгое время. Вся эта тяжелая печаль будет давить на грудь. А демоны, что только и ждут слабости, будут показывать этот страшный сон каждую темную ночь.

Комната, пропитанная мраком и душевными терзаниями, внушала страх во всех в нее входящих. Она с самого переезда казалась темноватой. На столько, что пришлось покупать хоть какие-то цветные вещи, дабы оживить ее и придать какого-то детского настроения. Пусть это и достаточно наивно, но вера в то, что если окружающая среда станет ярче, то и настроение поднимется, не работала. Каждая проведенная минута в замкнутом помещении вводила в состояние, из которого есть только один выход, и он предзнаменовал смерть.

Прошло уже три дня с момента возвращения отряда в Сибую. Пусть это и в прошлом, но день, когда они впервые убили человека, во сне кажется явью и так каждую ночь. Веки уже почти невозможно было сомкнуть от боли, которую испытывали глаза после долгих рыданий. Демоны, которые как с цепи сорвались, подливали масло в огонь. Все напоминало о страхе и совершенном грехе.

В ту ночь, под лунным светом, они оттаскивали тела подальше от дороги, только бы меньше людей могли догадаться о произошедшем здесь. Трясущееся тело, что не слушалось, не могло поднять вес даже самого маленького бойца, но даже так приходилось, используя силы демонов, которые ликовали от действий своих контакторов, перебарывать себя. Одежда, давно пропахшая чужой кровью, и руки, покрытые неприятной пленкой высохшей жидкости, вводили в еще большее безумие. Это казалось нереальным. Сейчас они проснуться и все вернется на свои места, но ничего не происходило, кроме чуть слышимых сражений, вдалеке внушающих сильный страх.

Когда тела были на месте, а точнее, в каком-то непонятном, полуразрушенном здании, находящемся подальше от поля битвы, можно было удалиться. Взяв себя в руки, не замечая, как горят легкие, приходилось бежать со всей возможной скоростью ради будущего. Хотя бы ради того, чтобы оно было.

В моменты встречи с вампирами и битвы в голове всплывали воспоминания о лицах умерших. То, как они смотрели глазами, потерявшими последний блеск, как корчились от боли, что делали даже эти вурдалаки, как они бились до конца, не обращая внимания на потери. Проводя данную параллель, психика не выдерживала, вызывая тем самым рвотные позывы, доводя даже тело до изнеможения. Каждый шаг отдавался болью, потому что адреналин давно завершил свою работу, оставляя тело беспомощным.

Сейчас же они сидят за кухонным столом, смотря на него. Заваренный чай остыл, а к еде никто не смел притронуться. Любая пища, попавшая внутрь, долго там не задерживалась. Даже под пледом тело было ледяным, казалось, даже самый горячий душ не сможет его отогреть. Они сидели и ждали часа суда.

Часа, когда все узнают об их преступлении.

Часа, когда им будет вынесен смертельный приговор в оплату чужих жизней.

Но никто не приходил, как будто никто не знает о произошедшем. Тот парень точно сбежал и выжил. Так просто улизнуть и не добраться до сюда, какая несмешная шутка. Даже солнце, спрятавшееся за облаками, не стало бы смеяться со всем своим лживым оптимизмом.